1. /
  2. Нравственность и аскетика
  3. /
  4. Язык молитвословий и молитва

Язык молитвословий и молитва

Основная масса народа, не понимая, что такое молитва, придаёт большое значение исполнению внешнего правила, да ещё на славянском языке, довольствуясь механическим вычитыванием, хотя и не понимает того, что читает. Отсюда создаётся впечатление, что молитва – это есть вычитывание правил, и именно на славянском языке, т. к. непонятность языка создаёт атмосферу магизма и «священного тумана», которые человек принимает за молитву и через это впадает в идолопоклонство. И место Бога для него заменяют славянский язык и магическая атмосфера «священного тумана».

Но вот послушаем великого Российского молитвенника свт. Феофана Затворника, дающего правильное понятие о том, что такое есть молитва:
«К большинству молящихся из нас, кажется, ничего вернее нельзя применить, как то, что некогда сказал Господь в обличение фарисеев: «Приближаются ко Мне люди сии устами своими, и чтут Меня языком, сердце же их далеко отстоит от Меня; но напрасно чтут Меня» (Мф 15, 8–9)… В самом деле – что наша молитва? Одно наружное, большею частию без мысли и чувства вычитывание языком чужих молитвенных слов. А ведь молитва, собственно, есть наша благоговейная беседа с живым Богом; так сказать, непосредственное – лицом к лицу – общение нашего бессмертного духа со своим Творцом!
Не забудьте, – многократно повторяет свт. Феофан в своих письмах вопрошающим,– что сила молитвы – дух сокрушен, сердце сокрушенно и смиренно. Не слова нужны Господу, а сердце. Из плодов словесному составу и говорению молитвы ничего не принадлежит. Все плоды могут быть получены через одно возношение ума и сердца к Богу.
Главное в молитве – чувство к Богу из сердца. Слова молитвы при сем, какие подберутся.
Чувство к Богу и без слов есть молитва. Все молитвословия назначены для того, чтобы чувства питать, и коль скоро не питают, то они попусту…
Только труд, а проку нет.
Чувства никакие читательные труды заменить не могут. Вопль из сердца, краткий и сильный, вот что важно! А это можно походя делать. А, следовательно, молиться непрестанно. Об этом и заботьтесь, и сюда все направляйте…
Ум устает говорить слова молитвы. Молитесь тогда без слов, так, повергаясь пред Господом мысленно, в сердце… и Ему себя предавая… Это и будет собственно молитва. Слово же есть только выражение её… и оно всегда слабее самой молитвы. Можно все слова проговорить и все поклоны промахать, а о Боге совсем не вспомнить, или вспомнить кое–как, с рассеянной мыслью и блужданием ума. И, следовательно, не молясь, исполнить молитвенное правило. (И народная мудрость гласит «Всяк крестится, да не всяк молится»). Со страхом и трепетом надо совершать дело Божие – это и имейте в виду. Всячески старайтесь, чтобы, где слова, там и ум был, или, как говорит святой Лествичник, заключить ум в слова молитвы. Речь к Богу не языком произносится, а чувствами сердца. Если будет так – это и будет истинная молитва.
Читание молитв, стояние на молитве и поклоны составляют лишь молитвенное стояние, а молитва, собственно, идет из сердца. Когда этой нет – и никакой нет. Молитва без чувств есть то же, что выкидыш мертвый. Так говорится у святых отцов.
Совершайте свое молитвословие неспешно, всегда сопровождая слова мыслию, ими выраженною, и напряжением на то чувства сердца. Без этого молитва вкуса не имеет и не привлекает. Как, читая книги, вы следите мыслию за читаемым и с удовольствием усвояете встречаемое, как же скоро мыслию отбегаете – чтение попусту. То же бывает и с молитвой… Если мысль убегает и чувство отступает назад – понуждайте себя…
Младенчество в молитве, как и вообще во всем строе душевном, есть самое лучшее настроение и берегите его… И просите Господа не допускать потерять вам это чувство. Дети подходят к отцу или матери и, ничего не говоря, только увиваются около них оттого, что им сладко быть при них. Так себя имейте, чтобы в простом сердце всегда увиваться около Господа…
Всячески надо избегать формальности и механизма в молитве…
Выполняя свое правило, не то имейте в мысли, чтобы только вычитать все положенное, а чтобы в душе возбудить и укрепить молитвенное движение, чтобы это получилось:
а) никогда спешно не читайте…
б) во всякое слово вникайте и не мысль только читаемого воспроизводите в сознании, но и чувство соответственное возбуждайте…
в)
чтобы подсечь позыв на спешное чтение, положите – не то и то вычитывать, а простоять на читательном молитвословии четверть часа, полчаса, час… сколько обычно выстаиваете… и затем не заботьтесь, что сколько прочитаете молитв, – а как пришло время, если нет охоты стоять далее, переставайте читать…
г)
положив это, однако ж, на часы не посматривайте, а так становитесь, чтобы стоять без конца: мысль и не будет забегать вперед…
д) чтобы способствовать движению молитвенных чувств, в свободное время перечитывайте и передумывайте все молитвы, которые входят в ваше правило, – и перечувствуйте их, чтобы, когда на правиле станете их читать, знать наперед, какое чувство должно быть возбуждаемо в сердце…
е)
никогда не читайте без перерыва молитвы, а всегда прерывайте их своеличною молитвою, с поклонами, в средине ли молитв придется это сделать, или в конце. Как только вспадёт что на сердце, тотчас останавливайтесь читать и кладите поклоны. Это последнее правило – самое нужное и самое необходимое для воспитания духа молитвенного… Если какое иное чувство займет очень, вы и будьте с ним и кладите поклоны, а чтение оставьте… так до самого конца положенного времени.
Правило – не существенная часть молитвы, а есть только внешняя её сторона. Главное же дело есть – молитва ума и сердца к Богу, возносимая со славословием, благодарением и прошением… и, наконец, с преданием Господу всецело. Когда есть такие движения в сердце, есть там и молитва, а когда нет, и молитвы нет, хотя бы вы целые дни простояли на правиле.
Относительно правила, я так думаю: какое не избери кто себе, всякое хорошо, коль скоро держит душу в благоговеинстве пред Богом… Богу сердце нужно, а коль скоро оно благоговейно стоит пред Ним, то и довольно… А при этом правило есть, – как образно выразился свт. Феофан, – только подтопка, или подкинутие дров в печь.
Молитвенники, – пишет он,– нужны, пока душа не начнет сама молиться, а когда сама уже молится, их можно оставить. Читание по книжке много рассеивает… Попробуйте делать так: молитвы утренние и вечерние заучите на память, с пониманием их и чувством того, что в них говорится. Читайте их потом так, как бы они шли из сердца (а не со страниц печатного молитвенника – сост.). Из Псалтыря также выбирайте, какие псалмы ближе к сердцу, и заучите… Их тоже читайте на молитве, на память… Их читайте и так – идя куда и делая что… Чем меньше будете иметь нужды в молитвенниках, тем лучше. Только когда своя молитва нейдёт, тогда, чтобы расшевелить ее, надо начать печатными молитвами молиться. И когда расшевелится своя молитва, оставлять их. Так делали великие молитвенники… Читали, кто псалом один, кто одну «славу»… И затем, вошедши в дух молитвенный, оставляли псалмы… Все же, – повторяет святитель, – надо знать несколько молитв на память… также и псалмов. Необходимо же это потому, что на душу столбняк находит, и она делается ни к чему не гожа, тогда хоть чужою молитвою помолиться – все же хорошо, чем, совсем не молясь, лечь спать или провести утро… Но всегда, как молитва есть на сердце, можно молиться и без молитвенника своим обращением к Богу, с поклонами.
Знаю одного, который особенным образом держал правило (всего вероятнее, святитель здесь разумеет себя самого – сост.), именно оставил читать молитвы, что в молитвенниках, а избрал несколько кратких молитовок из псалмов, стихов и воззваний на ектеньях, какие более пригодны к его состоянию, расположил их своим образом… и затем, становясь на молитву, повторял каждый стишок несколько раз, со вниманием и чувством. Когда всё проговорит Господу, – и правилу конец. Он уверяет, что, как стал это делать, внимание не разбегается во всё продолжение правила и чувство держится. Но, конечно, не механическое повторение сие производит, а сила мыслей, которые в стихах…» (свт. Феофан Затворник. «Мудрые советы ищущим спасения. По письмам преосвящ. Феофана из Вышенского затвора», Сергиев Посад, 1913 г.).

Итак, по учению св. отцов: молитва есть возношение ума и сердца к Богу, через борьбу со своими страстями; молитва есть возношение духа человеческого к Богу, разрывающего узы духа самости и гордыни, телесного и душевного сладострастия.

Преп. Мария Египетская, не вычитывала никаких молитвенных правил (т. к. она не имела в пустыне никаких книг), не молилась Богу на непонятном для неё языке, но достигла высоких ступеней духовного совершенства. Каким же образом? – Она всегда понуждала себя к верным и спасительным душевным чувствам, правильному настрою духа, и непрестанно возгревала дух свой ко Господу, а особенно в бранях и борьбе со своими страстями и похотями, доводя себя до горячей молитвы. И все это она делала при посредстве простого разговорного языка, на котором она говорила. Подобно ей поступали многие другие святые мужи и жёны – пустынножители и подвижники.

Можно посредством слов молитвы, развивать в себе страстное состояние духа, и входить, все больше и больше, в общение с демонами. Только правильный, смиренный настрой духа и соединяет с Господом, по благодати, а слова, при этом, как говорит свт.Феофан Затворник, какие подберутся для возгревания этого духа: «Главное в молитве – чувство к Богу из сердца. Слова молитвы при сем, какие подберутся». Слова – это лишь внешнее средство, они только помогают удерживать и подогревать этот дух. Поэтому и нужно, чтобы человек понимал смысл слов, так как это необходимо для возгревания чувств, пред Господом.

Примеры из Отечника и Лавсаика: Один подвижник 40 лет подвизался, и всё это время повторял одну и ту же молитву: «Господи, я как человек согрешил, Ты как Бог щедрый помилуй меня». А другой, только стонал и воздыхал, в сокрушенном духе пред Господом.

Еще примеры, преп. Иоанна Лествичника: «Иные стояли на молитве, связавши себе руки позади, как преступники; печальные лица их были преклонены к земле; они считали себя недостойными взирать на небо; от недостоинства помыслов и от угрызения совести не знали, что сказать и как проговорить, какие молитвы вознести к Богу, как и откуда, начать моление; но только душу немотствующую и ум безгласный представляли Богу и были исполнены мрака и как бы тонкого отчаяния.
Другие сидели на земле во вретище и пепле, лицо скрывали между коленами и челом (лбом) ударяли о землю.
Иные непрестанно били себя в грудь, воззывая прежнее состояние души своей и невинность своей жизни. Иные из них омочали землю слезами; а другие, не имея слез, били сами себя. Иные рыдали о душах своих, как о мертвецах, будучи не в силах переносить сердечной туги; другие же, рыдая в сердце, глас рыдания удерживали в устах, а иногда, когда уже не могли терпеть, внезапно вопияли.
Видел я там, что некоторые от сильной печали находились как бы в исступлении; от многого сетования были безгласны, совершенно погружены во мрак, и как бы нечувствительны ко всему, касающемуся земной жизни, умом сошли в бездну смирения, и огнем печали иссушили слезы в очах своих.
Другие сидели в задумчивости, поникши к земле и непрестанно колебля головами, подобно львам, рыкали и стенали из глубины сердца и утробы» (Лествица, ст.5 «О покаянии», гл.7-11).

Здесь мы видим, в описании преп.Иоанна Лествичника, как подвижники творили молитву. То есть, молитва для них была не какие-то молитвословия на непонятном языке, или даже слова каких-то кратких молитв, а чувства, в глубине духа, обращаемые к Богу. И они только и заботились о том, чтобы эти чувства постоянно в себе возгревать, обращая их к Господу.

Псалтирь царя Давида – это его чувства к Богу, облеченные словами. Царь Давид словесно выразил свои чувства, и получились псалмы, из которых составилась Псалтирь Давида, и таким образом он передал свой душевный настрой будущим поколениям.

Святитель Феофан Затворник пишет:
«Молитва: Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй меня, – есть словесная молитва, и как всякая другая, сама в себе ничего особенного не имеет, а всю силу заимствует от того, с каким настроением ее произносят.
О плодах сей молитвы так говорят, что уже выше сего и ничего на свете нет. Незаконно. Талисман нашли! Из плодов словесному составу молитвы и говорению ее ничего не принадлежит. Все плоды могут быть получены и без этой молитвы, и даже без всякой словесной молитвы, через одно ума и сердца к Богу устремление» (Собрание писем, выпуск 1, п.12).

Как мы видим из рассуждений свт.Феофана, что неправильно думают те, которые считают, что само по себе Имя Иисусово уже освящает человека. Это механическое и магическое отношение к молитве, к Имени Божию. Тот же самый принцип, что и в магии – от внешнего слова зависит действие сверхъестественной силы. Но мы выяснили, как говорит об этом свт.Феофан, что «все плоды могут быть получены …даже без всякой словесной молитвы, через одно ума и сердца к Богу устремление».

Точно такое же магическое отношение у многих к славянскому языку. Ведь не язык славянский, во время чтения молитвословий, освящает человека, а благодать Божия. Которая подается не за то, что читают молитвословия на славянском или каком-либо другом языке, а за правильный настрой духа, который необходимо возгревать при чтении молитвословий, и воспитывать в повседневной борьбе со своими страстями.

А для того, чтобы возгревать верные чувства и настрой духа, для этого и необходимо понимать то, о чем идет речь в молитвословиях. – Для этого необходимо понимать то, с чем ты обращаешься к Богу, и чего ты от него хочешь. А особенно, в то время, когда тебя борет какая-либо страсть, т.е. в борьбе со страстями. Об этом и говорит свт.Феофан Затворник: «Чтобы способствовать движению молитвенных чувств, в свободное время перечитывайте и передумывайте все молитвы, которые входят в ваше правило, – и перечувствуйте их, чтобы, когда на правиле станете их читать, знать наперед, какое чувство должно быть возбуждаемо в сердце», «во всякое слово вникайте и не мысль только читаемого воспроизводите в сознании, но и чувство соответственное возбуждайте». 
Как можно вникать в мысль, если человек не понимает языка? – При таком положении, ему остается только лишь самому, в своем уме, воспроизводить свои мысли и понятия, которые для него доступны и понятны, для того, чтобы возгревать верные чувства, правильный настрой духа. В таком случае, слова молитвословий для него являются только лишь внешним звуком, а внутри себя он занят тем, что помимо этого внешнего звука старается сам, – разумно осмысливать какие-либо свои мысли и понятия, воспроизводя их в своем уме, доводя их до чувства, обращаемого к Богу. По этой причине ап.Павел и говорил, что «в церкви хочу лучше пять слов сказать умом моим, чтобы и других наставить, нежели тьму слов на незнакомом языке» (1Кор.14:19).

Значит, словесная молитва нужна – для осмысленной передачи  чувств, через посредство словесной формы. Поэтому, соответственно, для того, чтобы при помощи составленных словесных молитвословий возгревать чувства, – которые, по Святым Отцам, и именуются молитвой, так как «речь к Богу не языком произносится, а чувствами сердца», – для этого необходимо, на уровне умовом, рассудочном, разумно и сознательно понимать: чего ты хочешь от Господа, и какие чувства тебе надо возгревать, в себе, для воспитания духа и вкуса молитвы. – «Совершайте свое молитвословие неспешно, всегда сопровождая слова мыслию, ими выраженною, и напряжением на то чувства сердца. Без этого молитва вкуса не имеет и не привлекает». «Все молитвословия назначены для того, чтобы чувства питать, и коль скоро не питают, то они попусту» (свт. Феофан Затворник).
И если люди не занимаются этим, в своем уме, во время молитвословий и не воспитывают правильный настрой духа, в борьбе со своими страстями, то тогда восприятие богослужения и языка становятся для них магическими заклинаниями и действиями, через посредство которых они думают приобщиться к Богу, соединиться с ним, или привлечь действие сверхестественной силы, т.е. Божией благодати. – А это есть ни что иное, как та же самая магия, – то, чем занимаются и язычники. Но только, для удобнейшего обмана и самообольщения, это все прикрыто, чисто внешне, одеждой православия и православной терминологией.

Вся суть молитвенных правил, богослужебных чтений и пений, сводится к тому, чтобы ты понимал, – с чем ты обращаешься ко Господу и возгревал соответственные тому чувства.
Поэтому, молитвенные правила и богослужебный язык должны помогать нашему внутреннему деланию, а не мешать. И для лучшего осмысления и понимания молитвенных правил и богослужения, чтобы доводить себя до чувства и возгревать дух на борьбу со своими страстями и похотями, для более успешного внутреннего делания, необходимо для современного человека, чтобы язык молитвословий был удобопонятен. – Это должно являться средством для успешнейшей борьбы со своими страстями, за чистоту чувств и удовлетворение совести.

Господь внимает уму и сердцу человека, а не словам, которые он произносит. Это значит, что человек должен понимать и осмысливать умом, с чем он обращается ко Господу, и понимаемое доводить до сердечного чувства и вводить в свою жизнь, а иначе молитва его обращается в пустой звук, в набор слов и выражений.

Если, по слову апостола, «в воинских полках труба будет издавать неопределённый звук, кто станет готовиться к сражению?» (1Кор. 14, 8). «Не чтение слова Божия, а внутренняя сила и дух оного, понимаемые нами, служат нам ко спасению», – говорил старец Феодор Санаксарский (Е. Поселянин. «Русская церковь и русские подвижники 18–го века». С–Пб., 1905 г., стр. 266).
И ап. Павел говорит: «Ибо, когда я молюсь на незнакомом языке, то хотя дух мой и молится, но ум мой остается без плода. Что же делать? Стану молиться духом, стану молиться и умом; буду петь духом, буду петь и умом. Ибо если ты будешь благословлять духом, то стоящий на месте простолюдина как скажет: «аминь» при твоем благодарении? Ибо он не понимает, что ты говоришь. Ты хорошо благодаришь, но другой не назидается. Благодарю Бога моего: я более всех вас говорю языками; но в церкви хочу лучше пять слов сказать умом моим, чтобы и других наставить, нежели тьму слов на незнакомом языке» (1Кор.14:14-19).

То есть, «одни говорили молитвы, …а другие внимали молитве той и согласие свое с нею выражали словом: «Аминь», – да будет так. «…Знаю, что вдохновенный Божиею благодатью, песнословишь ты Бога; но не знающий языка не понимает произносимого» (блж. Феодорит). Польза ограничивается одним тобою. Ты её можешь получить и, моляся молча, сам в себе» (свт. Феофан Затв. Толк, на 1Кор. 14, 16–17). Таким образом, стоящий на месте простолюдина,— как говорит ап. Павел, — и не понимающий смысла молитв на незнакомом для него языке не может выразить своего согласия словом «Аминь»».

И если человек удовлетворяется лишь произнесением молитвословий, то он начинает относиться к молитвам как к магическим заклинаниям и заговорам, и смысл православия начинает видеть в наборе молитв и обрядов, которые воспринимаются в понятиях такого человека за магические действия и заклинания. Человек ставит Божество, как бы в зависимость от прочтения молитв, действий, обрядов.
То есть, прочитал ты молитву на славянском языке (хоть ты её и не понимаешь), и вот ты как бы уже и помолился; совершил обряд, и Бог как бы обязан подать тебе свою Божественную благодать или материальную помощь. Это в сущности есть ересь и язычество. Смысл же нашей веры, на уровне умовом, рассудочном, состоит в усвоении человеком правильных понятий о Боге, и обо всем том, что касается лично до спасения человека, на понятном для него языке, при помощи которого выражались бы эти понятия. – Это необходимо для того, чтобы человек мог заниматься внутренним деланием, т.е. бороться за чистоту своих чувств и удовлетворение совести, очищая чувство веры от примеси самости, первородного греха; и в правильно-проходимой борьбе со своими страстями приходил к истинному покаянию и стяжал спасительную Божественную благодать.

Язык же, при помощи которого выражаются эти правильные и спасительные понятия, может быть любой, лишь бы он был понятен и ясен для конкретного человека или народа.
Только так может распространяться проповедь Евангелия, то есть, слово Самого Христа. В противном же случае, по слову Христову, мы и сами не войдем, из-за превратных понятий, в Царство Небесное и другим будем препятствовать, содействуя распространению магии и всякого рода суеверий. «Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что затворяете Царство Небесное человекам, ибо сами не входите и хотящих войти не допускаете» (Матф.23:13).

Оставьте комментарий