1. /
  2. Покаяние, Прощение грехов
  3. /
  4. Спасение, блаженство, покаяние

Спасение, блаженство, покаяние

Оглавление:
 О спасении, покаянии и решимости.
 О покаянии, исповеди и прощении грехов.
 Пять внутренних чувств.
 О блаженстве и разумной свободе. Разумно-свободная самостоятельность и добродетель.
 Послушание Адама и падение.
 Новоначальному.

О спасении, покаянии и решимости.

Аноним: Насколько пользу приносит перечисление грехов на исповеди, если при этом жизнь свою человек не меняет?

О.Серафим: Если говорить об истинном покаянии, то это не просто изменение внешнего образа жизни, а изменение внутреннего настроя духа.

Разбойник, висевший на кресте, не мог уже поменять образа жизни, ибо он висел на кресте. И мы спасаемся не тем, что меняем чисто внешне образ жизни, но тем, что изменяем неправильный настрой духа – на правый, при помощи содействующей Благодати.

Душу разбойника очистили не страдания, сами по себе, а то, что он пришел в смиренный и сокрушенный настрой духа: смирился с определением Божиим, отверг душевно-телесное сладострастие, дух самости и гордыни. Поэтому и снизошла на него Искупительная Благодать и даровала ему спасение. Чтобы и нам получить спасение, должно принести истиннные плоды покаяния: воспитать в себе дух сокрушенный и смиренный, с чувством упования и надежды только на одну милость Божию, подобно благоразумному разбойнику. Для этого мы и живем.

Некоторые могли сразу поиметь такую решимость, обращенную на воспитание духа сокрушенного и смиренного, как, например, блаж.Таисия Александрийская. Когда блаж.Таисия поимела такую решимость, тогда Ангелы забрали и понесли душу ее в рай, хотя она еще ничего и не успела сделать. А только такая была у нее решимость, растворенная духом сокрушенным и смиренным, такой перелом в духе, что она даже не сделала никаких распоряжений относительно своего имущества и пошла в пустыню за Иоанном Коловым, изранив ноги до крови, имея при этом уже изнеженную в роскоши натуру («Жития святых», 10/23 мая).

Главное, чтобы решимость имела правильное направление, – устремлялась к свободе от духа самости и гордыни, к воспитанию духа сокрушенного и смиренного, растворенного чувством упования только на одну милость Божию.

Если решимость не будет растворяема духом сокрушенным и смиренным, чувством милосердия и снисходительности к грешникам, то она будет в соединении с духом самости и гордыни. Такая решимость приведет к духовной прелести и самообольщению, к соединению с бесами, по настрою духа. Для того, чтобы решимость очистить, от примеси духа самости и гордыни, и необходимо опытное ощущение и познание своей немощи, в борьбе со своими страстями. Ибо через опытное ощущение и познание своей немощи, — дух смиряется, и чувство упования и надежды теряет дух самоуверенности и самонадеянности, и обращается только на одну милость Божию.

Аноним: Главное – положить начаток покаяния?

О.Серафим: Необходимо положить хотя бы начаток. Если семя, – начало истинного покаяния есть, то где бы человек ни скончался, он в духе приходит к истинной Церкви. Но это не лжецерковь привела его к этому, а по действию Промысла Божия, Господь Сам, каким-либо образом, призвал, а человек откликнулся и спасся.

А общее положение таково, что к истинному покаянию человека могут привести только в истинной Церкви, там где есть правильно-проходимая внутренняя духовная жизнь. В лжецеркви это невозможно, так как, там отступничество в духе от Истины, и всё строится на этом. Общее правило таково: в лжецеркви нет истинного покаяния и невозможно спасение, по причине отсутствия правильно-проходимой внутренней духовной жизни.

Но могут быть и исключения из общего правила: когда Господь приводит ко спасению, но помимо лжецеркви, непосредственно лично самого человека, там оказавшегося, ибо благость Божия ведет всякого человека на покаяние. И в таком случае, смерть человека есть переход в Небесную Церковь, в Царство Небесное или в такое состояние ада, где есть надежда на спасение.

О покаянии, исповеди и прощении грехов

Аноним: Прощает ли Господь грехи, если человек кается прямо Господу, а не на исповеди?

О.Серафим: Таинство покаяния обычно должно совершаться при свидетеле. Но главное в таинстве – это должное расположение духа. И тогда по внешнему действию принимающего покаяние, – например, «Бог простит», – Господь прощает грехи. Во все века в Церкви была различная внешняя форма разрешения грехов, различная практика чина исповеди (см.проф.Алмазов, «Тайная исповедь». Одесса, 1894г). Проф.Алмазов насчитывает около 150-ти чинов исповеди, из известных исторических данных.

Но внутренне, сама суть покаяния – всегда одна и та же:
1) увидеть и осознать грех;
2) сокрушиться и раскаяться в нем;
3) возгреть чувство ненависти к нему;

4) положить решимость более не грешить;
5) и чтобы к решимости не приражался дух самости и гордыни, самоуверенность, – осознать и ощутить свою немощь, самому победить грех, поэтому: «Сам, Господи, не могу, сколько раз уже пробовал, никак не получается»; и потому,
6)  обращение к Богу за помощью, в чувстве упования и надежды на милость Божию: «Господи, помоги, дай мне силы, укрепи меня, не оставь меня грешного»; и далее,
7) чувство воодушевления на борьбу со страстями, первородным грехом, с духом самости и гордыни: «Вновь встану и пойду; буду бороться со грехом, чего бы это мне не стоило».
Все эти оттенки в чувствах всегда необходимы для нашего покаяния перед Богом. И возгревать все перечисленные чувства нужно всегда, когда мы каемся перед Богом в нашей душе, после падения в грех или страсть, а так же и в конце каждого дня. В этом наше личное покаяние перед Богом.

И это совсем не так, что можно каяться только исповедуясь внешне, – на исповеди, перед духовником. Совсем не так. А всякий раз, как упал в грех или в страсть, то можешь поиметь вот такое расположение духа, и Господь простит тебе твои грехи. Так поступай каждый вечер перед сном, а так же и утром, и после всякого падения в грех или страсть. Ведь не имея рядом духовника, мы каждый вечер просим у Бога прощения повседневных грехов своих, и делаем мы это с надеждою, что Господь простит нам грехи наши.

В основном, у людей понятие о прощении греха чисто внешнее – юридическое. Но прощение и разрешение греха не в том состоит, что ты перечислил факты грехопадений и тебе их, чисто внешне, юридически, простили. Прощается грех только тогда, когда ты поимел правый настрой духа, положил истинную решимость бороться со грехом, со страстью. Священник или епископ только лишь свидетель, при исповеди, а кается человек Богу. Разрешает грехи не человек, а Бог.

Таинство исповеди и покаяния вводит в Церковь, как в дар Божественной искупительной благодати, но можно из этого Духа и не выходить. Отлучают человека от Церкви, от спасительной Благодати, смертные грехи. Если человек одержим какой-либо страстью, но не находится в состоянии борьбы с нею, то он находится в смертном грехе. Ибо смертный грех – это и есть состояние одержимости какой-либо страстью и отсутствие правильной борьбы с ней.

Правильно-проходимая борьба с любой страстью должна приводить человека к опытному познанию и ощущению своей немощи. Ибо, как сказал Господь, «сила Моя», т.е. действие Божией благодати, связующее страсть, «совершается в немощи» (2Кор.12:9). Эта борьба должна приводить к чувству сокрушенному и смиренному перед Богом.
Но если этого нет, то такая борьба порождает самомнение и дух самоуверенности. Отсюда, таковое избавление от страстей будет на основании духа самости и гордыни; и таким образом будет приводить человека к духу самоутверждения, т.е. к духовной прелести и самообольщению.

Духовным наставником может быть только преуспевший в духовной жизни человек, имеющий дар врачевания от страстей. Этим человеком  может быть кто угодно, и даже женщина. Так как это зависит не от санов и внешних названий, а от правильно-проходимой внутренней духовной жизни.

Аноним: Что значит покаяние формальное?

О.Серафим: Бывает покаяние формальное и неформальное. Покаяние неформальное не то значит, что надо довести себя до истерического плача и думать, при этом: «Я же старался, я же раскаивался с чувством, напрягался, а не формально перечислил грехи».

Покаяние формальное – это когда человек исповедуется, но не находится в состоянии правильно-проходимой борьбы со своими страстями, в законном подвизании: не проживает в жизни то, о чём поимел решимость (если она была?) на исповеди, – не живет этим. Грехи рассказал, даже поплакал – и успокоился.

Неформально каяться – это исполнять условия прощения греха. То есть, чтобы покаяние было не формальным, для этого необходимо каждый день, в своей личной жизни, находиться в состоянии правильно-проходимой борьбы со страстями, в которых ты раскаялся, и те которые ты знаешь за собой. Необходимо, чтобы человек проживал все это в своей личной жизни. Это и есть делание покаяния. И чтобы это делание приводило к верным душевным чувствам, к спасительному настрою для души.

В духовной жизни, как и в любом искусстве: чтобы чему-то научиться, нужно много-много раз повторить одно и то же действие. Так же приобретаются и добрые навыки – в борьбе со страстями. «Но вот много раз пробовал бороться и ничего не получается: падаю и падаю, и вот, – опять упал». И тут подступает бес уныния и отчаяния: «А, всё равно ничего не получается, – упал, буду лежать: всё равно уже ничего не получится – сколько уже можно?». Человек может так и не думать, но настрой духа, если его перевести на слова – именно такой, т.е. уныние, расслабление, отчаяние.

Но как раз в этот-то момент, особенно и нужно смириться: воспрянуть и сказать себе: «Господи, а что же у меня самого может еще получиться?! – Ничего! Только Ты, Господи, мне можешь помочь». А раз я унываю, значит в настрое моего духа живет гордыня – надежда на свои силы – самонадеянность и самоуверенность. Ну что ж, начинай сначала. Ибо для того Бог и попускает падения, чтобы смирить и сокрушить, в нас, дух самости и гордыни. Чтобы, таким образом, избавление от той или иной страсти, совершилось на законном основании, на духе сокрушенном и смиренном перед Богом.

Открылся тебе грех, увидел свою страсть: поимей чувство сокрушения и сожаления о грехе, возгрей чувство ненависти к нему, и дальше – чувство решимости на оставление греха: «Все хватит. Не хочу, больше не буду». И чтобы очищать чувство решимости от самоуверенности, от духа самости и гордыни, возгревай чувство ощущения своей немощи, в этой борьбе. И далее, чувство упования и надежды на милость Божию, с воплем к Богу о помощи. И вновь, чувство воодушевления на дальнейшую борьбу с духом самости и гордыни, со своими страстями.
Эту вышеприведенную схему каждый раз нужно воспроизводить, когда страсть восстает в помыслах, желаниях и чувствах, или когда падаешь во грехе. Всегда поступай так, и это войдет в привычку. Сначала, быть может, медленно, но потом можно дойти до того, что это будет быстро прокручиваться, и все эти оттенки сольются в одно душевное движение.

Вот так мы должны стремиться к тому, чтобы славить Господа на псалтири десятиструнной, по слову пророка Давида. И на этом инструменте 10 струн: 5 струн – 5 внутренних чувств; и 5 струн – 5 внешних чувств. Мы все должны научиться воспевать Господу песнь новую: в меру и во время трогая каждую струну, т. е. желание и чувство, проявляя к месту и к времени (см. «Толкование на псалтирь» Евфимия Зигабена; пс.143, 9).

Пять внутренних чувств

Аноним: Что значит 5 внутренних чувств?

О.Серафим: Каждому внешнему чувству соответствует внутреннее чувство. Слухом внешним мы слышим звуки, и слухом внутренним слышим Истину. Мы можем слушать разговор про Истину внешним слухом, а внутренним слухом можем Ее и не услышать. Так же и зрение.

Обоняние может быть обостренное. Но можно обострять и обоняние духовное – духовное чутье: обонять, где смрад страсти и порока, а где благоухание добродетели. Можно иметь вкус к пище, можно иметь вкус эстетический, а можно воспитывать в себе вкус духовный. Осязанием духовным, дух наш осязает Благодать. А инструмент душевный, у нас, – испорченный, струны – чувства расслаблены или же наоборот чрезмерно натянуты. Нужно его ремонтировать и настраивать, приводя в должную меру, – очищать все чувства от примеси первородного греха, от духа самости и гордыни, в борьбе со страстями. – Это и есть борьба за чистоту чувств, за удовлетворение совести, за воспитание истинных плодов духа.

О блаженстве и разумной свободе. Разумно-свободная самостоятельность и добродетель

Аноним: Почему Бог создал Ангелов, зная что они отпадут? И почему Бог не уничтожил дьявола прежде сотворения человека?

О.Серафим: Господь сотворил Ангелов, и третья часть их отпала. Господь сотворил их, но этим – не предопределил их неизменяемость. Так же и человека Бог сотворил, но не сделал его неизменяемым. Если бы даже и был уничтожен дьявол, то это не избавило бы человека от падения. Это понятие неправильное, ибо так рассуждая мы отвергаем свободу произволения разумных существ.

Ангелам и человекам дано было блаженство, но оно как бы еще не было законным. Ибо по заповеди Божией его нужно было еще возделывать и хранить.

В блаженстве человек начинает участвовать тогда, когда приобретает добродетель, верный настрой души. И если нет добродетели, спасительного настроя души, то нет и блаженства. Блаженство – тогда для человека есть блаженство, когда он сам, в нём разумно участвует. Бессознательное блаженство – как может быть блаженством, если его не осознают.

Ангелам и людям дана разумно-свободная самостоятельность, ибо, по своей природе, душа разумная и ангел – духи. (Свт.Феофан Затворник, «Душа и ангел – не тело, а дух»). Сама по себе разумно-свободная самостоятельность характеризует природу духа.

Человеку дан разум, дана свободная воля и это, само по себе, уже является для него искушением и без искусителя дьявола: надо самому выбирать, чтобы поступить так или иначе, в нравственном отношении. Человек искусился по той причине, что имел разумно-свободную самостоятельность. Дать человеку блаженство помимо его воли – невозможно, ибо это уже не будет для него блаженством. Дать человеку блаженство помимо его разумно-свободного произволения возможно только, если отнять у него разумно-свободную самостоятельность. Но тогда это уже будет не человек, а животное.

Вопрос состоит в том, что человеческое сластолюбие и нежелание разрывать сочувствие к духу самости и гордыни, к первородному греху, говорит: «Почему Бог не сделал добродетель необходимостью?» Но если так, что хочешь не хочешь, а будешь делать добро, потому что по другому ты не можешь, – тебя Бог таким сотворил. То где же тогда разумно-свободная самостоятельность, которая определяет природу духа? Тогда, значит, это уже не разумное существо, не дух, а животное. «Но зато, – говорят, – никто бы в ад не пошел». – Но и блаженство бы тоже никто не получил.
Ведь тогда и не было бы смысла, вообще что-либо творить, так как, существа не имеющие разумно-свободной самостоятельности, не имеют разума и сознания, и потому не могут осознавать блаженства. А без осознания балженства, – нет и участия в нем, нет блаженства.

Добродетель же рождается от понуждения себя, от постоянного сознательного направления своего произволения к истинной добродетели, к удовлетворению своей совести, к исполнению воли Божией. Человек сам, разумно и сознательно, так выбирает, и в этом участвует.
«Не дивись, что, когда приступаешь к добродетели, отовсюду источаются на тебя жестокие и сильные скорби: потому что и добродетелью не почитается та, совершение которой не сопровождается трудностью дела. Для добродетели обычно встречать затруднения; она достойна порицания, когда привязана к покою. Всякая добродетель именуется крестом, когда исполняет заповедь Духа» (Преп.Исаак Сирин, «Слова подвижнические», сл.49).

Но почему Бог не сделал так, что хотя я и не хочу, а делал бы добро? Но если человек так не хочет, а Бог его заставляет, то какое в этом блаженство? Если нас, к примеру, что-то заставляют делать, что нам не нравится, то мы впадаем в ропот, обиду, уныние, дух недовольства, – и конечно же не ощущаем от этого никакого блаженства. Тогда возразят: «Так нужно, чтобы человек хотел». В таком случае это уже не человек, а животное. Скажут: «Нужно было сделать так, чтобы человек думал и желал только то, что угодно Богу». Но человек есть образ Божий: как Бог – Дух, так и человек есть дух. И в этом человек, по природе своей, подобен Богу (свт. Феофан Затворник, «Душа и ангел – не тело, а дух»).

А раз человек – дух, то по природе своей имеет разумно-свободную самостоятельность, а значит, – сам выбирает, что ему желать, о чём думать и как поступать, в нравственном отношении. И те, которые выбрали истинное добро, выбрали его по своему свободному произволению, и через постоянное понуждение себя к нему – в нём и укрепились. Это и есть исполнение заповеди Божией, которая дана была Адаму еще в Раю, – возделывать и хранить (Быт.2:15).

Обычно во всём обвиняют Адама с Евой: «Вот они упали, а мы тут, мол, страдаем. Вот если бы я был в раю, то я бы ни за что не ослушался Бога и не съел бы яблоко. Но на самом деле, если бы поселили тебя в рай, ты бы стал вести себя так, как и ведешь себя на земле каждый день и час: тебе интересно знать то или другое: а что там? а почему так? Вот оно любопытство, праздная пытливость ума. Всё то, что интересно, красиво, обещает наслаждение – всё это нас манит и искушает.

Не каждый ли день и час мы вкушаем запретный плод: праздной пытливостью ума, высокоумием, самомнением и разными другими способами удовлетворения духа самости и гордыни, душевно-телесного сладострастия – ищем удовлетворения запросов своего духа, помимо Бога.

И нам тоже, как и Адаму, дана Благодать – всё дано, только направляй свое произволение на добро. Но скажут: «Так у Адама не было первородного греха, если бы и у меня его не было, то было бы хорошо». Но у Адама, как и у всех человеков, было искушение – искушение разумно-свободною самостоятельностью.

Сама разумная свобода уже для человека есть искушение. И получается, чтобы сохранить человека от искушения – нужно убрать у него разумную свободу, а это значит прекратить его существование? Значит, чтобы сохранить Хама от искушения и от греха нужно было бы сразу его умертвить, пока он не нагрешил? Но тогда бы не появился на свет и не стал бы святым преп. Моисей Мурин, и даже целой Церкви Карфагенской не было бы. Да что говорить о других, если проще было бы умертвить сразу Адама. Но тогда бы не было великого множества всех святых, пророков, мучеников, святителей и преподобных. Тогда бы не было всех тех, которые до самого скончания мира будут спасаться.
Вот до какого безумия может доходить человеческое самооправдание (в этом и проявляется первородный грех) и нежелание разрывать сочувствие к духу самости и гордыни, к первородному греху.

Послушание Адама и падение

Аноним: А что, Адаму стало скучно, и поэтому ему Бог сотворил Еву?

О.Серафим: Нет, такое суждение исходит из нашего страстного состояния. В раю скучно не бывает. «Скучно» – это тогда, когда обычно не удовлетворяются какие-либо наши страсти. Сотворил Бог Еву потому, что предвидел падение человека. В раю Господь дал человеку заповедь, чтобы он возделывал и хранил, но не прикасался к древу познания добра и зла.

Это обозначает то, что человек должен был сначала обучиться и утвердиться в смирении, в послушании и преданности к своему Творцу и Создателю, но не приступать сразу к созерцанию и познанию сущности всех вещей. Вот что об этом говорит преп. Иоанн Дамаскин: «Древо же познания и добра, и зла есть рассмотрение многоразличного зрелища, то есть познание собственной природы, которое – прекрасно для людей совершенных и твердо стоящих в Божественном созерцании…, но не прекрасно для людей еще юных (новоначальных)… вследствие того, что они еще не крепко утвердились в привязанности к одному только прекрасному» («Точное изложение православной веры», кн. 2, гл. 11).

Адаму нужно было смириться, не искать большего, покориться воле Творца своего, и утвердиться в этом, а не лезть самовольно, помимо воли Божией, к познанию более высшему – преждевременно. Адам же искусился: да зачем трудиться, если можно сразу узнать и всё познать – это и есть путь духовной прелести. Это и есть дух самости и гордыни, самомнение и самоуверенность.

Нельзя не научившись «возделывать и хранить» предыдущее – простираться на последующее: нельзя строить крышу, прежде чем построишь основание. Адаму было дано построить сначала основание, разумно, осознанно в этом учавствуя: научиться «возделывать и хранить», укрепить свою разумно-свободную самостоятельность в послушании воле Божией, в смирении и преданности Богу. Если бы Адам построил это основание, то тогда бы ему было дано и открыто последующее: познание добра и зла – открылся бы путь к созерцанию и познанию сущности вещей, – законно, потому что он стал бы способен иметь его без вреда для себя.

Новоначальному

И сейчас так же, – нам дан тот же путь: сначала искоренить страсти, через разрывание сочувствия к духу самости и гордыни, т. е. укрепить свое произволение в том, чтобы не действовать помимо воли Божией, не желать, не мыслить и не чувствовать так, как не угодно Богу.

И если кто, минуя путь правильно-проходимой борьбы со своими страстями, с духом самости и гордыни, не искоренив их, стремится к созерцанию и познанию сущности вещей, что свойственно совершенным, то вот он и совершает тот же самый первородный грех. – Это и есть дух самости и гордыни, самомнения, самоуверенности и самонадеянности, первородный грех. Это и приводит к самообольщению и духовной прелести.

Как говорится в изречении преп. Иоанна Лествичника: «Раскрой ум неискусных послушников (новоначальных) и найдешь там погрешительную мысль: желание безмолвия, крайнейшего поста, неразвлекаемой молитвы, совершенного нетщеславия, незабвенного памятования смерти, всегдашнего умиления, всесовершенного безгневия, глубокого молчания, чистоты превосходной.
По особенному Промыслу Божию, не имея этих добродетелей вначале, они безрассудно перескакивают через предлежащие им степени, будучи обольщены врагом, который побуждает их искать этих совершенств прежде времени, с тем чтобы они, не устояв в терпении, не получили их и в свое время» (Лествица, Степень «О послушании», гл.118).
То есть, раскрой мысли новоначального и увидишь там желание всего того, что свойственно совершенным. Это только выказывает то, что в них живет первородный грех, – они не познав свою немощь, не смирившись, не предавшись всецело Богу, уже хотят иметь всё то, что свойственно совершенным, – это ни что иное, как дух самости и гордыни, самомнение и самоуверенность.

Дьявол же зная, что новоначальным в их состоянии не свойственно то, что свойственно совершенным, внушает им, чтобы они желали видеть в себе свойства совершенных, не пройдя пути законного делания, не научившись «возделывать и хранить». Не приобретя истинного смирения. Это не что иное, как их самомнение и дух самости, – не знают и не видят своей меры, но желают видеть в себе добродетели, свойственные совершенным. И когда не находят в себе желаемого, когда не получается то, что по их самомнению должно бы получаться, то от этого впадают в уныние, отчаяние и бросают и то делание, которое свойственно их мере.

Так и Адам, устремившись преждевременно к запретному плоду познания, потерял и то, что имел. Ибо стремление к тому, что выше нашей меры, есть дух самости и гордыни, которые ослепляет духовные очи человека. Этот дух и тащит человека к тому, что превышает его меру. Падения же смиряют самоуверенного и самонадеянного, приводя его к ощущению своей немощи и греховности. Так сокрушается, в человеке, дух самости и гордыни.

Человек, будучи в состоянии новоначального, желает, чтобы никогда не раздражаться, никогда уже больше не гневаться и не обижаться. Но так как это не его мера, то он, конечно же, опять будет падать. – Но он решил, что всё, больше я не должен совершать такие и подобные грехи, но тут – опять пал; а раз пал, то отсюда уныние и отчаяние. – Они вылазят из гордостного и самостного настроя духа, который не хочет видеть себя грешником. Но чтобы прийти к совершенству, то как раз и нужно сначала увидеть себя грешным, еще ничего неначинавшим: познать свою немощь, смириться; и это – не сразу.

К примеру, сегодня мы посадили дерево, а назавтра уже ждем плодов: и если их нет – то уныние, отчаяние. Понятно, что для того, чтобы дерево дало плоды, необходимо время, нужно его еще долго поливать, обложить навозом. Обложить навозом – значит уничижить себя, смирить, и поливать долго слезами покаяния, воспитывая дух сокрушенный и смиренный перед Богом. При этом, неотступно возделывать и трудиться, что означает решимость и стремление к истинной добродетели. И когда даст росточки, беречь их, чтобы не сломать. Но все усилия прикладывать к тому, чтобы у деревца твоих трудов были истинные плоды духа, а не так, как у бесплодной смоковницы – одни красивые листья, т.е. внешняя праведность.

Всё делание, – борьба со страстями, молитвы, добрые дела, – всё это совершается ради приобретения истинных плодов духа, воспитания верных душевных чувств, спасительного настроя души. И если этого нет, то труды все напрасны. Истинные плоды духа: любовь, радость, мир, долготерпение, благость (благодушие), милосердие, вера, кротость, воздержание, смирение, незлобие, добродушие и душевная простота…

А откуда у нас возьмется любовь? Попробуй, полюби, если тебя обижают и оскорбляют. Наоборот: лезет обида, ропот, недовольство, уныние – тут уже не до любви!

Чтобы полюбить, не требуй любви от других, а, прежде всего, от себя. Как? А так, что тебя обижают, оскорбляют, а ты не отдавайся страстному чувству обиды, недовольства, раздражения, злобы и уныния, – но поборись с ним, смиряя свой дух и возгревая чувство сострадательной любви, к искушающему тебя. – Вот это и будет борьба за любовь. А если не так, то откуда может взяться истинная любовь?

Да, хотя в нас и есть любовь, т. е. естественное человеку чувство любви, но она осквернена душевным сладострастием, осквернена самостью. Поэтому, чтобы была настоящая, истинная любовь, нужно очистить ее от «само», чтобы она стала любовью, а не самолюбием. Для этого ее нужно пропустить через «генеральную стирку»: потереть, пошаркать, поколотить и потеребить. Вот когда начнут это делать, то в этот момент и полезет всё негодное, вся грязь: обида, гнев, раздражение, уныние и т. п., – всё повылазит, останется одна чистая любовь.

Но чтобы от этого всего очистить свою любовь, ты должен согласиться на эту «стирку»; согласиться со всем тем, что не по-твоему, что против твоего самолюбия и самоугодия, против духа самости и гордыни. Иными словами, ты должен не отдаваться в духе, в чувствах и ощущениях, чувству обиды и недовольства, раздражению и гневу, чувству неприязни и злобы, духу унынию или какому-либо страстному чувству, а бороться с ними. – Вот это и будет – борьба за любовь.

«Авва Пимен сказал: «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих» (Ин. 15, 13). Ибо если кто услышит оскорбительную речь и имея возможность сам сделать подобное, подвизается понести труд, терпеть и не сказать ничего, или если кто, будучи оскорблен на деле, сделает себе принуждение, и не отплатит тем же огорчившему, такой человек полагает душу свою за ближнего своего» (Древний патерик, гл.17 «О любви», п.12) .

«Сказал некто из старцев о злопамятстве, что совершенно ничем не обуреваться, или не опечалить никого, или не быть опечалену от кого-либо, свойственно только Ангелам. А смутиться несколько, и скоро примириться с братом, свойственно добрым подвижникам. Когда же кто смущен или оскорблен, то держать скорбь или гнев несколько времени или целый день, есть дело демонское. Ибо таковой становится братом демонов и другом дьявола. Ибо не может от Самого Бога получить отпущение грехов до тех пор, пока не простит брату своему» (Древний патерик, гл.17 «О любви», п.34) .

Наше хождение на богослужение и исполнение молитвенных правил ничего не даст, если не будем бороться за истинные плоды духа, за воспитание верных душевных чувств и спасительного настроя души, в повседневной личной жизни, каждый день. Но наоборот, будет воспитывать дух фарисейский и лицемерный, вводить в еще большее самообольщение и прелестное состояние.

Оставьте комментарий