1. /
  2. Церковь и Истина
  3. /
  4. О сути христианства, МП,...

О сути христианства, МП, новом стиле

Оглавление:
  О сути христианства, православия, о духе и внешней форме. О возникновении догматов.
  О словах свт.Игнатия Брянчанинова и отступничестве МП.
  Патриарх Тихон и вопрос нового стиля.


О сути христианства, православия, о духе и внешней форме. О возникновении догматов.

Аноним: Православие – форма (или формы) истинного христианства…» не требует комментарий: «жизнь по духу» или «правильное прославление» — это итак понятно, само собой подразумевает.
Изречения: «Православие – жизнь по духу» наоборот требует комментарии, потому что о «Духе», о «прославлении» и протестанты говорят.
Иначе получается приравнивание (как равноправные религии) Православие, Католицизм, Протестантизм.
К этому добавляются и экуменизм: равноправность религий (Буддизм, Индуизм и др.)
Но если бы не было глобальных расколов-отступлений, то и не было бы слова «Православие». К формированию понятия «Православие» добавляются определённые условия, и как следствие, государственность, общность, определённая обрядовость, духовный опыт, культура. Православие в основном и связано с комплексным понятием.
(Свт. Феофан Затворник): «коренные стихии жизни русской….выражаются обычными словами: православие, самодержавие, народность. Когда ослабеют или изменятся эти начала, русский народ перестанет быть русским и потеряет своё священное трёхцветное знамя» (знамя потеряно, хотя и афишируется; мы уже не русские, но мы творения Божии, и смысл жизни ныне: спасение души, рождение свыше, подготовка к Страшному Суду)
«Православие приемлет истину от Бога чрез Церковь и смиренно подчиняется ей» То есть Православие и Церковь не одно и то же: Православие подчиняется Церкви.
Ныне нет условий «государственности», «культуры» (оболочки, подмены), поэтому слово «Православие» отпадает, остаётся слово и понятие «Святая Церковь» или «Истинная Церковь»
Следовательно, изречение «Православие – форма…» уместно (понятно, при «миссионерских», просветительских дискуссиях так же требует комментарии)
Слова «Православие» нет в Библии, но понятие «православное» есть (жизнь по духу, внутренняя жизнь)
Слово и комплексное понятие «Православие» — это временное определение, но понятия Православия незыблемы: Таинства, Иконопочитание, основные догматические понятия, святоотеческое предание, правильно-проходимая внутренняя жизнь и т.д.

О.Серафим:  Сам Христос сказал, что «Слова, которые говорю Я вам, суть дух и жизнь» (Иоан.6:63). И если слова, которые выражал Христос, призывая людей к спасению, «суть дух и жизнь», то христианство, православие, являясь продолжением этих слов Христовых, – «суть дух и жизнь». А внешняя форма, – это есть выражение этой жизни в материальном мире. И так как мы имеем грубую физическую плоть, то внешняя форма, все равно, какая-то да будет.

«“Буква убивает, а Дух животворит“ (2Кор.3:6). Вот различие ветхих и новых скрижалей… Существо Нового Завета – одуховление верующих… Не в понятиях сила Нового Завета, а в благодати Духа. Слово благовестия только приготовляло к принятию Духа, но дело новозаветное совершал Дух, приемлемый через Божественные таинства, первыми служителями которых были апостолы. Дух, вошедши в сердце не писал только Новый Завет, но совершал его, преобразуя внутреннего человека по духу Нового Завета…
К настоящему времени и христианство все заключено в письмена. Духодвижное слово апостольское составляет наше новозаветное Откровение, духоносные таинства обставлены благолепною обрядностью, руководительные мановения Духа исполняются в отношениях пастырей и пасомых, и все это определено уставом. Но устав – буква; исполнение его – внешняя форма; во всем этом можно и не быть Духу жизни. Можно двигаться в жизненных формах, без жизни; можно знать на память и понимать весь Новый Завет, и не иметь Духа, просвещенного верою живою; можно строго исполнять все чины церковные, и не иметь Духа оживляющего, или не иметь жизни духовной; можно пребыть и в полном подчинении пастырству, не встречая руководства, истинно исходящего от Духа. Истинно духовная жизнь движется во всех этих порядках, но не необходимо предполагается ими. Мы все живем по установившемуся чину, но одни одуховлены, а другие нет. Из двух стоящих и даже действующих в храме один может быть духоносен, а другой нет. После этого, как же? Значит, и тут буква убивает? Да, буква, форма везде имеют эту цель, и когда нет при них Духа, они – ничто. Дух без веры и таинств не приходит, но и они могут быть исправляемы лишь по форме, без внутренней силы. Что все это так, в том удостоверяют нас повсюдные опыты, они у нас перед глазами» (свт. Феофан Затворник., «Созерцание и размышление», гл.«Различие Ветхого и Нового Завета»).

То есть, христианство, православие, по своей сути, это не внешняя форма, а верный настрой духа, в правильных душевных чувствах и расположениях. А внешняя форма, – это есть внешнее выражение христианства, православия. При этом, она может изменяться, в зависимости от эпохи, времен и обстоятельств жизни, не изменяясь только лишь в главном, существенном, – в правильно-проходимой внутренней духовной жизни в борьбе со страстями, направленной на исполнение заповедей Божьих, в содержании основных положений веры.

«Свобода от подзаконности иудейской, дарованная нам о Христе Иисусе, не есть поставление нас вне всякой законности, а есть вывод из подзаконности иудейской, чтоб поставить под законность христианскую, не во внутренней только духовной жизни, но и во внешних порядках религиозной жизни. Поскольку собрание верующих составляет общество определенного духа и цели, то оно, как общество, должно быть благоустроено или скреплено и ограждено законами, и как общество определенного духа и цели должно подлежать таким именно, а не иным законам, и законам неизменным, как неизменен должен быть его дух и цель. Вот и подзаконность неотложная! – Но как общество сие есть видимое, местным и временным условиям подлежащее, то подзаконность его, пребывая неизменною в существе, в приложении или образе исполнения может не быть одинаковою во всех местах и неизменною во все времена. Вот и свобода при подзаконности! В Церкви Божией мы и видим во все времена и эту подзаконность неизменную, и эту свободу в исполнении законности, не заключенном в повсюдное и во всевременное однообразие.
В Ветхом Завете не только существенное вменялось в закон, но и разнообразное того приложение до подробностей тоже было определено, как закон неотложный и неизменный. Так было необходимо; потому что Завет тот представлял руководство от внешнего к внутреннему… Христианство, напротив, идет от внутреннего к внешнему. В нем дан дух жизни о Христе Иисусе, и в этом духе существенная законность для общества христианского; применение же этой законности к частностям оставлено на свободу…
Так и было в Церкви. Она с самого сошествия Св.Духа и начала облекаться в свое внешнее…
Но как первоначально это облачение себя внешностью было отдано в руки самой Церкви, так и после, по устроении этого облачения, оно состоит в тех же руках Церкви. Облекшись, Церковь не связала себя тем; власть её над своею внешностью тем не пресеклась. Почему как первоначально вводить все имела она свободу; так и потом все, – во всех частях, – поновлять, пополнять, изменять, она может и долг имеет, по требованию обстоятельств, времени и места, по руководству живущего в ней Духа. Свободу сию Святая Церковь всегда проявляла, и проявляет, и будет проявлять до скончания века» (свт.Феофан Затворник, «Письма о разных предметах веры и жизни», гл.29, 7-е письмо).

То есть, как говорит свт.Феофан Затворник, неизменная «существенная законность» для христианства, православия, только в «духе жизни о Христе Иисусе». А это и есть воспитание верного душевного настроя, борьба со страстями за чистоту чувств, «ибо в вас должны быть те же чувствования, какие и во Христе Иисусе» (Фил.2:5). И чтобы приобрести такие же чувства, «какие и во Христе Иисусе», по его человеческому естеству, для этого и необходима борьба со страстями за чистоту чувств в повседневной личной жизни человека. И это является главным и неизменным. А внешнее выражение этой правильно-проходимой внутренней духовной жизни, в борьбе со страстями, «оставлено на свободу», в зависимости от «обстоятельств, времени и места». Поэтому, когда изменяется эпоха, времена и обстоятельства, то Церковь «может» и даже «долг имеет» свою форму, в ее внешнем выражении, «поновлять, пополнять, изменять». Если же это не делается, и внешняя форма застывает, в тех местах, где по причине нужды требуется ее поновление, пополнение или изменение, то это свидетельствует о том, что данная церковная организация утратила «дух жизни о Христе Иисусе», и не может направлять души человеческие к спасению, через посредство воспитания таких же чувств, «какие и во Христе Иисусе».

Но эти внешние изменения должны исходить из нужды спасения душ человеческих, возникшей по причине новых условий и обстоятельств, в жизни у людей. Эти внешние изменения должны более содействовать современным людям в усвоении верных понятий о самой сути христианства, православия, без чего их нет. Эта суть христианства, православия, и состоит в правильно-проходимой внутренней духовной жизни, направленной на борьбу со страстями за чистоту чувств, воспитание верного душевного настроя, в повседневной личной жизни человека, во всех искушениях с ним приключающихся, – чтобы во всем этом приобретать и сохранять верность Христу, по настрою своего духа. А если эта верность Христу, в настрое духа, теряется, то приносить покаяние, стремясь к восстановлению прежнего душевного настроя и расположения.

Конечно, не любые изменения внешней формы могут содействовать спасению душ человеческих, а только те, которые исходят из верного душевного настроя и чистоты чувств, из духа сокрушенного и смиренного перед Богом, в соединении с Божественной благодатью. Такому настрою духа, через посредство духовного вИдения, благодать Божия и будет открывать эту нужду (возникшую по причине новых условий и жизненных обстоятельств), для удобнейшего спасения душ человеческих. Ибо главное и важнейшее в законе, – на все века и времена, как сказал Христос, – есть суд (духовное рассуждение), милость и любовь (Мф.23:23;Мф.9:13). То есть, рассудить и рассмотреть, как лучше и удобнее содействовать спасению душ человеческих, в зависимости от эпохи, времен и обстоятельств жизни. Ибо только ради этого и был в свое время дан закон, только ради этого и используется внешняя форма, так как они являются вспомоществующим средством, а не целью. А для того, чтобы достигать цели, спасения души, для этого и необходимо применять эти средства — к месту и к времени, в зависимости от обстоятельств.

Поэтому, изменения внешней формы, обновления, которые не содействуют спасению души, а так же, сохранение старой внешней формы без изменений, в новую эпоху и времена, при новых жизненных обстоятельствах, являются свидетельством об отсутствии Святого Духа и Церкви.

Церковь, ее члены живут благодатью Духа Святого. Поэтому, будучи не мертвы по духу, а имея жизнь в духе, по Благодати, они реагируют на внешние изменения эпохи, времен и обстоятельств жизни, для лучшего сохранения этой жизни, в духе Христовом, и привлечения к ней других.

Но когда внешнюю форму, обрядовые законоположения и традиции начинают воспринимать за саму суть православия, христианства, то это свидетельствует об утрате этими людьми внутренней духовной жизни, правильно-проходимой борьбы со страстями. Ибо когда это утрачивается, то в основание духовной жизни становится дух самости и гордыни, ощущение своей правильности и праведности, дух самоутверждения. В таком случае, исполнение и соблюдение внешней формы используется как средство для возгревания, в себе, ощущения своей правильности и праведности, духа самоутверждения.

Так образуется фарисейство и законничество, которое спасение воспринимает, как сохранение старых форм и традиций, исполнение обрядовых законоположений, соблюдение буквы закона. Ибо сохранение этих внешних форм заменяет для них правильно-проходимую внутреннюю духовную жизнь. И на этом сохранении внешних форм они пытаются основать свое спасение. Взамен духа сокрушенного и смиренного, в чувствах и ощущениях, они получают ощущение своей правильности и праведности, дух само-утверждения, дух самости и гордыни. Но не видят своего бедственного состояния и погибельного настроя души, по причине своей духовной слепоты, происходящей от одержимости духом самости и гордыни, в глубинах своего духа.

***

Главное отличие истинного христианства, православия от всяких уклонений от него содержится именно в духе. Ибо все внешнее, форму, можно подделать или содержать чисто внешне, но дух Христов подделать нельзя, – его можно только иметь или не иметь.

Главное отличие протестантства, католичества, современного официального православия, от истинного христианства и православия содержится именно в духе. Ибо любое уклонение от истинного христианства, православия, является по причине уклонения от правого настроя духа, которое и приводит к впадению в духовную прелесть и самообольщение.

Догматические определения, по тем или иным вопросам, возникали только лишь по причине нужды. И исходили они не из умственной работы, путем напряжения сил ума, а из Божественного откровения, которое снисходило в те души, в которых был дух сокрушенный и смиренный перед Богом. Святые, имея такой настрой духа, получали откровения по этим вопросам и облекали их в словесные выражения, которые, впоследствии, становились догматическими определениями, догматами.

Впоследствии, многие стали содержать эти догматы на уровне умовом, рассудочном или же записанными в книгах, но не стали иметь духа сокрушенного и смиренного перед Богом, который имели Святые Отцы. И такое содержание догматических определений, по бывшим когда-то вопросам, никого не спасает и не делает служителем Бога. А наоборот, вводит многих в заблуждение, – что достаточно, мол, на уровне умовом, рассудочном содержать правильные догматические определения, и ты становишься истинным.

В результате этого, на сегодняшний день, мы имеем православие или истинное православие, которое совершенно чуждо духа Христова, по причине одержимости духом самости и гордыни, духом самоутверждения, который ищется через посредство всего того, что является средством, а не целью, в христианстве, православии.

Целью же является воспитание духа сокрушенного и смиренного перед Богом, и на этом основании, – воспитание духа милостивого и незлобивого, духа кротости и душевной простоты, духа любви к правде и истине.

Все остальное, в том числе и содержание догматических определений, на уровне умовом, рассудочном, является только лишь средством. Ибо постижение догматических истин совершается через посредство правильно-проходимой внутренней духовной жизни, в борьбе за чистоту своих чувств. По мере обретения чистоты чувств и постигаются догматические истины, так как, «Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят» (Матф.5:8), приходящего в душу по благодати, и приносящего Божественные откровения, в постижении догматических истин.

«Мы знаем, что Иисус Христос принес нам прежде и главнее всего новую жизнь и научил ей Апостолов, и что дело церковного предания – не учение только передавать, но передавать из рода в род именно эту зачавшуюся с Христом жизнь, передавать именно то, что не передается никаким словом, никаким писанием, а лишь непосредственным общением личностей. Теоретическое учение только обобщает и возводит в систему это учение о жизни. Поэтому Апостолы и выбирали своими преемниками и заместителями людей, именно наиболее преуспевших, наиболее сознательно и прочно усвоивших себе возвещенную им жизнь Христову.
Поэтому и Отцами Церкви признаются не те из церковных писателей, которые были наиболее учены, наиболее начитанны в церковной литературе, – Отцами Церкви признаются писатели святые, т.е. воплотившие в себе ту жизнь Христову, хранить и распространять которую Церковь получила себе в удел» (Новомуч.Михаил Новоселов, «Спасение и вера по учению католическому и протестантскому»).

Поэтому, все отличие истинного христианства (православия) состоит именно в духе. Там, где есть дух сокрушенный и смиренный перед Богом, и на его основании дух милостивый и незлобивый, дух кротости и душевной простоты, дух любви к правде и истине, там и есть истинное христианство (православие), которое не по названию таково, а по духу.

Соответственно, там, где нет такого духа, – там нет истинного христианства (православия).  Там есть только лишь одни названия и маски, внешняя форма и лицемерие.

Протестантизм, со всеми его ответвлениями, как раз, и отличается от истинного христианства (православия) – духом. Так как, в основании духовной жизни, у протестантствующих, лежит дух самодовольства, ощущение своей правильности и праведности, дух самоутверждения. А это и есть дух самости и гордыни, который не понимается ими, по той причине, что он прикрыт восторженностью или просто душевным сладострастием. То есть, у них нет правильно-проходимой внутренней духовной жизни, на основании духа сокрушенного и смиренного. А через посредство служения, проповеди, доброделания, ищется ощущение своей праведности и правильности, дух самодовольства, душевно-телесное сладострастие, которое воспринимается ими за утешения совести, за Божью благодать. – Это типичная духовная прелесть, описанная в творениях у Святых Отцов.

«Всем известно, какое душевное бедствие возникло для иудейских книжников и фарисеев из их неправильного душевного настроения: они сделались не только чуждыми Бога, но и исступленными врагами Его, богоубийцами. Подобному бедствию подвергаются подвижники молитвы, извергшие из своего подвига покаяние, усиливающиеся возбуждать в сердце любовь к Богу, усиливающиеся ощущать наслаждение, восторг; они развивают свое падение, соделывают себя чуждыми Бога, вступают в общение с сатаноюОдержимый этою прелестью мнит о себе, сочинил о себе “мнение”, что он имеет многие добродетели и достоинства, – даже, что обилует дарами Святаго Духа. Мнение составляется из ложных понятий и ложных ощущений: по этому свойству своему, оно вполне принадлежит к области отца и представителя лжи – диавола. Молящийся, стремясь раскрыть в сердце ощущения нового человека, и не имея на это никакой возможности, заменяет их ощущениями своего сочинения, поддельными, к которым не замедляет присоединиться действие падших духов. Признав неправильные ощущения, свои и бесовские, истинными и благодатными, он получает соответствующие ощущениям понятия. Ощущения эти, постоянно усвоиваясь сердцу и усиливаясь в нем, питают и умножают ложные понятия; естественно, что от такого неправильного подвига образуются самообольщение и бесовская прелесть – “мнение”» (свт.Игнатий Брянчанинов, т.1, гл.«О молитве Иисусовой», отд.2, «О прелести»).

«Собственно “мнение”… довольствуется сочинением поддельных благодатных ощущений и состояний, из которых рождается ложное, превратное понятие о всем вообще духовном подвиге. Находящийся в прелести “мнения” стяжавает ложное воззрение на все, окружающее его. Он обманут и внутри себя и извне. Мечтательность сильно действует в обольщенных “мнением”, но действует исключительно в области отвлеченного… Она постоянно сочиняет мнимодуховные состояния, тесное дружество со Иисусом, внутреннюю беседу с Ним, таинственные откровения, гласы, наслаждения, зиждет на них ложное понятие о себе и о христианском подвиге, зиждет вообще ложный образ мыслей и ложное настроение сердца, приводит то в упоение собою, то в разгорячение и восторженность. Эти разнообразные ощущения являются от действия утонченных тщеславия и сладострастия: от этого действия кровь получает греховное, обольстительное движение, представляющееся благодатным наслаждением. Тщеславие же и сладострастие возбуждаются высокоумием, этим неразлучным спутником “мнения”» (свт.Игнатий Брянчанинов, т.1, гл.«О молитве Иисусовой», отд.2, «О прелести»).

То же самое, давным-давно, творится и у католиков. «Поведение подвижников латинства, объятых прелестью, было всегда исступленное, по причине необыкновенного вещественного, страстного разгорячения» (свт.Игнатий Брянчанинов, т.1, гл.«О молитве Иисусовой», отд.2, «О прелести»).

«Род прелести, основывающийся на высокоумии, называется святыми Отцами «мнением» (святого Григория Синаита главы 128, 131, 132. Добротолюбие, ч.1), и заключается в том, когда подвижник примет ложные понятия о духовных предметах и о себе, сочтет их истинными. Ложным понятиям и созерцаниям, по естественным сочувствию и содействию ума сердцу и сердца уму, непременно сопутствуют обольстительные, сладостные, сердечные ощущения: они – не что иное, как действие утонченных сладострастия и тщеславия. Зараженные этою прелестью делались проповедниками ложного аскетического учения, а иногда и ересиархами для вечной погибели своей и ближних. Святой Исаак Сирский в 55-м Слове упоминает, что некто Малпас проводил в отшельничестве строжайшую подвижническую жизнь с целью достичь высокого духовного состояния, впал в высокоумие и явную бесовскую прелесть, соделался изобретателем и начальником ереси евктитов» (свт.Игнатий Брянчанинов, т.5, гл. «Об отшельнической жизни»).

«В образец аскетической книги, написанной из состояния прелести, именуемой мнением, можно привести сочинение Фомы Кемпийского под названием Подражание Иисусу Христу. Оно дышит утонченным сладострастием и высокоумием, которые в людях ослепленных и преисполненных страстями производят наслаждение, признаваемое ими вкушением Божественной благодати. Несчастные и омраченные! они не понимают, что обоняв утонченное благоухание живущих в себе страстей, они наслаждаются им, признают его в слепоте своей благоуханием благодати!.. Подобно Малпасу достигли в отшельничестве сильнейшей бесовской прелести Франциск д’Асиз, Игнатий Лойола и другое подвижники Латинства (по отпадении Западной Церкви от Восточной), признаваемые в недре его святыми» (свт.Игнатий Брянчанинов, т.5, гл. «Об отшельнической жизни»).

То же самое творится и у современных православных (под разными названиями), но только, может быть, еще со своими оттенками и проявлениями. Кто-то сидит на душевном или телесном сладострастии, а кто-то, через посредство ложного аскетизма, на духе отрешенности и отчужденности или на духе надменности. Но в том и другом случае ищется ощущение своей правильности и праведности, дух самоутверждения.

И тогда получается, что вся разница между протестантами, католиками и такими вот православными (под разными названиями), только лишь в обрядовых законоположениях, во внешней форме, – вся разница только на уровне умовом, рассудочном, но не в духе. – Это и есть всеобщее отступление от Духа Христова, в душах и сердцах человеческих, вне зависимости от юрисдикций и деноминаций.

То есть, на сегодняшний момент времени, самое главное в христианстве, – правильно-проходимая внутренняя духовная жизнь, на основании духа сокрушенного и смиренного перед Богом, в борьбе за чистоту своих чувств, – исчезла, ее нет. А вместо этого остались различные декорации, протестантские, католические, православные (под разными названиями), которые являются призраками истины, обманывая духовно-слепых. В этом и состоит процесс апостасии, подготовка в настрое душ и сердец человеческих, к принятию антихриста.

***

Современное миссионерство должно состоять не в донесении до людей набора православных догматов и традиций, а в научении людей правильно-проходимой внутренней духовной жизни. Так как, смертность среди людей сейчас очень высока. И далее, будет только увеличиваться, то надо доносить до людей только самое необходимое, то есть то, что понадобиться им в день смерти и Страшного суда, – это верный душевный настрой, спасительный, который приобретается через посредство правильно-проходимой внутренней духовной жизни, на основании духа сокрушенного и смиренного. То есть, как прийти человеку к духу сокрушенному и смиренному перед Богом, в чувствах и ощущениях, чтобы и умирать в этом настрое духа.

О словах свт.Игнатия Брянчанинова и отступничестве МП

Аноним:  Скажите, пожалуйста, а что значит мирствовать? Значит ли это, что нужно покрывать всё смирением и любовью перед всеобщим и частным отступлением, ради людей, которые могут ещё спастись в христианстве и не допускать поводов к каким-либо расколам и разделениям, порождающим споры и отторжения?
«Не от кого ожидать восстановления христианства, – говорит далее святитель Игнатий. – Сосуды Святого Духа иссякли окончательно повсюду, даже в монастырях, этих сокровищницах благочестия и благодати, а Тело Духа Божия может быть поддерживаемо и восстановлено только Его орудиями. Милосердие Бога длит и отсрочивает решительную развязку для небольшого остатка спасающихся, между тем гниющие или сгнившие достигают полноты тления. Спасающиеся должны понимать это и пользоваться временем, данным для спасения, «яко время сокращено есть», и от всякого из нас переход в вечность недалек.
К положению Церкви должно мирствовать, хотя вместе должно понимать его. Это допущение Свыше. Старец Исаия говорил мне: «Пойми время. Не жди благоустройства в общем церковном составе, а будь доволен тем, что предоставлено в частности спасаться людям, желающим спастись».
Наставления, прямо как будто непосредственно к нам направленные, дабы мы не унывали, не падали окончательно духом, видя что делается. Тяжелее всего, конечно, как отмечает это не раз и святитель Игнатий, переносить в такое время духовное одиночество.
«Себя спасай! Блажен, если найдешь хотя одного верного сотрудника в деле спасения: это – великий и редкий в наше время дар Божий. Остерегись, желая спасти ближнего, чтобы он не увлек тебя в погибельную пропасть. Последнее случается ежечасно».

О.Серафим:  Как изречения Св.Писания, так и изречения Св.Отцов можно приводить не к месту, не к времени. Для того, чтобы правильно разуметь дух изречения того или иного Св.Отца, для этого необходимо разуметь когда это говорилось, к кому, и при каких жизненных обстоятельствах.

То есть, фразу «К положению Церкви должно мирствовать» свт.Игнатий Брянчанинов приводит по отношению к той церковной организации, греко-российской православной церкви, в которой он находился на данный момент времени. Это середина 19-го столетия.

И она относится только лишь к тому, что свт.Игнатий видел перед своими глазами, на тот период времени. Но он не говорил о том, что «должно мирствовать» по отношению к московской Патриархии (МП), так как, эта церковная организация не находилась перед глазами Святителя, на тот момент времени. Поэтому, приведение этих слов, – сказанных в отношении церковной организации, греко-российской православной церкви, периода времени середины 19-го столетия, – по отношению к церковной организации МП, конца 20-го или начала 21-го столетия, являются совершенной дезориентацией и обманом народа. Ибо дореволюционная Церковь и Московская Патриархия, – это не одно и то же.

Обстоятельства того периода времени, когда говорил эти слова свт.Игнатий, были таковы, что церковная организация, греко-российская православная церковь, еще сохраняла свою свободу, и не вступала явно для всех в тесное сотрудничество с врагами христовыми. По этой причине, в ней еще были люди, которые могли правильно направлять по пути спасения, по причине сохранения «доброй совести» (1Пет.3:21), хотя и становилось их все меньше и меньше. То есть, люди могли, не попирая и не топча свою совесть, заниматься своим спасением. Но впоследствии, уже с 1930-х годов, Московская Патриархия вступила в тесное сотрудничество с врагами христовыми, с властью по духу антихристовой. Она попрала и потоптала совесть христианскую, стала на путь сжигания ее. И до сих пор идет этим путем. Поэтому, видя явное отступничество этой церковной организации не «должно мирствовать», по отношению к ней, покрывая ее отступничество. Ибо это будет являться содействием в погублении душ человеческих, приводящим к погибели и своей души, как соучастника преступления. 

Свт.Игнатий и говорит о том, что «Милосердие Бога длит и отсрочивает решительную развязку для небольшого остатка спасающихся». Эта развязка и произошла в период революции, и дальнейшего образования отступнической лжецерковной организации, сергианской Московской Патриархии. Но пока эта развязка еще не произошла, то «Спасающиеся должны» были «понимать это и пользоваться временем, данным для спасения», и мирно относиться «К положению Церкви», внешнему.

Но когда уже произошла развязка, то образовалась новая отступническая церковная организация, Московская Патриархия, спасаться в которой стало невозможно, так как она встала на путь служения антихристу, помогая его слугам в погублении душ человеческих. И мирно относиться к положению этой церковной организации стало невозможно, ибо нахождение в ней стало погибельным для души.

Мирно относиться к положению церковной организации можно до тех пор, пока в ней сохраняется свобода во Христе, не попирается и не сжигается совесть. И таким образом, человек может заниматься личным спасением.

Но когда церковная организация встает на путь топтания и сжигания совести, тогда мирное отношение к ней, ради внешнего пребывания в ней, сделает человека соучастником их духовных преступлений, станет погибельным для его души. Таким образом, он, под благовидным предлогом мира и любви, воспитает ложное смирение, которое будет совершаться не перед Богом, а перед дьяволом. И он станет послушником сатаны, думая при этом, что он служит Богу. – Это духовная прелесть и самообольщение.

«К положению Церкви», дореволюционного периода времени, еще можно было мирно относиться, так как, в ней можно было заниматься личным спасением, не попирая и не сжигая своей совести. Но к положению, в котором оказалась церковная организация Московская Патриархия, уже ни как нельзя было мирно относиться, зная о том, что ее иерархия встала на путь топтания и сжигания совести, войдя в тесное сотрудничество с новой советской властью, которая явилась властью антихристовой, по духу. А иерархия Московской Патриархии стала послушным орудием это сатанинской власти, в деле обмана народа и погубления душ человеческих. Идти слепо и послушно, следом за этой иерархией, под благовидным предлогом, что не надо мол устраивать расколов, то это значит следовать по пути сжигания своей совести, а это и есть путь в погибель. Вот почему новомученики и исповедники, отвергнувшие декларацию митр.Сергия (Страгородского), отказались идти следом за этой отступнической иерархией, предпочли разорвать общение с этой церковной организацией и идти лучше в тюрьмы и лагеря или перейти на нелегальное положение (катакомбная церковь), чем встать на путь сжигания своей совести, идя следом за этой иерархии.

Путь на который встала Московская Патриархия, – это подготовка душ человеческих к принятию антихриста, через подмену понятий в умах у людей, и насаждение лжедобродетелей. Они помогают людям заходить в состояние самообольщения, ослепляя их духовные очи, путем воспитания неверного настроя души, духовно-прелестного.

Падение монастырей, отступничество от христианства церковных организаций, уже и явное, о чем писал свт.Игнатий Брянчанинов, уже давно произошло, начиная с 30-х годов, 20-го столетия. Люди, приходящие в МП, попадают уже в отступническую церковную организацию. И если кто-то начинает там сталкиваться с этим отступничеством, а его обманывают и убаюкивают мп-шные лжестарцы и лженаставники, говоря, что надо не устраивать расколы, то это свидетельствует только о том, что эти лжестарцы и лженаставники находятся в самообольщении и духовной прелести, и помогают духовно усыплять тех, которые пытаются еще проснуться от духовного сна. Они выполняют адову работу, по погублению душ человеческих, являясь сознательными или несознательными слугами антихристовыми. Это и есть то адское лицемерство и обман, от которых надобно удаляться, как говорил об этом свт.Игнатий Брянчанинов: «Убойся лицемерства во-первых в себе самом, потом в других: убойся именно потому, что оно – в характере времени и способно заразить всякого при малейшем уклонении в легкомысленное поведение… Преследуй лицемерство в себе, изгоняя его из себя; уклонись от зараженных им масс, действующих и намеренно и бессознательно в направлении его, прикрывающих служение миру служением Богу, искательство временных благ искательством благ вечных, прикрывающих личиною святости порочную жизнь и душу, всецело преданную страстям» (т.6, «Отечник», Заключение).

Московская Патриархия, – это и есть то лицемерство, которое «личиною святости», каноничности и истинности, пытается прикрыть свое служение духу антихристову.

Московская Патриархия, – это и есть то лицемерство, которое, будучи лжецерковью, пытается выдать себя за истинную церковь, от которой нельзя мол отделяться; и путь служения духу антихристову выдает за путь Христов. Это сплошное лицемерство и обман, который люди не видят по причине своей духовной слепоты.

«Само сергианство (МП) есть одна лишь воплощенная ложь и духовная пустота и бессилие. Это Ложь с большой буквы, это Лесть перед одними, обольщение других, это воистину “церковь лукавнующих”. Это еще не антихрист, но это уже его Антицерковь» (новомуч.Михаил Новоселов, «Апология отошедших от митр. Сергия /Страгородского/»).

«В ответ таким забывчивым и утомленным мы выдвигаем тезис: Православие, подчинившееся советам и ставшее орудием мирового антихристианского соблазна – есть не православие, а соблазнительная ересь антихристианства, облекшаяся в растерзанные ризы исторического Православия» (проф.Иван Ильин, «О советской Церкви»).

Нельзя «мирствовать», мирно относиться к лжецеркви МП, которая, явно и очевидно, встала на путь служения антихристу, заражая всех его духом. Ведь МП является послушным орудием в руках у мировых сил зла, ведущих весь мир к антихристу. Наоборот, надо раскрывать людям глаза на это отступничество, которое является погибельным для душ человеческих.

Сергианство Московской Патриархии, – это не просто ересь, а это «Ересь с большой буквы, ибо всякая ересь искажает учение Церкви, здесь же перед нами искажение самой Церкви со всем ее учением» (новомуч.Михаил Новоселов, «Апология отошедших от митр. Сергия /Страгородского/»).  Почему так? Потому что, через слияние МП с властью по духу антихристовой, она стала послушным орудием новозаветного иудаизма (жидовства), который имеет мировую власть, в том числе и в России. Московская Патриархия же, находясь на послушании у этой власти, является его служителем и исполнителем их планов, по обману, обольщению и приведению всего мира к антихристу.

Нельзя заниматься личным спасением, пребывая в МП, и покрывая отступничество ее иерархии, ведущей всех по пути погибели. Ибо это будет являться сжиганием своей совести, приводящим к духовной прелести и самообольщению. Таковой будет судим, как соучастник их преступления, помогающий им в погибели душ человеческих.

Итак, слова свт.Игнатия Брянчанинова, – о мирном отношении к внешнему положению  церкви, и личному спасению в ней, – абсолютно не приложимы к Московской Патриархии, которая есть “церковь лукавнующих” и является «орудием мирового антихристианского соблазна». Слова свт.Игнатия Брянчанинова не приложимы к Московской Патриархии, потому что она «есть не православие, а соблазнительная ересь антихристианства, облекшаяся в растерзанные ризы исторического Православия» (проф.Иван Ильин, «О советской Церкви»). И хотя «это еще не антихрист, но это уже его Антицерковь» (новомуч.Михаил Новоселов, «Апология отошедших от митр. Сергия /Страгородского/»).

Патриарх Тихон и вопрос нового стиля

Аноним:  Здравствуйте! В разделе «Обряд и новый стиль; существенные и несущественные вопросы в жизни Церкви» прочел ваш ответ, где в том числе сказано следующее: «От Патриарха Тихона тоже требовали власти ввести новый стиль. Новосвящмуч. Иларион Троицкий говорил, что новый стиль – это не страшно, это обрядовая сторона. Да действительно это так; и когда есть нужда в жизни Церкви, то можно и менять. Но он ошибался, на тот момент времени, при тех жизненных обстоятельствах. Так как не было церковной нужды в этом, а происходило это по почину Советской власти, которая, вынуждая принять новый стиль, преследовала цель раскола в Церкви. Архиеп. Илларион это понял, и смирился с мнением народа. И так как народ не захотел принять новый стиль и отверг его, то и Патриарх Тихон сразу же отказался от него.»
Я честно говоря считал, что принятие нового стиля это было одной из уступок патриарха Тихона советской власти. Вопрос стиля мне представляется безусловно обрядовым. Но тогда можно сказать: зачем церковные власти на тот момент вводили эти реформы, ведь они этим вводили раскол в Церковь, а могли бы проявить Любовь к тем кто пока по состоянию своих Душ придает обряду слишком высокое значение.
При этом также сильно смущает наличие следующего документа, который свидетельствует что Патриарх от нового стиля не отказывался: … 99.htm#Nav
Или известно что Патриарх изменил свое решение позже?

О.Серафим: Патриарх Тихон приостановил введение нового стиля. А смысла отказываться от самого по себе нового стиля никакого нет, так как это не вероисповедный вопрос, а обрядовый. Здесь можно только говорить чисто с научной точки зрения, что более правильнее, а что нет. А сам по себе, старый или новый стиль не влияет на спасение души человека. Ибо воспитание верного душевного настроя, на основании духа сокрушенного и смиренного перед Богом, не зависит от того, по какому календарю человек празднует праздники.

Другое дело, что советская власть всеми силами хотела уничтожить церковь, дискредитировать патр.Тихона, в глазах народа. Для этого она и устраивала всякие козни, одной из которых и было введение нового стиля. Поэтому, сопротивление  было не просто новому стилю, а советской власти, которая через посредство этого деяния пыталась уничтожить церковь.

Аноним:  Спасибо за ответ. Лично по мне, если рассматривать этот акт как уступку, то в общем это не зло.
   Но все же, из чего вы утверждаете, что Патриарх Тихон новый стиль приостановил, хотя есть документ по смыслу прямо противоположный. Или просто имеется ввиду, что он не сразу выполнил эту уступку советской власти?

О.Серафим: Ниже я привожу выдержки из исторических документов, по поводу введения и отмены нового стиля патр.Тихоном.

  • «Постановление св.патр.Тихона и «Малого собора епископов» о переходе на «новый» (григорианский) календарный стиль в богослужебной практике.

…Призвать особым посланием всех архипастырей, пастырей и верующих мирян без смущения принять исправление церковного времяисчисления…» («Акты Святейшего Тихона, Патриарха Московского…», 24.09(07.10).1923г).

  • «Распоряжение (“Резолюция”) св.патр.Тихона об отмене в богослужебной практике «нового» (григорианского) календарного стиля.

Повсеместное и обязательное введение нового стиля в церковное употребление временно отложить…» («Акты Святейшего Тихона, Патриарха Московского…», 26.10(08.11).1923г).

  • «Заявление Святейшего Патриарха Тихона от 17(30).09.1924 г. в Центральный Исполнительный Комитет по вопросам об отношении Православной Русской Церкви к календарной реформе (переходу на григорианский «новый» стиль).

Во Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет Тихона, Патриарха Московского и всея России.

Реформа церковного календаря в смысле уравнения его с календарем гражданским хотя и представляет некоторые трудности в согласовании с ним пасхалии и дисциплины постов, однако принципиально допустима. Юлианское летоисчисление не возведено Церковью в неприкосновенный догмат веры, но, связанное с церковным обрядом, допускающим изменения, само может подлежать изменению…
Но она должна быть не только закономерной, но и безболезненной, а такой она может быть только при согласии верующего народа. По учению Православной Церкви, хранителями чистоты веры и отеческих преданий является не только Глава Церкви и не иерархия церковная только во всей своей совокупности, но все тело Церкви, а следовательно и верующий народ, которому также принадлежат известные права и голос в церковных делах. Предстоятель отдельной Православной Церкви и Патриарх Всероссийский, в частности, не Римский папа, пользующийся неограниченной и беспредельной властью; он не может управлять народом Божьим тиранически, не спрашивая его согласия и не считаясь с его религиозной совестью, с его верованиями, обыкновениями, навыками. История показывает, что даже в том случае, когда Предстоятель Церкви, проводящий ту или другую реформу, прав по существу, но, встречая противодействие народа, прибегает к силе вместо того, чтобы воздействовать на него словом пастырского увещания, он становится виновником волнений и раздоров в Церкви…
После Нашего возвращения к управлению Церковью представителем ГПУ Е. А. Тучковым, от лица Правительства, Нам было предъявлено требование о введении гражданского календаря в обиход Русской Православной Церкви. Это требование, много раз повторенное, было подкреплено обещанием более благоприятного отношения Правительства к Православной Церкви и Ее учреждениям в случае Нашего согласия и угрозою ухудшения этих отношений в случае Нашего отказа. Хотя такое требование казалось Нам нарушением основного закона Республики о невмешательстве гражданской власти во внутренние дела Церкви, однако Мы сочли нужным пойти ему навстречу. Считая введение нового стиля по существу допустимым…
Как только распространился слух о введении нового стиля со (15) октября, в среде верующих возникло сильное возбуждение… Из окружающих Москву епархий, с юга, из Крыма и из далекой Сибири к Нам потянулись вереницы депутаций от верующих, чтобы осведомиться, действительно ли предполагается реформа календаря, и чтобы просить Нас от лица народа воздержаться от нее, так как введение нового стиля всюду возбуждает тревогу, опасения, недовольство и сопротивление. Одновременно с этим Мы были завалены письменными сообщениями того же содержания. Ввиду этого Мы сочли своим пастырским долгом принять во внимание голос верующих, чтобы не произвести насилия над совестью народной, и 26 октября (8 ноября) 1923 г. сделали распоряжение: «Повсеместное и обязательное введение нового стиля в церковное употребление временно отложить».
После этого канцелярия Наша была опечатана агентами Правительства, из нее были взяты неразошедшиеся экземпляры Нашего, тогда уже отмененного послания о введении нового стиля и оказались расклеенными по улицам столицы без Нашего ведома и согласия… Верующие усмотрели в этой репрессии, явившейся в результате Нашего распоряжения о приостановлении реформы календаря, и доказательство вмешательства гражданской власти во внутренние дела Церкви. Но из епархий Мы получили изъявления великой радости верующих по поводу Нашего распоряжения от 26 октября (8 ноября), а вся Москва облегченно вздохнула и немедленно возвратилась к старому стилю.
В декабре прошедшего года, когда Правительством днями отдыха были объявлены Рождественские праздники по новому стилю, Мы поспешили разрешить празднование Рождества Христова по григорианскому календарю там, где это будет желательно и удобно для рабочего населения. Но этим разрешением почти нигде не пожелали воспользоваться, в чем снова проявилось единодушное желание народа сохранить старый обычай. Это побудило Нас обратиться к народному комиссару юстиции Д. И. Курскому с просьбой не настаивать на введении нового стиля в церковное употребление, и Мы получили от него словесное заверение, что гражданская власть вовсе не заинтересована в этом…
Большое затруднение для перехода на новый стиль, состоит во всеобщем убеждении, что эта реформа вводится не Церковью по Ее собственному почину, а под давлением гражданской власти…
Ныне вопрос о введении нового стиля в церковное употребление снова возбуждается Правительством, и с его стороны заявлено настоятельное желание, чтобы Нами были приняты решительные меры к согласованию церковного календаря с гражданским. Принимая во внимание свои прежние опыты, Мы считаем себя вынужденными заявить, что решительно не находим возможным их повторять» («Акты Святейшего Тихона, Патриарха Московского…», 17(30).09.1924г).

Заявление от 17(30).09.1924г, является последним документом патр.Тихона, по вопросу нового стиля.

***

«Агенты власти и вели непрестанную борьбу с Патриархом, пытаясь подчинить его своему влиянию, склонить на полезные для них и вредные для Церкви поступки. Патриарха упрашивают написать ответ архиепископу Кентерберийскому, что Церковь в России пользуется полною свободою, и никаких гонений нет. Несмотря на постоянные приставания, Патриарх всё время откладывает это дело и не пишет. Почти в то же время Патриарха уговаривают ради пользы Церкви, ради упорядочения отношений государства и Церкви отречься от власти и уже успевают склонить на эту точку зрения одного-двух ближайших к нему архиереев. Однако решением большинства архиереев Патриарх удерживается от этого пагубнейшего для Церкви акта. От Патриарха требуют смещения с кафедр неугодных власти архиереев. Только в одном случае Патриарх было уступил, но вслед за этим снова восстановил лишенного кафедры архиерея. Власть требовала, чтобы он завел новый стиль в Церкви. Стиль этот не принимал народ, и у обновленцев он также не прошел, но тогда тем более стал необходим властям для дискредитации Патриарха.
Архиепископу Илариону, ближайшему сотруднику Патриарха, в первые месяцы после освобождения агент власти говорил: «Уговорите Патриарха завести новый стиль. Неужели он не может сделать маленькой уступки власти? Если советская власть завела этот стиль, то пусть и Церковь покажет, что Она солидарна с нею». В то же время при встрече с другим архиереем этот же агент власти говорил: «Вы слышали, что Патриарх заводит новый стиль? Для чего это? Кому это нужно? Неужели вы согласитесь с ним? Отделитесь от Патриарха; вас вся Москва любит и за вами пойдет. Мы вас поддержим…»…
Но Патриарху нужно было самому руководить, влиять, направлять. Поэтому ЧК и стремилась овладеть его волей. Однако Патриарх шел добрым путем. При нём Церкви легко было нести крест свой, потому что вся тяжесть креста этого падала на его плечи. Большевицкая власть не выпускала его из атмосферы своей лжи, провокации, обмана, клеветы, сеяния раздоров, расколов, недоверия. Патриарх постоянно должен был разгадывать тайны и злые замыслы и намерения, скрывающиеся под всякими благовидными предложениями власти.» (Протопресв. Михаил Польский. «Положение Церкви в Советской России»).

«Протопресвитер В.Виноградов, сопоставляя много данных, приходит к логическому выводу: подписи Патриарха под предложенным ему текстом послания (завещания) не было. «Но, – пишет он, – Тучков был человеком, способным для достижения цели не останавливаться перед обманом; как он поступил с уже отмененным посланием о новом стиле, как он поступил с неутвержденным проектом Высшего Церковного Управления, так он решает поступить и в данном случае: он решается неподписанный Патриархом проект (завещание) объявить подписанным»» (о.Феодосий (Алмазов). «Мои воспоминания» (Записки соловецкого узника)).

***

Сам по себе, старый или новый стиль не влияет на спасение души человека. Пустынники вообще не праздновали всех христианских праздников, так как не имели календарей. Многие мученики, точно так же, как только уверовали во Христа, — были преданы смерти. Многие грешники, – в том числе и благоразумный разбойник, покаявшийся на кресте, – принесли, перед смертью, истинное покаяние, в духе сокрушенном и смиренном, и получили прощение от Бога. Все они не праздновали христианских праздников, ни по новому, ни по старому стилю, не исполняли никаких обрядовых законоположений, но принесли Богу дух сокрушенный и смиренный, верный настрой духа, спасительный, и за это были помилованы Богом. И при этом, они являются образцами веры, истинного покаяния и любви к Богу, для всех последующих поколений христиан.

Ведь Церковь прославляла святых не за то, что они праздновали правильно праздники и соблюдали обряды, соблюдали букву закона, а за их христианские добродетели, которые они воспитали в своих сердцах, в настрое своего духа. За их незлобие и душевную простоту, за их милосердие и сострадательную любовь, за их кротость и терпение, за их смиренный и сокрушенный дух перед Богом, за их дух любви к правде и истине. К воспитанию этого душевного настроя и призывают Библия и творения Св.Отцов. Только ради этого и существует весь богослужебный круг и христианские праздники, в том числе и старый стиль.

На воспитание верного душевного настроя, спасительного, и направлены все заповеди Господни.

Когда исчезает правильно-проходимая борьба со страстями, на основании духа сокрушенного и смиренного, то в основание духовной жизни полагается дух самоутверждения, который ищется через посредство всей внешне-церковной деятельности человека, через его внешнее благочинно-наружное поведение. Отсюда и рождаются обрядоверы, фарисеи и законники.

Человек, который воспитал глубокое сокрушение и смирение перед Богом, в настрое своего духа, не уповает и не имеет надежды на свою внешне-церковную деятельность, – на соблюдение обрядовой стороны, церковных законоположений, сохранение старого или нового стиля, на исполнение буквы закона, канонов и правил, на свое внешне-благочинное поведение и образ жительства, на свое делание и подвизание. Он ощущает себя глубоким грешником и надеется, в плане своего спасения, не на все это внешнее, а только на одну милость Божию. Человек спасается и спасён только милостью Божией: «Он спас нас не по делам праведности, которые бы мы сотворили, а по Своей милости» (Тит.3:5).

Когда человек, в плане своего спасения, обращает свою надежду на то, что он исполняет закон и сохраняет все внешние традиции и обряды, то таким образом он садится на дух самоутверждения, ощущения своей правильности и праведности. Так образуются фарисеи, люди старающиеся сохранить внешне-благочинную наружность и праведность, на основании духа самости и гордыни. То есть, они через соблюдение буквы закона, всех внешних традиций и обрядов, через сохранение благочинной внешней праведности, приходят в ощущение своей правильности и праведности, и на этом в духе самоутверждаются.

Поэтому-то, «Те, которые не считают себя должниками всякой Христовой заповеди, чтут закон Божий только телесно, «не разумея ни того, о чем говорят, ни того, что утверждают» (1Тим.1:7); а потому и думают, что они исполняют его делами» (преп.Марк Подвижник, «О духовном законе», гл.34). – То есть, они думают исполнить его внешним соблюдением буквы закона, обрядов и традиций, сохранением наружно-благочестивой праведности, которую они и воспринимают за праведность истинную, богоугодную. Но это уже изначально есть самообман, духовная прелесть, самообольщение. Ибо никто не может исполнить закон делами, соблюдением чисто внешнего благочестия!

Если бы человек мог исполнить закон делами, соблюдением внешней праведности и благочестивой наружности, то тогда не нужен был бы Христос. Вот и получается, что люди, которые в таком духе стараются исполнять закон, каноны и правила, заповеди Божьи, пытаются сохранять обрядовые законоположения и традиции, соблюдать внешне-благочестивую праведность, то они в итоге, по настрою своего духа, отвергают Христа, – он им не нужен. Он остаётся у них только на устах, только на уровне умовом, рассудочном, – они только языком и устами, на уровне умовом, рассудочном, к нему приближаются, но сердце же их, дух, будучи объят духом самости и гордыни, ощущением своей правильности и праведности, вменения себе, – далеко отстоит от Христа (Матф.15:8). В итоге они, делая всё это внешнее в законе, старясь соблюдать внешне-благочестивую праведность, заходят всё дальше и дальше в состояние духовной прелести, самообмана; становятся по духу богоборцами, противящимися Богу, в настрое своего духа.

Это и есть дух типичных фарисеев, которые распяли Христа, и, под конец времен, приведут всех к антихристу.

«Когда фарисейство усилится и созреет, овладеет душою: то плоды его – ужасны. Нет беззакония перед которым бы оно содрогнулось, на которое бы не решилось. Фарисеи осмелились похулить Святого Духа. Фарисеи осмелились назвать Сына Божия беснующимся. Фарисеи позволили себе утверждать, что вочеловечившийся Бог, пришедший на землю Спаситель, опасен для общественного благосостояния; для гражданского быта иудеев. И для чего все эти переплетенные вымыслы? Для того, чтобы под прикрытием наружной справедливости, под личиною охранения народности, законов, религии, насытить ненасытимую злобу свою кровью, принести кровь в жертву зависти и тщеславию, чтобы совершить Богоубийство. Фарисейство – страшный яд; фарисейство – ужасный душевный недуг» (свт.Игнатий Брянчанинов, т.1, гл. «Фарисей»).

Оставьте комментарий