Старообрядческий раскол — Христианская Церковь

«Старообрядцами, называют в России техлюдей, которые следуют старым церковным обрядам православия, то есть обрядам, существовавшим на Руси, хотя и не повсеместно, до времени книжного исправления Патриархом Никоном, (до 1654 года)

В нашей литературе много было писано о старообрядцах, и казалось не зачем было бы повторять написанного, между тем все писанное о расколе не представляет ясных и точных данных, опираясь на которые читатель мог бы составить себе определенное понятие о верованиях, учении и обрядностях каждого из многочисленных подразделений раскола. Много писано о расколе, повторяю я, но несравненно более потрачено труда и бумаги на богословские споры, на полемику о значении четырех и восьмиконечного креста, о двуперстном или трехперстном крестном знамении, о сугубом или трегубом аллилуия, нежели на исторические изыскания о расколе, на полное и методическое изложение всех оттенков раскольничьего учения, на определение характеристических отличий в верованиях и обрядностях каждого толка и каждого из согласий, или отдельных общин нашего старообрядчества. У нас три истории раскола: Андрея Иоаннова, Преосвященного Макария и Игнатия, епископа воронежского и задонского. Собственно исторические сведения в этих трех книгах занимают не много места; богословская же полемика породила весьма значительное число объемистых томов:

«Жезл правления» — Симеона Полоцкого, «Увет духовный» — Патриарха Иоакима, «Пращица» — епископа нижегородского Питирима, «Объявление» с увещанием и «Ответы» Феофана Прокоповича, «Розыск» — Св. Димитрия, Ростовского митрополита, «Обличения неправды раскольнической» — ФеоФилакта Лопатинского, «Увещание старообрядцам» — иеромонаха, впоследствии митрополита москов. Платона, «Ответы на вопросы старообрядцев» — архиепископа херсонского Никифора, и много других сочинений, могущих составить целую библиотеку, посвященных исключительно прениям о догматах и обрядах.

Кроме упомянутых трех летописных памятников, в нашей литературе есть много статей, посвященных, так сказать, специальной разработке отрывочных исторических* Фактов и явлений в жизни раскола, но не систематическому описанию какого либо согласия и его исторического и религиозного развития. Бытовая сторона жизни старообрядцев, до сих пор, совершенно неведома ни нашим историкам, ни их читателям.

Раскол или старообрядчество в России явление не случайное; оно приготовлялось не одним столетием. Религиозные недоумения и сомнения жили в народе еще в Xv столетии: а в XvI столетии образовывались различные религиозные убеждения, составились партии и наконец, в 1551 году, при царе Иване Васильевиче Грозном собрался в Москве церковный собор, названный впоследствии Стоглавным Собором, на котором были подняты религиозные вопросы и разрешены духовенством в их соборном уложении иликниге — Стоглаве (заключающей в себе сто глав, отчего и собор назван стоглавым).

Это уложение, однако, как надобно полагать, вопреки уверениям старообрядцев, не вошло в обязательную силу, потому что разномыслие в отношении

к решенным на соборе религиозным вопросам, удержалось не только в народе, но к в самой церкви: в одном приходе пели аллилуия дважды, в другом трижды; народ крестился по произволу, и двумя и тремя персты; многие приняли слово истинный в 8-м члене символа веры, другие не приняли. Так это было до патриарха Никона, который положил предел этому различию в церковном служении, указав в 1654 году на определенный правила Церкви по всем религиозным недоумениям, и исправив богослужебные книги.(*) Как это видно из происхождения в России двуперстного сложения руки, для крестного знамения; наши старообрядцы двуперстию придают, как известно, особое догматическое значение. «Двуперстие распространилось в XIv веке в Галицкой Руси, по случаю распространена там Армян монофизитов. Отсюда, в Xv веке, оно перенесено в Новгород, и было усвоено многими, как оппозиция ереси Схарив, или так называвшихся — «жидовствующих». Затем Феодорит, ученик Св. Зосимы Соловецкого, написал известное Слово Феодоритово, вошедшее в Стоглав. «(См. День 1863, №№9 и 10ст. И. Д. Беляева).» Двойная аллилуия, важный по мнению старообрядцев обряд, вышел, как известно, из Пскова, тоже в Xv столетии. Во время архиепископа новгородского Геннадия (1485-1504), и двоили и троили аллилуию, как видно из следующей отписки к нему Дмитрия Стараго (Дмитрия Толмача) из Рима: «Господину преосвященному архиепископу Новгорода и Пскова владыке Геннадию, слуга ваш, святительства твоего Дмитрий Старой челом бьет. Велел, господин, отписать к тебе о трегубной алилуиа, высмотрев в книгах. Того и здесь в книгах не описано, как говорити трегубно ли, сугубно ли. Но мне ся помнит, что и у нас спор бывал меж великих людей, и ини обоя одново осудили ал-ил-уиа и в четвертое слава тебе, Боже, является Триипостасное божество и Единосущного, а сугубное ал-ил-уиа являет в двух естествах едино божество. Ино, как глаголет человек, тою мыслию тако добро. Ал-ил-уиа толкуется: ал — прииде, ил — явися, уиа — Бог, пойте и хвалите живого Бога. Инако толкуется: ал-ил-уиа — хвалите Бога, или хвалите Господа, или сущего хвалите, якоже и Давид вопияше, глаголя: Бог явно приидет, Богь, наш не премолчит.» (См. Рус. Вестн. № 4, за 1863 г. стр. 600-я) Самая легенда о сугубой аллилуиа, внесенная старообрядцами впоследствии в житие Псковскаго Евфросина, относится к Xv столетью.

Вот причина отделения старообрядцев от Православной церкви. Сторонники собора 1551 года, и его уложения, не захотели принять уставных правил, изданных Никоном, и отделились от православной церкви: эти приверженцы Стоглава — первые старообрядцы.

На стороне патриарха Никона или книжного исправления, были люди сильные, образованные, по тогдашнему времени; да и сам Царь Алексей Михайлович открыто сочувствовал делу своего «собиннаго» друга, каковым в это время был Никон. Со стороны оппозиционной партии, враждебной не столько делу сколько личности Патриарха, были также люди именитые, влиятельные и сильные, как то: князь Львов, Долгорукий, Соковнины, Стрешнев, Милославские и другие.

Правда, книжное исправление Патриарха Никона породило врагов ему, также в отношении религиозном; но враги эти были не многочисленны, не составляли отдельной крупной группы или особой партии, в самом начале этого дела. Ропот на это исправление не был еще протестом силы; борьба была невозможна и, при осмотрительных распоряжениях преемников Никона, недовольные должны были бы умолкнуть, ропот затихнуть. «Нововведение Патриарха, даже по мнению старообрядцев, прошли бы без сопротивления (как это и было при патриархе Филарете Никитиче), укоренились бы, и дела пошли бы прежним порядком, но Никон имел не только, религиозных врагов, но и политических: он был не только пастырем духовного стада — Патриархом, а по обстоятельствам и правителем всея Руси. Когда царь Алексей Михайлович отлучался на войну против шведов и поляков, Никон правил государством более двух лет, и был любим народом как отец и защитник от притеснений и произвола бояр. Он был, как мы уже сказали, «собинным» другом царя Алексея Михайловича. Мудрено ли после того, что в числе царедворцев были завистники, были враги ему? Этим врагам сначала трудно было сформировать в народе партию политическую, преданную им и враждебную Никону. А между тем, чтобы бороться с Никоном, во что бы ни стало, партии были необходимы надо было сформировать их теми средствами, которые могли влиять на толпу, — и неприязненные Никону бояре повели за собой своих приверженцев на поводе религиозного протеста.

К сожалению началась личная неприязнь патриарха Никона с царем Алексеем Михаиловичем и его думными боярами. Никон, оставил патриарший престол в Москве, выехал в основанный им Воскресенский монастырь, именуемый новый Иерусалим, и православная церковь сиротствовала более шести леть. В течение этих лет, пока улаживались личные отношения Патриарха с Царем, старообрядчество, воспользовавшись этим случаем, стало пропогандировать свое учение широко, свободно о тех обрядностях, на которые, по их мнению, посягал произвольно «ради новин» Никон. Чем далее длилась эта неприязнь и разногласие между двумя верховными властями России, тем более возрастало число недовольных исправлением богослужебных книг Патриархом.

Мы сказали выше к сожалению Никон оставил свой престол в Москве; слово это мы употребили не безнамеренно. Действительно, если бы не случилось этой неприязни между патриархом и царем, тогда не было бы в России и тех диссидентов, которые наименовали себя «старообрядцами» , другие же «староверами;» тогда не для чего было бы установлять большой Московский Собор в 1667 году, собранный по делу патриарха Никона. Известно, что собором этим Никон лишен Патриаршего сана, и сослан в дальний Ферапонтов монастырь простым монахом, именно за то только, что он произвольно оставил свой патриарший престол в Москве и вел личную неприязнь с царем Алексеем Михайловичем; по крайней мере так было постановлено на этом соборе.

Со времени опалы виновника книжного исправления, бояре уже не так усердно ратовали против «новин» или «новшеств» этого Патриарха, цель их была достигнута, они только для вида поддерживали раскол и учителей старообрядчества.

Представители раскола сами собою не устоялибы против большинства, принявшего никоновское исправление книг; но тут, как это и всегда бывает при оппозиции религиозного разномыслия, появились фанатики. Первыми и главными были: протопоп Аввакум, епископ коломенский Павел, Логгин и другие; некоторые из них были сосланыНиконом, ивозвращенные из ссылки в Москву в 1664 году, явились врагами патриарха, когда он жил безвыездно в Воскресенском монастыре. Чтобы сохранить утраченное на время положение в народе, Аввакум, по возвращении в Москву, с большим еще против прежнего одушевлением, сталь во главе протеста против патриаршего «нововведения.» Он не мог уже встретить сильной оппозиции; бояре равнодушно смотрели как на развитие раскола, так и на успехи его противников; ученики Аввакума боярыня Федосья Морозова, княгиня Урусова, диакон Феодор «Федька косая собака,» как называл его протопоп в своих письмах, и многие другие шли по следам учителя. Им содействовали такие жефанатики попы: Логин, Лазарь, Никита пустосвят и другие. Словом, благодаря проискам сторонников раскола и вышеупомянутым фанатикам, партии были образованы, учение диссидентов крепло, ширилось и вскоре на православной Руси развилась каста, хотя исповедующих нашу общую веру, как это было в начале раскола, но с некоторою разницею в формеисповедания, с иными особенностями

в обряде церковного служения. Лишившись своих могущественных покровителей бояр, старообрядцы вынуждены были сами отстаивать свои убеждения, начали слагаться в одну общину и с тех пор в этой отдельной касте русского народа, отторгнутой религиозным разномыслием от своих соотечественников, начала развиваться самостоятельность их религиозных убеждений. Диссиденты эти всеми средствами и силами стали распространять свои верования в сторонниках книжного исправления или, по их выражению, в среде «никониан.» В одно и то же время, учители старообрядчества, как в сочинениях своих, так и в изустных беседах, воодушевляли народ идти на самопроизвольное страдание, мучение, и подкрепляли эти убеждения тем, что подавали сами к этому пример на деле и говорили, что «ныне иссякло на Руси древнее благочестие, и настает, а некоторые даже говорили, что и настало царство антихриста, в лице царя Алексея Михайловича и его «пособника» патриарха Никона: что нужно бороться с ним антихристом, яко со врагом Христовым, и «не повиноватися ни в чем ему» и проч. проч. Дело, как видно, зашло слишком далеко со стороны расколоучителей: общепонятная, безъискусная, ясная речь воодушевляла слушателей и часто возбуждала их до исступления.

Эти ораторы или расколоучители, ходили по площадям, и смущая народ старообрядческими доктринами, предвещали ему гнев и кару Божию, за отступничество «от старой веры.» — Царь Алексей Михайлович сильно опечалился этими событиями, происходившими в управляемом им народе. Православная церковь не менее Царя переносила от отделившихся от нее членов оскорбления, и часто были отпавшими совершаемы святотатства: расколоучители входили с дерзостью в храм Божий, останавливали службу, отнимали новыя «никоновские» богослужебный книги, били священников кадилами, и проч. проч. Чтобы привести в надлежащий порядок дела с крамольными диссидентами или старообрядцами, царь Алексей Михайловичь пожелал созвать как русское, так и восточное духовенство по делу патриарха Никона и его книжного исправления. Таким образом был учрежден большой Московский собор в 1667 году, с участием всего высшаго русского духовенства и двух восточных патриархов: Антиохийского и Александрийского.

Сформировавшаяся до этого времени партия бояр, сторонников старообрядчества, попавших в опалу во время правления в Москве патриаршим престолом Никона, только этого и ждали, в надежде, что с падением патриарха они снова займут видные места при дворе царя Алексея, а учители раскола ожидали, что восстановится их «древнее благочестие» но к общему удивлению последователей старообрядчества, случилось, почти неожиданно, совершенно иначе. Книжное исправление опального патриарха восторжествовало. Большой Московский Собор (1667 г.) под председательством двух восточных Патриархов и при участии всего высшего русского православного духовенства, порешив дело с патриархом или уже с простым монахом Никоном, занялся и его трудами по деламицеркви, которою он управлял. Понятно, что книжное исправление опального Никона, как дело первой важности, более всего обратило на себя внимание собора.

Дело это рассматривалось со всех сторон, разумеется, без всякого пристрастия к патриарху. Можно даже допустить, что члены собора, постановившие отправить Никона в изгнание, были не расположены к нему и притом действовали уже не под влиянием его власти и его значения при Царе; однако, рассмотрев этот вопрос по всей строгости канонических и догматических правил, нашли, что сделанные Никоном исправления в богослужебных книгах, не заключали в себе никаких «ересей» и новых обрядностей или «новин», по выражению старообрядцев.

Таким образом собор 1667 года, утвердив исправления Никона, постановил, что кто только «будет чинить раздор или крамолить против Святой Восточной Кафолической церкви, и не будет подчиняться ее обрядам и исповеданию, тот да будет анафема.» Тогда только (с 1667 года) образовался, в полном значении, раскол или старообрядчество в России.

Собором этим одобрены следующие исправления в новопечатных книгах, не сходных уже со старопечатными: а) чтение аллилуиа, б) чтение 8-го члена символа веры, в) крестное зиамение, г) чтение, так называемой, молитвы Иисусовой, д) почитание формы животворящего креста и е) хождение посолонь, — и за тем Собором этим положено: «cиe наше собственное повеление по всем вышереченным чинам православным предаем и повелеваем всем неизменно хранити. Аще же кто не послушает повелеваемых от нас и не покорится Св. восточной церкви и семи собору, и мы такового противника, данною нам властью от Святаго и животворящего Духа, проклятью предаем.» (Соборн. Свит. при служебн. 1667 года). В следствие таковых определений бывший протопоп Аввакум, поп Лазарь, чернец Епифаний, диакон Феодор и другие преданы анафеме, как противники православия. Вместо сугубой аллилуиа, собор решил признать истинною тройное аллилуиа; излишнее слово в 8 члене символа веры, «истиннаго» собор определил опустить. Вместо двуперстнаго сложения при крестном знамении, собор определил употреблять троеперстное, как древнее и всеобщее, и при этом собор отличает образ перстосложения при крестном знамении и пастырском имянословном благословении. В Иисусовой молитве вместо слов «Боже наш» раскольники читали «Сыне Божий.» Отцы собора не осуждают того, как читают раскольники, но только утвердили свою молитву, как соборную и общую, «яко секущий мечь на еретики арианы». Вместо исключительного почитания раскольниками осмиконечного креста с надписанием: «Се агнец Божий» и адамовою головою, собор определил воздавать равное почитание и четвероконечному кресту, и этот последний изображать на просфорах, назначаемых для жертвенного агнца. Наконец раскольники защищали ошибочный обычай хождение посолонь; восточные Патриархи заметили на соборе, что ходить по направлению к западу несогласно с восточною церковью. По этому, согласно с обычаем, Московский собор отверг раскольническое мнение и определил, чтобы хождение с плащаницею, мощами, вокруг купели при крещении, вокруг аналоя при таинстве брака, совершалось по направлению к востоку.

Этим же Московским Собором одобрена и тут же издана была книга: «Жезл правления», автором оной был Симеон Полоцкий; жезл этот направлен против учения старообрядческих доктринеров. Но чем смелее, настойчивее шло православное духовенство с обличениями против старообрядцев, противников делу книжного исправления, тем сильнее и упорнее становилась враждебная Никону партия, ратовавшая за свои традиционные обрядности. Невежественный фанатизм придавал этим обрядностям, в убеждении диссидентов, значение догматов.

Объясним, по возможности вкратце важность христианских обрядов, и их значение в православной Церкви.

Семью Вселенскими и девятью Поместными соборами завещано хранить обрядности святой христовой церкви, неизменно, твердо, незыблемо. Восточно – Греко — кафолическая церковь приняла как исповедание, так и те обрядности, во всей полноте и чистоте в неуклонное и твердое охранение истины Христовой, или православной веры в Господа Ииcyca Христа Сына Божия. Святые догматы, в связи с видимо выражающею их, обрядностью, в Св. православной церкви переживают уже другое тысячелетие. Одна православная церковь сохранила их в целости от примесей тех лжеучений, которыми люди старались колебать истину от самых первых времен христианства. Учения Богомилов, Лютеран, Кальвинистов, хотя и заложили в основании своего здания, в условном виде, веру в Сына Божия, но, увлеченные силой времени, силою господствовавших тогда на западе идей, они уклонились от этих обрядностей, и частно от догматов, признанных Вселенскими и поместными соборами за непреложные, неизменимые, как преданные от Апостолов, в охранение основанной Иисусом Христом церкви. Православие, одно из древнейших установлений Апостольских и Вселенских Соборов, как сказано нами выше, сохранило в совершенном согласии с значением догматов и те обрядности, которые ему были переданы для неколебимости учения Сына Божия Господа нашего Ииcyca Христа, и впредь, конечно, отнюдь не внесет в свою церковь чьих бы то ни было западных или других обрядностей. Изобретать новые обряды для выражения Греко-кафолического исповедания, есть уже потому ложный путь, что этими самыми новыми обрядами общество православных христиан, очевидно насиловалось бы в его природных, или наследственно переданных чувствах и воззрениях.

Верования христианина с неотразимою силою достигают и проникают чрез его обряды в область мысли и чувства, сообщают духу его ту силу убеждения, при которой он безусловно подчиняет закону Христову свои страсти, земные помышления, непоколебимо исповедуя Господа Бога, Христа Спасителя, Его страдания, смерть и воскресение всем помышлением своим, так что верования его чрез обряды православия заняли себе место в его плоти и крови.

До св. крещения, человек не христианин. Прежде нежели он усвоить себе самолично догматы или исповедание православия, над младенцем совершается, при посредстве восприемников, священнодействие таинства крещения, сопровождаемое видимым обрядом православной церкви, и таким образом, с летами, юный сын церкви вникает в самую сущность этих обрядностей, в содержание и силу того исповедания, которым его обязали восприемники при крещении во святой купели. Для того, чтобы оберегать членов Христова стада и его церкви, благочестивые ревнители, стражи храма Господа сил, должны печься о вверенной им пастве, и всеми силами стараться охранять духовных детей своих, как от лжеучений противных православию, так в их православном исповедании от тех обрядов, которые от инуда вносятся в святую церковь. В противном случае, ежели вкрались западные или другия обрядности, лучше пожертвовать отсечением тех членов общества, которыми занесены эти обряды, несогласные с восточными греко-кафолическими; и хотя эти люди и принадлежать к церкви христовой, но уже усвоили себе другие непринятые православием обряды. Тут только теряется та частица людей, которые ищут внешней изолированной формы, а не следуют вполне тому исповеданию, какое было ими принято или предано церкви чрез учение Апостолов и чрез постановления Вселенских Соборов. Церковь Христа Спасителя должна и будет стоять до скончания века, по словам Сына Божия, Господа Ииcyca Христа во всей чистоте и полноте; изменений в себе она допустить не может уже потому, что церкви этой есть глава сам Христос. Объясним нашу мысль следующим примером. Еще с Xv и XvI века, мало по малу с Запада стали вносить в православную церковь в России, некоторые хотя не столь значительный обрядности, что мы указали выше в примечании, как-то: двуперстное сложение для крестного знамения, и сугубое аллилуия, обрядности эти с годами вошли в силу и получили известное религиозное значение у некоторых членов православия и его пастырей. Наконец пришло время положить предел этому разномыслию в православии. С этой точки зрения Патриарх Никон поступил совершенно справедливо и законно по своему сану: он оберегал именно от нововведений вверенную ему Российскую православную церковь. Все исправления, сделанные им в богослужебных книгах, именно относились только к обрядностям, занесенным с Запада, а не с Востока, и которые вредят чистоте самого вероисповедания св. Восточно — Греко — кафолической церкви, и несовместны с ее уставами.

Но прежде чем приступим к объяснению учения отделившихся от православия диссидентов, мы вернемся к первому времени раскола и взглянем на оный с духовно-нравственной точки зрения.

Русский народ принял православие со времен Св. князя Владимира. Новокрещенные, озаренные светом веры во Христа Спасителя, сохранили в известной форме олицетворение того учения, которое запечатлено кровью и страданиями Сына Божия. Они, год от году, вникали все глубже в изучение тех догматов, которые им предали учители, пришедшие из Византии. Новообращенный народ постепенно привыкал к своему верованию, а вместе с тем и к неразлучным с этим верованием обрядностям богослужения, Верования эти мало по малу всасывались в его плоть и кровь, а обрядности, запечатлеваясь в уме и сердце, укреплялись в них с силою самых верований.

Вера или исповедание передавались со дня рождения, крещением св. церкви, как нами было сказано выше; а вековые обрядности этого верования ложились тогда только твердо в область мысли, когда человек в состоянии уже был изучать сам, изустно или письменно, предания о тех обрядностях. Таким образом, как обрядности, так и верования постепенно складывались в область мысли православного христианина, с верованием неразлучно соединялись и самые обрядности православия. И вместе с тем эти обрядности сродняются с его мыслию так, что, ежели бы довелось посторонней внешней силе порвать эти пружины, вынуть из человека ту частицу его духовно-умственной жизни, или вложить в замену старого новое; то понятно, что этот человек, всеми естественными средствами, стал бы противиться подобному насилию совести. Борьба с людьми, с их внешними интересами возможна, как борьба вызванная внешнею силою; но установлять господство в области мысли не тем путем, коим занесены убеждения в человека, т.е. не путем самой церкви, а внешнею силою, гражданской властью, это значить вести войну с маревом, с воздухом или с духом. Насиловать убеждения какими бы то ни было гражданскими узаконениями, основанными не на тех данных, на которых укреплено народное верование, значить раздувать пламя и тем давать ему возможность к существованию. Это мы объясним примером. Чем серьёзнее и строже преследовало правительство диссидентов за их разномыслие, и чем более было у них страдальцев и мучеников, тем они более сознавали в себе силы на защиту того положения вещей, против которого вооружалась земная власть. Народ свыкнувшийся с преданиями тех обрядностей, которые отражали его верования в области мысли, не мог легко отказаться от убеждения, занесенного в него вековым преданием или привычкою. Ему легче было бы подчиниться внешним государственным реформам, хотя они были бы и не по народным силам. Так и случилось в России, в царствование Петра 1-го.

Какое ни было бы благодетельное нововведение, а тем более относящееся к области духа, найдутся всегда противники, и чем настойчивее будет вводиться новое узаконение, тем более можно вредить успеху в предпринятом деле: здания строят тогда только, когда уже положено основание.

Каждое репрессивное узаконение создает страдальцев или мучеников, которые, силою своего убеждения, своим исступленным верованием, вносить в область духа своих единомышленников безусловное господство той мысли, которая ими добыта страданиями, мучениями, и последователи этих страдальцев, по смерти представителя этой мысли, сознают уже в себе силу, и тем только более привлекают к себе других последователей.

Условные идеи или убеждения вырабатываются долгим трудом, усилиями, страданиями, а без того, еще не очистясь в этом горниле, они бывают обыкновенно не тверды и неживучи.

Проследя все меры правительства в отношении описываемых диссидентов, а тем более узаконения царя Алексея Михайловича и царевны Софьи Алексеевны, коею были изданы известные двенадцать статей, 1685 года 7 Апреля, под руководством* патриарха Иоакима, автора книги «Увет духовный», мы ясно видим это в расколе или старообрядчестве. По указу или по этим двенадцати статьям, предписывалось — всех сторонников так называемого «древнего благочестия», или раскольников, повсеместно преследовать, ловить, выдавать духовному начальству на «апробацию» или рассмотрение, и буде виновные обличены будут в расколе, передавать их гражданской власти, которая поступала с раскольниками или старообрядцами по изданному царевною Софиею указу в 12 статьях, т.е. не покаявшихся и противящихся св. церкви, жгла их в срубах, била нещадно кнутом и отсылала ее ссылку.

Вероятно, этими репресивными узаконениями, в одно и тоже время, предполагалось образумить старообрядцев, и совершенно уничтожить раскол. Но на деле вышло совершенно иначе: учители раскола с радостию схватились за эти репресивные узаконения.

«Чают добро творят, говорить протопоп Аввакум, «еже пожигают христовых людей: Бог ожидает обращения их и дает время на покаяние им.

Постращаеть тем и сем, и им мнится ради достоинства ик терпех. Увы, сатана, сатана! водими духом противным и сами не ведят, камо грядут. Токмо жги да пали, да секи, да руби единородных своих!… Колико велика наша вина: еже держимз отец своих предания неизмненно во всем! Аще мнится им дурно cie, — подобает им извергнути от памяти прежде бывших царей и патриархов всех. За что они нам оставили после себя книги сии, за них же мы полагаем души свои». (Из рукоп. протоп. Аввакума, стр. 49 на обороте).

Теперь приведем слова другого ритора раскола, жившаго много позднее протопопа Аввакума. «Начата ужасатися вельми и всеплачевно рыдати, яко прейде лето всеспасительного плодоносия.

Но еже древнее благочестие неущербно храняху, но еже к Никоновым новинам не приставаху, сих ради многообразным мучениям, злодейственным казнениям, смертем прежесточайшим немилостивно предавали, настоящего живота злодейственно предобрии лишени быша. Обаче мужественною душою, великодушным сердцем, не ужасным дерзновением, прелютая сия мучения и самую нуждную смерть все радостно и благоревностно подъяша, за будущий пресладкий покой вечного блаженства.» ( «Виноград» Семена Денисова).

Ревнители древнего благочестия выше приведенный слова скрепляли своею смертью или страданиями:

Такими фанатикамибыли первые учители раскола, как-то: епископ коломенский Павел, костромской протопоп Даниил, муромский Логгин, московский Аввакум, поп Лазарь, чернец Епифаний, диакон Феодор, боярыня Морозова, княгиня Урусова и проч. Чем далее заходило тогдашнее правительство в область «духа» этих диссидентов, тем более преследуемые приходили к твердости и сознанию правоты своих убеждений, которым многие из них служили безотчетно, как на пример боярыня Морозова, Урусова и друг, увлеченные на этот путь сильными личностями, роковыми мы видим их расколоучителей, глашатаев старообрядческого учения.

Преследования побудили старообрядцев отделяться частями от гражданского общества, искать надежного убежища в чужих странах, или в лесах и малознакомых дебрях своего обширного отечества: так образовались раскольничьи скиты, пустыни и монастыри: Здесь отчужденные от остального общества, старались устранить себя от всякой от него зависимости, самостоятельность их приобретала новые силы. Ненависть их к обществу и административным властям, побудившим их к отторжению от общественной жизни народа, росла и укоренялась, и выразилась наконец в форме религиозного убеждения: во всем православно — мирском, во всех распоряжениях правительственных властей, в правилах административно — общественного порядка, видели они следы пришедшего на мирантихриста, и в последствии, как это увидим ниже, в административных бумагах видели печать его. Словом из диссидентов, отделившихся в следствие религиозного разномыслия из одних обрядностей, в скором же времени, но их отделении, образовались из среды самого этого раскола малые общества людей, совершенно не согласных, по своии убеждениям, с исповеданиями самого же старообрядчества или «древнего благочестия,» как это мы увидим ниже,

В следствие этих репрессивных мер правительства, расколоучители подкрепляли верования малодушных — текстами Св. писания: «И вси же хотящии благочестно жити о Христе Icyce, гоними будут.» (Тим. 2 пос. зач. 296.) «Услышаны будут брани и войны, прежде того брани не бывали… А зде будут брани, сие бо глаголет, не токмо власти ради, но и веры вашея ради брани начинати будут с вами.» (Книга о вере, называемая Кириллова, лист 25.) «Церковь истинная сия есть, яже гонение претерпевает, а не та, яже других изгоняет.» (Книга о вере, лист 29 на обороте.)

Для диссидентов достаточно было этих слов в подкрепление их веры, освященной их гонениям и страданиями. Почти во всех сочинениях расколоучителей можно найти вышеприведенные выписки.

Старообрядцы, все без исключения, приняли и сделали своим знамением слова, сказанный нами выше: кая вера гонима, та истинна. Строка эта извлечена из упомянутой нами выше книги о вере.

Мы не без цели остановили внимание читателя на этих словах, и постараемся объяснить всем старообрядцам, староверцам, хлыстам, скопцам, молоканам и прочим, что они, все без исключения, эти выше упомянутые нами слова приняли произвольно, по своему усмотрению, не проверяя учение каждого своего согласия. В той же книге о вере есть мудрое изречение апостола Павла: «Аще же и постраждет кто, не венчается, аще не законно мучен будет. (К Тим. 2 посл, зачало 292),

Все вышеупомянутые согласия и секты раскола, основали каждое свои доктрины на принципе старообрядчества, или староверчества; но насколько многочисленные согласия и секты эти верны учению первых учителей старообрядческих, мы об этом скажем в конце нашей статьи. Здесь же объясним упомянутые выше слова, кои ими взяты произвольно и применены каждым согласием к себе для подкрепления своих последователей. Эти слова следующие: какая вера гонима, та истинна Мы указали выше откуда заимствовано это изречение, и для пояснения этих слов, так выписали из той же книги «о вере» мудрое изречение Апостола: «незаконно кто мучится, не венчается страдальческим венцем за истину.»

Для пояснения выше приведенного изречения обратимся к истории Христовой церкви как на Западе, так и в России.

С первых времен христианства много было пережито учений, идей, убеждений, добытых усиленным трудом, мучением и кровью; но нельзя же безусловно сказать, что только те доктрины истинны и святы, которые омыты кровью и этими незаконными страданиями, как сказал Апостол Павел (к Тит… 2 посл. зач. 292).

Вот исторические данные о лжеучителях и лжемучениках. История ИосифаФлавия дает нам поучительный пример для определения незаконно мучившихся страдальцев, которые не могли за то получить спасения Христова, наравне с теми, кои страдали за истину, принесенную в мир Сыном Божиим, Господом нашим Иисусом Христом. Во время Иосифа Флавия, были мучениками и страдальцами лжеучители — Февда и Иуда; они казнены за сектаторство всенародно.

История Галилеям также свидетельствует о казни этих сектаторов, принятой от Ирода, который кровь Галилеян «смесил с их жертвами,» в виду народа. Такими же были мучениками еретик Ориген и другие учители «иконоборческой ереси.» Благочестивый царь Алексей Комнин, в Константинополе, повелел сжечь на костре Василия, основателя Богомиловской ереси. Он также был мученик за свое учение. В истории Римской церкви есть также не мало подобных страдальцев, потерпевших пытки и мучения за их верования от инквизиции, следовательно и эти были жертвами тех убеждений, за который их мучили и казнили. Время учения Лютера (1515-1555 г.), есть время жертв самопроизвольных страданий. Представителем во Франции учения Лютера был известный Колиньи. В следствие его происков, во Франции в 1572 г. в ночь св. Варфоломея, пали жертвами 70 тысяч подобных мучеников, запечатлевших также своею кровью свои убеждения, и по. словам летописца, кровью их наполнился весь Париж. Это было во время короля Карла IX. Много можно видеть таких грустных воспоминаний в истории христианской церкви, как на Западе, так и в России. Взглянем на историю Христовой церкви в России.

С 1024 по 1227 год появлялись в России волхвы в городах — Киеве, Суздале, Новгороде, Пскове и других местностях, которые также были казнены за их убеждения всенародно, и они тоже были страдальцами и мучениками. (См. рассуждение о ересях Н. Руднева 1838 года)

В 1371 году появилась секта Стригольников или Богомилов в Пскове. За тем сектаторы диакон Никита и стригольник Карп пришли в Новгород, где в 1379 году последователи этой ереси были побиты Новгородцами, а сектаторов — диакона Никиту и Карпа и третьего человека с ними свергоша с моста, развратников св. веры.(Соф. времен ч. I. стр. 351. Никон, летоп. ч. Iv, стр. 46; ст. рассуждение Руднева).

В Xv столетии около 1471 года, в Новгороде, появилась новая ересь жидовствующих, коей основателем в России был жид Схарий; этот сектатор вместе с своими последователями был предан «градскому казнению » все они были также страдальцы и мученики за свои верования. Не будем более утомлять читателей выписками о лжеучителях и лжемучениках, для примера будет достаточно вышеприведенных, однакоже, все вышеупомянутые сектаторы и их последователи, не признаются истинными страдальцами и мучениками за истину, как православием, так и самим расколом или старообрядцами. Вот еще один пример: В 1765 году в июне месяце, раскольники Филипповского толка, ворвались насильно в Зеленецкий монастырь Новгородской губернии, изгнали всех из монастыря монахов, били, мучили их, кощунствовали над святынею и храмом Божиим, движимые своим фанатизмоми убеждением; наконец, во имя своей условной истины, они добровольно себя сожгли в виду защитников монастыря. Эти фанатики тоже не признаны страдальцами за истину и самими старообрядцами.

Чтобы точнее определить понятие самих старообрядцев о той условной истине, которой они добиваются, сравним современных расколоучителей с первоначальными поборниками тех идей, которых верными последователями называют себя теперешние старообрядцы — Но что же есть общего в учений первых учителей раскола с доктринами настоящих, всех без исключения-старообрядцев? В чем они сохранили память о своих страдальцах и мучениках, в чем они сохранили их древнее благочестие или учение, как-то: Павла коломенского, Аввакума, попа Лазаря, чернеца Епифана, диакона Федора, боярыни Морозовой и Урусовой и многих других? Действительно ли они в настоящее время те дониконовского времени старообрядцы, как думают о себе эти диссиденты? Для того, чтобы решить этот вопрос, обратимся именно к истории и хронологии разветвления раскола на известные согласия в старообрядчестве.

Со дня раскола (1654 г.), как известно, не было в России никакого другого согласия, кроме одних диссидентов отделившихся от православия, и принадлежащих к одной общине старообрядцем — поповщинского согласия дониконовского времени. Согласие поповщины полагает, что оно приняло все правила установленные семью вселенскими и девятью поместными соборами. Это первое согласие старообрядцев разнится от Православной церкви только тем, что они совершают божественную литургию, все таинства и обряды по старым дониконовским книгам, почитая Никона и его последователей отступниками от православия; между тем, признавая действительность хиротонии нашей церкви, они принимали исключительно иереев поставленных нашими архиереями, и допускали их к совершению богослужения у себя по исполнении обряда миропомазания, и по отречении поступающих к ним мирян и священников от «никонианства» и всех нововведений со времени патриарха Никона. В последствии они отвергли также, как противные православной вере, нововведенные иноземные обычаи: бритье бороды, иноземный покрой платья, вступление в брак с иноверными и проч. проч. Очевидно, что эти отделившиеся члены разномыслили только в обрядах, а не в верованиях с православною церковью, что можно видеть и из сочинений самих расколоучителей, как нами и было сделано несколько выписок выше. Эти первоначальные диссиденты только одного и желали при своем отделении, чтобы сохранить во всей первобытной полноте «свои верования и обряды церкви, как это было до времени патриарха Никона, т.е. до его книжного исправления, 1654 г. И так как первыми диссидентами были старообрядцы поповцы названная в последствии Ветковким согласием, то эти отщепенцы при своем отделении или расколе вынесли все, что только было для нихе святаго, дорогого, из стараго дониконовского времени; они вне «никоновских новин» пожелали отправлять точно также чрез духовенство или священнослужителей, бывших на их стороне своистарые обряды, следуя между тем учению той же православной веры и ее церкви, от которой они отделились. Позднее несколькими годами этих же диссидентов, образовалась особая отрасль людей уже с иными исповеданиями и обрядностями. Вотдоктрины этих вторых диссидентов, в их первоначальном виде.

Так как Московский собор с Восточными патриархами (1667 г.) торжественно объявил, что он признает все исправления, введенный Никоном, и тем самым, по мнению отщепенцов, отверг священные предания православной веры, преемственность Апостольского рукоположения и правила установленные праотцами церкви; то после этого, по их заключению, «никонианцы» исповедуют уже не православную, а ими изобретенную веру (?), и рукоположенные ими священнослужители не имеют прав на сан священнический (??!). На основании этого, священнического сана в церкви никонианской не существует, и принять их иереев для совершения у нас (раскольников) богослужения и обрядов не можем. А как мы сами не имеем действительных епископов, имеющих право хиротонии, то и таинство священства само собою упраздняется и священников мы иметь не будем; а следуя примеру первобытных христиан, заменим обряд богослужения нашею молитвой, как совокупною, так и личною. Таким образом из этого согласия образовались Безпоповцы.

Безпоповцы также отвергли, кроме священства, еще следующие таинства: миропомазание, причащение, брак, словом те таинства, которые без участия иереев совершены быть не могут, оставя только два: крещение, как очищение первородного греха, и покаяние. По их убеждениям церковь Православная, как бы уже лишенная своих священнослужителей, есть церковь вдовствующая, каковою должна она быть, по пророчествам, пред наступлением кончины мира сего. Это подало мысль беспоповцам, не признававшин уже брака, отвергнуть даже всякое плотское сношение с женами их общины. Кроме того, аскетическое направление духовных учителей согласия, совпадало с этим требованием чистоты; и секта эта признала грехом плотское совокупление, как потому, что оно служило бы умножением рода человеческого, долженствующего вскоре прекратиться: так и потому, что оно посягало на то нравственное и духовное отчуждение от мира, которое долженствовало приуготовить верующих ко внитью во врата Царства небесного. Основываясь на пророчествах, они не могли не знать, что пред наступлением кончины мира распространится царство антихриста; а как видимо его не было на Русской земле, то они уверовали в его невидимое пришествие; и потому во всем несогласующемся с их религиозными и нравственными убеждениями, видели признаки его присутствия духовно. (*) В книге пророчеств в 12-й главе, ст. 7-й, пророк Даниил говорить, «яко во время и во времена и в пол времене, егда скончается рассыпание руки людей освященным., и уведять сия вся». См. также слово Ефрема Сирина, об антихристе; Андрея Константинопольского, о последнем времени и о пришествии от бездны антихриста; Ипполита папы Римского, об антихристе. В толковании Xv слова св. Кирилла Иерусалимского об антихристе; Стефана Зизания, который посвятил свое толкование (изд. в 1591 г.) князю Константину Острожскому, и в статье об «антихристе,» которое напечатано в конце книги о вере изд. в 1648 г. Все эти сочинения составляют краеугольный камень раскольнического учения об антихристе, которых было в последствии множество с разными вариантами и приложением к православным правителям господствующей церкви в России.

Из этого учения упомянутых нами диссидентов, образовался первый беспоповщинский толк-Поморцы, основателем коего был дьячек Данила Викулов. Это было уже в 1695 году (*), близ Повенца (Олонецкой губ.)? следовательно со дня раскола позднее 41 годом (1695-1654). Второй толк или согласие тоже безпоповщины, оторвалось от поморцев и основалось в 1705 году, (**) Феодосиевщина, также со дня основания Данилова раскольничьего бесповского монастыря в Поморьи, со дня первого разделения от поморцев дьячка Федосея Васильева, в Новгородской губернии, позднее на 51 год (1705-1654). В 1737 году от поморского согласия отщепился третий толк беспоповщины —Филипповцы, коего основателем быль Филипп (келейник Андрея Денисова, представителя Поморского согласия), позднее 83-ю годами (1737-1654). От Феодосиевщины, в 1771 году, Илья (Василий) Алексеев Ковылин основал в Москве свой особый толк, так называемых безбрачников. Позднее на 117 лет (1771-1654), появились у беспоповцев согласия: новожены, старожены.

В 1782 году, беглый солдат Евфимий основал свою особую секту Бегунов или Страников. Появилась Нетовщина или Спасово согласие и проч. проч. Из всех упомянутых нами выше толков, или согласий раскола, которых из них уже можно назвать старообрядцами, или как другие себя называют — староверцами, т.е. теми диссидентами, которые двести лет тому назад отделились от православной церкви по указанной выше причине»

(Попов Н. И. Опыт исследования. Что такое современное старообрядчество в России. 1866 гл.1)

Выписки из истории церкви по поводу изменения обрядовых законоположений.

Святые Отцы в течение того, как развивалась церковь в ее обрядных и канонических пунктах, никогда не закрепляли за обрядовой стороной неприкосновенное изменение их и догматическую силу. Как мы ниже рассмотрим исторические факты и изречения святых отцов прошлых веков, дают понять что обрядовая, эстетическая сторона и каноническая сторона всегда менялась по мере обстоятельств, времени в жизни церкви. (Ред.)

«Проф. Иван Ильин: «Священное Писание Нового Завета не дает и никогда не стремилось дать исчерпывающий кодекс правил на все случаи жизни. Оно указует нам дух, в котором мы должны пребывать: дух веры, молитвы, прощения, щедрости; и дает несколько основных заповедей. Творить же жизнь из этого Духа мы, как христиане, призваны свободно. Огонь этого духа должен жечь наше сердце и светить нам. Но «абсолютные», «непоколебимые» законы поведения – являются домыслом формального человеческого рассудка, зараженного иудаистическим законничеством. И если так обстоит дело с учением Евангелия, то еще более это относится к святым канонам».

Св. Иоанн Златоуст: а) «И не дни только соблюдал Павел, но соблюдал и другие заповеди закона; а между тем он взывает к Галатам: вот, я, Павел, говорю вам: если вы обрезываетесь, не будет вам никакой пользы от Христа (Гал. 5, 2). Так, тот самый Павел, который говорит: если вы обрезываетесь, не будет вам никакой пользы от Христа, сам обрезал, как известно, Тимофея. Нашел, говорится в писании, Павел в Листрах некоторого юношу, которого мать была Иудеянка уверовавшая, а отец Еллин, обрезал его, потому что не хотел посылать необрезанного учителем (Деян . 16, 1-3). Что делаешь ты, блаженный Павел? Словом уничтожаешь обрезание, а делом снова поддерживаешь его? Не поддерживаю, говорит он, но уничтожаю его делами. Тимофей был сын жены иудейской верной, а отцом имел эллина, из рода необрезанных. Но так как Павел намеревался послать его учителем к иудеям, то не хотел посылать его необрезанным, чтобы с самого начала не заграждать двери учению.… Видите ли, удивительное снисхождение? Он соблюдает времена, чтобы уничтожить соблюдение времен; совершает обрезание, чтобы прекратить обрезание; приносит жертву, чтобы уничтожить жертвоприношение. А что действительно для этого он так поступал, послушай его самого: для подзаконных, говорит он, был как подзаконный, чтобы приобрести подзаконных: ибо, будучи свободен от всех, я всем поработил себя, (1Кор. 9, 20) … Ты, говорит, требуешь обрезания, я не противлюсь, но последую тебе; ты хочешь жертвоприношения, я приношу жертву; ты желаешь, чтобы я, оставивший твой образ жизни, остригся, я готов исполнить это требование; ты повелеваешь мне соблюдать пятидесятницу, и в этом я не противоречу; куда бы ты ни повел меня, я следую и уступаю, ожидая, пока удилища слова углубится в тебя так, чтобы вернее можно было отвлечь весь народ ваш от древнего служения и образа жизни»… (Т. 3, стр. 89-91).

б) «Когда было время снисхождению, то и Павел иудействовал; а когда не было времени снисхождению, а нужно было предлагать догматы и законы, то и Петр, оставив эту снисходительность, предлагает точные и чистые догматы» (Т. 3, стр. 396).

в) «И вот, там был некоторый ученик, именем Тимофей, которого мать была Иудеянка уверовавшая, а отец Еллин, и о котором свидетельствовали братия, находившиеся в Листре и Иконии. Его пожелал Павел взять с собою; и, взяв, обрезал его ради Иудеев, находившихся в тех местах; ибо все знали об отце его, что он был Еллин. (Деян. 16, 1-3). Достойна удивления мудрость Павла! Он во всем смотрел на пользу; не делал ничего просто, по предубеждению. Его пожелал, говорит писатель, взять с собою (т. 9, стр. 306).

г) «Павел поступал по иудейски в Иерусалиме, а в Антиохии – нет; он поступал по иудейски, а другие соблазнялись, но соблазнялись несправедливо» (т. 9, стр. 404).

д) «Ныне многие у нас и постятся в один день с иудеями, равным образом и субботы соблюдают; мы же терпим это с мужеством, или лучше, с унижением» (т. 10, стр. 743).

е) «Тимофей был одним из учеников ап.Павла. Лука свидетельствует (Деян. 16, 2) , что он был юноша, достойный удивления, заслуживший одобрение от братии в Листрах и Иконии. Он был в одно и то же время учеником и учителем, и при том был до такой степени рассудителен, что, хотя слышал, что Павел, проповедуя, не обязывал принимать обрезания, однако согласился не только проповедовать против обрезания, но даже принять такое обрезание: обрезал его апостол, говорит Лука (Деян. 16, 23) , когда он был уже в таком возрасте, а потом уже вверил ему управление церковью» (т. 11, стр. 618).

Блаженный Августин: а) «Все то, что предписывается нам словом Божиим, без сомнения должно быть соблюдаемо каждым, как закон Господень. А из обычаев, основывающихся на предании, те одинаково для всех важны и обязательны, которые наблюдаются всею церковью; ибо явно, что эти обычаи введены или апостолами, или вселенскими соборами, которых важность в церкви непререкаема. Другие же, которые не имеют такого свойства, не имеют такой и обязательности. Так например: в одних церквах положен пост по субботам, в других нет; в иных местах каждый день совершается бескровная жертва, – в других только по субботам и воскресным дням, а в иных – по одним воскресным дням… Бл. Августин припоминает ответ св. Амвросия, на вопрос его о том, должно ли ему и матери его, поститься в субботу, по обычаю родины своей, или не должно, по обычаю Медиоланских христиан. «Я сам так поступаю», говорил св. Амвросий, «когда бываю в Риме, то пощусь вместе со всеми в субботу, а здесь не пощусь. И вы наблюдайте всегда обычай той церкви, в какой случится быть вам, чтобы не произвести или не потерпеть соблазна… Спорить об этом (т. е. о разных обычаях), говорит бл. Августин, не должно. Пусть каждый поступает в сем случае по вере и совести своей, если не имеет запрещения от настоятеля церкви. Закхей с радостью принял Господа в свой дом, а сотник отказался от такой чести, по чувству недостоинства своего: поступки различные, но одинаково похвальные» (Жизнь и твор. его, изд. 1885 г., стр. 58-59).

в) «Часто примечал я с скорбью и болью сердечною, что многие смущения причиняются немощным чрез спорливое упрямство или суеверную боязливость некоторых братий, которые в вещах, относящихся к тому роду, что ни на основании авторитета Св. Писания, ни на основании предания вселенской церкви, ни соображением пользы к исправлению жизни не может быть постановлено о них определенного решения, возбуждают столько споров, так как не считают ничего правильным кроме того, что сами наблюдают… Различно по разным местам и по странам наблюдаемое, как-то: что одни постятся в субботу, а другие нет, что одни ежедневно приобщаются Тела и Крови Господней, а другие принимают их в известные дни, что в иных местах не пропускается ни одного дня, чтобы не совершалось приношения, а в других – только в субботу и воскресенье, и если что другое сего рода может быть указано, весь этот род (отдел обычаев) подлежит свободному соблюдению и не может быть относительно сего лучшей дисциплины для настоящего и мудрого христианина, чтобы поступать так, как поступают в той церкви, в которой ему случится быть. Ибо что не восстает ни против веры, ни против добрых нравов, должно быть почитаемо за безразличное и должно быть соблюдаемо согласно с теми, среди которых живем » (там же, стр. 34-35).

Святитель Афанасий Александрийский : «Одно и то же, смотря по времени, и в некоторых обстоятельствах, непозволительно; а в других обстоятельствах, и благовременно, допускается и позволяется» (Посл. к Аммуну; Полн. Кормч. Пр. Св. О. стр. 115).

Святитель Василий Великий: «В первом каноническом правиле, рассуждая о способах принятия в церковь еретиков и раскольников, говорит, что в сем случае «подобает следовать обычаю каждой страны» (Полн. Кормч. 148 стр. пр. Св. О. О.).

Преподобный Феодор Студит: а) «То, что делается применительно, не есть закон, и не все отличается безукоризненностью. Так и Павел применительно к обстоятельствам обрезал Тимофея, однако это не вошло в закон; ибо он сам отвергал обрезание, громко взывая: за что же гонят меня, братия, если я и теперь проповедую обрезание? ( Гал. 5, 11)? (т. 1, стр. 27-28).

б) «Ибо предел приспособления, как ты знаешь, состоит в том, чтобы ни совершенно (отступать) нарушать какое-нибудь постановление, ни в случае, когда можно сделать малое послабление по времени и обстоятельствам, дабы таким образом легче достигнуть желаемого, не вдаваться в крайность и не причинять вреда важнейшему. Этому мы научились между апостолами от Павла, который очистился и обрезал Тимофея (Деян. 21, 26; 16, 3); а между отцами от Василия Великого, который принял приношение Валента и до времени не употреблял прямого названия Бог о Духе. Но ни Павел не продолжал очищаться, ни Василий – принимать еще дары от Валента и не называть Духа Богом; напротив видно, что они оба готовы были принять смерть за то и другое.
Таким образом, кто приспособляется к обстоятельствам века, тот не отступает от добра; ибо он скорее достигает желаемого, уступив немного, подобно управляющему кормилом, который опускает несколько руль в случае противной бури. А поступающий иначе отступает от цели, совершая преступление вместо приспособления к обстоятельствам » (т. 1, стр. 182-183). Шестой Вселенский Собор: «Богоносные отцы наши рассудили, да будут соблюдаемы обычаи каждой Церкви» (39 пр. по полн. Кормч.).

Св.Григорий Богослов : Но вас затрудняют слоги, останавливает одно речение, и оно делается для вас камнем претыкания и камнем соблазна, чем для некоторых был и Христос. Это — человеческая немощь. Сойдемся между собою духовно, будем лучше братолюбивыми, нежели самолюбивыми. Признайте силу Божества, и мы сделаем вам снисхождение в речении. Исповедуйте естество под другими наименованиями, какие наиболее уважаете, и мы врачуем вас, как немощных, даже скрыв иное к вашему удовольствию. Ибо стыдно, подлинно стыдно и довольно безрассудно быть здравыми по душе и ставить в великие звуки, утаевать сокровище, как бы завидуя другим, или опасаясь, чтобы не освятить и языка. Но еще стыднее нам подвергаться тому же, в чем других обвиняем, и осуждая споры о звуках, самим стоять за букву. Исповедуйте в Троице единое божество, или, если угодно, единое естество; и я испрошу вам у Духа слово: Бог. Ибо знаю, что Давший первое дает и второе, и тем паче, если причиною спора какая-то духовная робость, а не диавольское упорство. Скажу еще яснее и короче: ни вы не обвиняйте нас за речение, более возвышенное (ибо не должно завидовать возвышению), ни мы не будем вас осуждать за то речение, которое вам до времени по силам, пока не достигнете, хотя другим путем, того же с нами пристанища. Мы домогаемся не победы, а возвращения братьев, разлука с которыми терзает нас.

Св. Киприан Карфагенский: А) чтобы обезопасить мир в собственной Церкви, он решился созвать новый, третий собор по одному и тому же вопросу. Собор сей, на котором было 85 епископов (или 87, если считать двух епископов, не присутствовавших лично, но имевших представителя своего в лице одного из тех же Отцов собора) много пресвитеров и диаконов, при множестве также народа, открылся в сентябре 256 года. На нем, прежде всего прочитана была переписка Киприана с Юбаяном; потом Киприан приглашал Отцов собора высказать мнение свое с полной свободой, ничего не опасаясь за то, что кто скажет: «остается, говорил он, высказать каждому свое мнение об этом предмете. Мы никого не принуждаем и никого не лишаем общения, хотя бы кто мыслил и не одинаково с нами; ибо никто из нас не ставит себя епископом епископов, никто страхом насильственной власти не принуждает братий к повиновению себе; каждый епископ с полною свободою и властью может действовать по своему усмотрению, и ни сам быть судим от других, ни других судить не может: все мы ждем суда Господа нашего Иисуса Христа, который один только имеет власть избирать нас для управления своею Церковью и судить наши дела».

Б) мы никого не принуждаем, никому не даем закона; потому что всякий предстоятель свободен управлять Своею Церковью по воле своей, имея дать отчет в своих действиях Господу»

В римской Церкви издавна существовал и до сего времени сохранялся другой обычай, касательно принятия еретиков в Церковь: здесь принимали их только чрез возложение рук. Стефан имел уже жаркий спор за этот обычай с некоторыми восточными епископами, особенно с Фирмилианом каппадокийским ; но посредничество св. Дионисия александрийского помогло, если не примирению спорящих, то утишению спора. На востоке вообще вопрос о крещении еретиков не производил ни малейшего разделения между епископами, хотя и там не все держались одного правила в этом деле.

В) Все это в краткости мы написали тебе, возлюбленнейший брат, по мере сил наших, не имея в мыслях ни предписывать, ни навязывать кому-либо своего мнения; пусть всякий епископ по свободному своему произволению поступает так, как считает должным. Мы сами, сколько это от нас зависит, отнюдь не вступаем из-за еретиков в распри с нашими товарищами и соепископами; а напротив, тем более соблюдаем Божественное согласие и Господний мир, что и апостол говорит: аще ли кто мнится спорлив быти, мы таковаго обычая не имамы, ниже Церкви Божия (1 Кор. 11, 16). Мы со всяким терпением и кротостию стараемся сохранить и любовь душевную, и честь сослужительства, и союз веры, и согласие священства.

Блаженный Феофилакт Болгарский: А) « Ибо, если в собрание ваше войдет человек с золотым перстнем, в богатой одежде, войдет же и бедный в скудной одежде, и вы, смотря на одетого в богатую одежду, скажете ему: тебе хорошо сесть здесь, а бедному скажете: ты стань там, или садись здесь, у ног моих» – У евреев, кажется, особенно в обычае было носить перстни. Но при этом иной скажет, может быть: если Иаков есть учитель завета Христова, то почему не прекращает подзаконного, но еще возвышает оное, принимая остающихся в благочестии подзаконном, а не порицая их? Такому мы отвечаем, что теперь Иаков беседует с ними поближе и снисходит их немощи, чтобы, тотчас отменив закон, не заставить их отступиться от него по новости учения. Но он ведет дело с основательным расчетом, уступив, насколько это было безвредным для него, в новом завете и подзаконным обрядам. Ибо чем отвращало его от веры Христовой соблюдение субботы или пост и воздержание от снедей? Через эту уступчивость завладев их вниманием к своим собственным словам, он мало помалу убеждает их отставать от подзаконных обрядов, как бесполезных и ведущих к рабству, а не к свободе, подаваемой о Христе. Итак, мудро пользуясь небольшими уступками, предложил приличное христианам тогда, когда они беспрепятственно внимали словам его» (Толк. на соборные посл. св. Апостол, т. 5, ч. 2, изд. 1905 г ., стр. 15-16).

Б) « Там был некоторый ученик, которого отец Еллин». Замечательно, что иудеи так пренебрегали законом, что своих дочерей выдавали за еллинов и женились на еллинах. И, взяв, обрезал его ради Иудеев. Достойна великого удивления мудрость Павла. Он, который так ратовал против обрезания язычников и который давал толчок всему, пока не решили вопроса, обрезал своего ученика. Он не только другим не запрещает этого, но даже сам делает это. В каждом деле он имел в виду пользу и ничего не делал без цели. И тому нужно удивляться, как еще Павел расположил его к обрезанию. Ради иудеев, находившихся в тех местах: потому что они никак не решились бы слушать слово Божие от необрезанного» (Толк. на 3 ст. 16 гл. Деян. св. Апостол, т. 5, стр. 165).

В) Необрезанный Тит, говорит он, не был принуждаем обрезаться. А это служит важнейшим доказательством того, что и апостолы допускали обрезание не в качестве закона, а по некоему домостроительству, то есть как временную меру благоразумного снисхождения к немощным, ради верующих от обрезания, — и того, что не могли порицать проповеди Павла, ученик которого был необрезан. Итак, мудро пользуясь небольшими уступками, он предложил приличное христианам как раз тогда, когда они беспрепятственно внимали его словам

Бароний Летописец: «Павел святой, ради иудеев, да не соблазняются, Тимофея по закону, уже по том соборе (т. е. апостольском), обрезал и в Кенгрех как назарянин волосы себе остриг, и прежде пленения своего, в Иерусалиме в церкви, жертвы Моисеевы, и очищения законное сотворил. Доброе это было и святое дело, дабы не было отвергнуто евангелие людьми. В чем сам себя Павел святой похваляет, говоря: со иудеями был как иудей, с язычниками был как язычник, да всех приобрету Христу» (лето 51-е, число 9-е). – «Святой Павел будучи в Листрах, Тимофея юношу благочестивого, желая иметь сослужителем и сыном духовным, и с собою его в путь свой берет, но так как он имел отца язычника: то ради иудеев обрезал его, и что весьма во иные времена возбранял, и писал говоря: если кто будет обрезываться, то Христос не принесет ему никакой пользы, то сам сотворил. И ради чего? Или об этом, за таковые дела Петра святого укорял, сам укоризны не имел? Как и Петр святый не имел. Так как на время, а не от закона, по нужде душевной, добрым сердцем, и ради созидания, дабы иудеи того города от евангелия не отвратились, так оно и произошло» (Лето 51-е, число 15-е).

Летопись Арсения: Патриарх константинопольский Фотий в послании к папе Николаю, говоря о различии обрядов в разных церквах, писал: «Есть много обычаев в церкви, которые, поскольку не одобрены торжественно ни одним вселенским собором, не имеют всеобщей важности; в таких случаях частные церкви могут держаться своих обычаев, лишь бы они не вредили вере» (Лето 861-е).

Св. Григорий Двоеслов: «В единой вере ничего не вредит святой церкви разнообразность обыкновений» (Посл. 41 к Леандру).

Евсевий историк: В это время стали пересматривать весьма важный вопрос: все асийские Церкви, основываясь будто бы на очень древнем предании, считали, что праздник спасительной Пасхи следует назначать на четырнадцатый день лунного месяца, в который иудеям велено было закалать агнца; на какой бы день недели ни пришлось четырнадцатое, пост следует прекращать. Такого обычая у Церквей во всей остальной вселенной не было; по апостольскому преданию они хранили и доныне сохраняемый обычай: пост следует прекращать только в день Воскресения Спасителя нашего. Епископы по этому поводу созывали Соборы и совещания; все единодушно постановили — и письменно сообщили это церковное решение всем верующим — праздновать таинство Христова Воскресения не в иной какой день, а только в день Господень, и только в тот день прекращать пост. Послание палестинских епископов, собравшихся тогда под председательством Феофила, епископа Кесарийского, и Наркисса Иерусалимского, имеется доныне. Есть также об этом спорном вопросе и Послание от собравшихся в Риме, из коего видно, что тамошним епископом был тогда Виктор; Послание понтийских епископов, собравшихся под председательством Пальмы, как старейшего; галльских (епископом в Галлии был Ириней); а также епископа Осроены и тамошних городов. Особо следует назвать Послания Вакхила, епископа Коринфского, и многих других, единомысленно вынесших одно и то же решение и за него голосовавших. Решение было единым, как мы и сообщали.

Св.Ириней Лионский: Апостолы установили, чтобы мы не осуждали никого за пищу и питье и какой-нибудь праздник, или новомесячие, или субботы (Кол. 11,16). Откуда же эти распри, откуда расколы? Мы празднуем, но в закваске злобы и лукавства, раздирая Церковь Божию, и соблюдаем внешнее, чтобы отвергнуть лучшее — веру и любовь. Что такие праздники и посты не угодны Богу, мы слышали из слов пророческих (Против ереси кн. Iv гл. 33)» Так, разногласие в частных обычаях и внешних обрядах, встречающееся в местных Церквах, по мысли святого Иринее, не может и не должно быть препятствием миру и единению со всею Вселенскою Церковью, только бы у них свято и неизменно сохранялись апостольская вера и устройство Церкви. Фирмилиан еп. Кесарии Каппадокийский: И живущие в Риме не во всем соблюдают то, что предано от начала и напрасно кто-нибудь стал бы претендовать на знание апостольского авторитета, основываясь на том: что видит у них относительно дней празднования Пасхи и относительно многих других божественных таинств некоторые разности и что не наблюдают там одинаково всего, что наблюдается в Иерусалиме, почему и в других весьма многих провинциях многое, по различию мест и людей, пестреет разнооборазием, и однако из за сего никогда не было отступаемо от мира и от единства кафолической церкви.

***

Выше было указано, что в то время при разных празднований и обрядовых законоположений, епископы оставались единоверными и не называли друг друга еретиками и не отделялись от церкви. Далее видно, что церковь также имеет право изменять обряды и постановления если на то стоит нужда и при этом не погрешая в догматическом учении церкви.«В канонах живет творческая свобода христианского духа, дух церковного строительства. Эта свобода не умерла и ныне. Эта творческая сила не покинула Церковь и теперь. И если история человечества несет Церкви непредвиденные обстоятельства, крушения и осложнения, то надлежит не держаться за букву канонов, а возродить в Церкви их творческий дух; и выходить из непредвиденных бед, потрясений и искушений, следуя не букве канонов, а их живому церковному духу».

1). В первые века христианства, по 5 правилу св. апостол, епископы могли быть и женатые, шестой же вселенский собор, «прилагая попечение о преуспеянии людей на лучшее», 12 правилом постановил: «епископу не жить с женою».

И по правилам св.апостолов «епископам дозволяемо было иметь жен и после принятия епископского сана», и если бы кто захотел, хотя бы и «под видом благоговения изгнать жену, должен быть даже извержен из сана» (5 пр.св.ап. и толк.Вальсамона и Зонара).

Шестой же Вселенский собор 12 правилом изменяет, отменяет апостольское постановление и законополагает: «под угрозою извержения из сана воспрещает епископам жить с женою», и это установлено «не к превращению(изменению) Апостольского предания, но прилагая попечение о спасении и о преуспеянии людей на лучшее» (12 пр.6 Всел.соб .).

2). 26 правилом св. апостол только чтецам и певцам, по рукоположении, т. е. по вступлении в клир, разрешает вступать в брак, а Анкирский собор 10 правилом разрешает и диаконам, «если при самом поставлении засвидетельствовали, что они имеют нужду жениться, и не могут без того пребыть: таковые, после сего оженившись, да пребывают в своем служении». А в 4-м правиле Гангрского собора говорится о том, что «Если кто о пресвитере, вступившем в брак, рассуждает, что не подобает причащаться приношения, когда таковой совершил литургию: да будет под анафемою». В данном правиле идет речь «о пресвитере, вступившем в брак», т.е. о священнике, вступившем в брак уже после рукоположения. Это свидетельствует о практике, которая была в первых веках христианства, вступления в брак, после рукоположения. А Шестой Вселенский собор 6 правилом снова воспрещает дьякону, и иподьякону, после рукоположения, вступать в брак.

3). Апостолы установили, что епископы могут быть женатые (правила 5, 17, 18), то же самое говорит и ап. Павел «епископ должен быть непорочен, одной жены муж» (1Тим.3:2), Шестой же вселенский собор в 691г., 12 правилом постановил: «епископу не жить с женою», а Константинопольский собор в храме св. Софии, в 879г. установил своим 2 правилом «если какой епископ или кто из архиерейского сана, захочет воспринять монашеский чин… таковой, сам себя устранив от архиерейского места, да не возвращается к прежнему достоинству, которое самим делом отложил», и иное стало на практике.

4). В первом правиле св. апостолов Петра и Павла читаем: «Я Петр и Павел заповедаем людям, делать пять дней в недели; в субботу же и неделю да упраздняются (люди) в церковь, ради поучения еже на благоверие» (Кормч. л. 27).

Лаодикийский же собор 29 правилом постановил: «не подобает христианам иудействовать и в субботу праздновать, но делать им в сей день… Если же обретутся иудействующие: да будут анафема от Христа» (см. Полн. Кормч.).

5). 15-е правило св. апостола Павла: «учитель, хотя и мирской человек будет, если искусен в слове учения, и нравом чист, таковой да учит. Ибо будут, сказано, все научены Богом» (Кормч. 26 л . об .) , – а шестой Вселенский собор 64 правилом повелевает: «мирянина, всенародно учащаго догматам веры и невнимающаго более открывшим, по божественному определению, училище в церкви, хотя бы он достиг и высоты мудрости, наказывать отлучением на 40 дней» (Синтагма М. Властаря стр. 155 и полн. Кормч. стр. 491).

6). 9-е правило Василия Великого: «Господне изречение, читаем у него, что непозволительно разрешатися от брака, кроме прелюбодеяния, по смыслу онаго, одинаково приличествует и мужьям и женам. Но не то в обычае».

Аристин: «Хотя Господь равно осуждает и мужа, расторгающаго брак с своею женою (кроме прелюбодеяния), и жену, отступающую от своего мужа без благословной причины, но не так повелевает это церковный обычай (который, т. е. обычай, имел силу во времена сего великого отца, пишет Зонара): он предписывает жене удерживать своего мужа, хотя бы он впал в блуд и прелюбодействовал; а жену, если она осквернится с другим мужем, дозволяет ее мужу отпускать и более не удерживать» (Полн. Кормч Прав. св. отц. стр. 193-197).

7). 37 правило св. апостол: «дважды повелевает быть собору епископов, и да рассуждают они о догматах благочестия и да разрешают случающияся церковныя прекословия». То же 20 правило Антиохийского собора и 5-е правило Никейского собора – Шестой Всел. соб. 8 пр. и второй Всел. соб. 6 пр. — однажды в год, но обязательно, быть собору.

Зонара в толковании 37 правила св. апостол говорит: «В настоящее время эти соборы совсем не собираются» (Полн. Кормч. стр. 71) ; в толковании 5 правила 1 Вселенского собора: «Ныне дело этих соборов совсем оставлено в пренебрежении, так, что их никогда не бывает», а Вальсамон замечает: «правило это уже не действует».

8). 69 правило святых апостол: «если кто епископ, или пресвитер, или дьякон, или иподьякон, или чтец, или певец не постится во св. четыредесятницу пред Пасхою, или в среду, или в пяток, кроме препятствия от немощи телесной, да будет извержен. Если же мирянин, да будет отлучен». 19 правило собора Гангрского: «кто разрешает пост…, да будет под клятвою». — А в Номоканоне, вместо проклятия, только отлучение от причастия на два года тому, кто в посту ест мясо, или сыр (Потребн. Иосифа л. 969; Иоасафа — л. 51). В тех же потребниках помещен устав, заимствованный у пр. Никона-Черногорца, по которому в праздники Господни, Богородичные, св. Апостолов, хотя бы они случились в среду и пяток, никогда запрещения в пище не полагается, а в Великий пост разрешается есть рыбу по субботам и воскресеньям, «если же кто непроизволит», то и по вторникам и четвергам; разрешается даже «всем на все» (Потребник Филар. 157- 158 л .л.; Иоасафа л. 136; Тактикон, сл. 3-е л. 24-25).

9). Лаодикийского собора 3 правило (снес. 1 Тимоф. 3 гл., 6 ст.) : «Не подобает недавно крещенных производити в чин священнический». То же и 80 правило св. апостол. Вальсамон замечает, что «великий светильник Нектарий едва был отделен от стада оглашенных и омыл божественною банею скверну жизни, чистый уже облекается саном архиерейства и в то же время делается епископом царствующего града и экзархом св. и вселенского второго собора». Григорий Богослов передает, — что Евсевия, как только сподобили св. крещения, нарекли архиереем и возвели на престол (т. 2, стр. 110-111) . Тоже и Амвросий Медиоланский (Бароний 374 лето).

10). Лаодикийский собор 29 правилом предает анафеме тех, которые празднуют (с жидами) субботу; а св. Златоустый говорит: «а ныне многие у нас и постятся в один день с иудеями и, и подобно им, хранят субботы: и мы с гордостью терпим это» (Толк. на посл. Галат., изд. 1842 г . , стр. 31).

11). Лаодикийский собор 53 правилом постановил: «не подобает христианам, на брак ходящим, скакать, или плясать, но скромно вечерять и обедать, как прилично христианам». Вальсамон: «это правило ясно, а поскольку оно упразднилось совершенно, то не нуждается в толковании» (Полн. Кормч. стр. 271).

12). Карфагенский собор 3 правилом постановил: «Если пресвитер или дьякон будет отлучен епископом, то может жаловаться на своего епископа другим епископам области, которые и должны быть судьями отлучившего епископа». Аристин замечает: «это правило представляет повод к смятению и соблазну, почему оно и не имеет силы» (Полн. Кормч. стр. 366; Славян. Корм. 118 л . об.).

13). 20 правилом Карфагенского собора предписывалось: «чтецов, приходящих в совершенный возраст, побуждать или ко вступлению в супружество, или к обету целомудрия». Зонара: «правило это никогда не соблюдалось» (425 стр.).

14). Четвертый Вселенский собор 29 правилом безусловно воспретил низведение епископа на степень пресвитерскую, заметив, что «если сводит кто епископа на пресвитерство, святотатец есть». Шестой Вселенский собор постановил: «если епископ будет учить в ином городе в народе, то да перестанет от епископства и действует как пресвитер» (20 пр.).

Аристин замечает: «29 правило Халкидонского собора совсем не называет святотатством, низведение епископа на степень пресвитерскую: и имей сие правило пребольше вселенскаго онаго (т. е. шестого собора) правила» (Старопеч. Кормч. 184 л .).

15). В толковании 11 правила Лаодикийского собора Зонара: «У древних были некоторые обычаи, исполняемые в церквах, из которых одни с течением времени изменились, а другие и совершенно прекратились, а некоторые запрещены и правилами» (Полн. кормч. стр. 220). «Ибо упразднилось так и иное многое творимое прежде» (в толк. 19 пр. того же соб.).

16). Деяние 5-го Вселенского собора: «Пусть ваше братское попечение ясно познает, что (о чем нужно часто говорить) вся христианская вера нарушается, если нарушается что нибудь из того, что постановлено в Халкидоне. Но утверждает-ли он (папа Лев) это о частных предметах некоторых лиц?.. Он предпослал увещание к охранению веры и обозначил, с какой стороны он желал охранения собора… Очевидно, дается нам позволение вновь пересматривать то, что там (т. е. в Халкидоне) совершено сверх дел веры относительно лиц. Следовательно, все, что совершается сверх веры, как оказывается по учению Льва, ничто не препятствует вновь подвергать обсуждению » (см. 211-225 стр. по изд. 1889г).

17). Бл. Иероним Стридонский: «Церковные предания, в особенности те, которые не вредят вере, должно сохранять так, как они переданы предками, и что обычаи одних не разрушаются противоположным обыкновением других… Пусть каждая провинция исполняет свои обычаи и правила предков считает установлениями апостольскими» (ч. 2, стр. 258-259, п. 66).

б) «Мы знаем, что некоторые, задумав раз что нибудь, уже не оставляют того, и не легко меняют свои предположения; но, сохраняя с сослуживцами союз мира и согласия, удерживают и нечто свое, раз вошедшее у них в употреблении. В этом отношении мы не делаем насилия ни кому, и не издаем закона, который отнимал бы право действовать в управлении церковью по свободному усмотрению: всякий предстоятель имеет дать отчет в своих действиях Господу. Когда пишет он (Киприан) и к Юбаяну о перекрещивании еретиков, то в конце книги говорит так: «по мере сил своих — кратко мы написали это тебе, брат возлюбленный, никому не предписывая и не навязывая своего мнения, тем более, что каждый из епископов действует, как находит нужным, имея полную власть поступать по собственному усмотрению» (т. 4, стр. 90).

18). Блаженный Симеон Солунский: а) не однажды только надобно читать положенные в начале (чина Крещения) заклинания и другие молитвы, а несколько раз. Ибо в Требнике написано читать их восемь или десять, так как в Церкви в древности было обыкновение, чтобы оглашающие иереи в каждый из семи дней прочитывали их над крещаемыми, а в восьмой день — … архиерей или имевший крестить иерей».[42]

В Русской Церкви в XIv веке чин оглашения удерживал многие особенности. Огласительные молитвы читались также по десять раз. Слова четвертой молитвы «Изжени от него…» произносились единожды. Вопросы об отрицании от сатаны произносились раздельно и пять ответов на них повторялись по трижды.

В Xv веке огласительные молитвы читались по три раза каждая. Практика читать их по десять раз соблюдалась только при крещении старых евреев.

В XvI веке число огласительных молитв оставалось тем же. Но в практику начал входить обычай читать их один раз, хотя допускалось читать их три и даже четыре раза.

При Крещении иноверцев продолжали читать до десяти раз. Перед чтением молитв священник троекратно дул в лицо крещаемого и благословлял чело, уста и грудь его. Те же части тела благословлялись при однократном чтении слов «Изжени от него всякого лукавого и нечистого духа».

б) «В мирских церквах не читают псалтири, кроме одной великой четыредесятницы, так как выполнять все по уставу — не по силам людей, живущих в мире. Так делают только все священные обители» (т. 2, стр. 405).

19). Летописец Бароний: а) «Златоуст повелел также (как и ариане; следов., обычай заимствован от еретиков) ночью ходам быть, со свечами и крестами серебряными, их же Евдоксия царица устроить повелела, и стихи сочинил к пению на похвалу Пресвятой Троицы» (лето 400, числ. 11-е).

б) «Древний обычай церковный был и есть (см. 91 пр. св. Вас. Вел.) молиться на восток солнца. В тот период времени, ради сих манихеев, Лев запретил на восток солнца обращаться молящимся, ибо бояся чтобы подражанием этому примеру не творили какого-либо мерзостного идолопоклонства» (443 лето, ч. 2).

в) «Леон папа, бываемый от некоторых самовольный обычай исповеди явной пред всеми, отверг, но только тайную перед иереем исповедь похвалил, говоря, что исповедь тайная от апостолов передана» (Лето Госп. 459, числ. 5-е).

20). «Св. Апостол Иаков, первый епископ Иерусалимский, от Христа научившись, литургию написал. Сего св.апостола литургию, Божественный Василий Великий, елико к вере чиновне прияв, в словах только сократил» (кн. о Вере; л. 107). «Первым Иаков литургию изложил и написал, наставляющу его в том Св. Духу: которую потом св. Василий Вел., затем святой Златоуст, ради человеческой немощи сократили» (Ч. Мин. 23 октября).

21). Историк Сократ: «Между обществами верных, едва ли можно найти и две церкви, которые в совершении молитв были бы согласны одна с другой» (Церк. Ист. СПВ., 1850 г ., стр. 429-432).

22). Историк Созомен: «Во всех церквах, хотя они исповедуют одно и тоже учение, нельзя найти одних и тех же по всему сходных преданий» (Церк. Ист. по изд. 1851 г . 517 стр.). Он же: «Безумно было бы христианам, согласным в главных пунктах верований, разделяться между собою из-за обычаев» (там-же кн. 7-я, гл. 9-я).

23)Иоанн Златоуст:… не будем наблюдать дней, времен и годов, но во всем неуклонно последуем церкви, всему предпочитая любовь и мир. Если бы даже и ошибалась церковь, и в таком случае не столько бы было похвально точное наблюдение времен, сколько осуждения достойны разделение и раскол. Вот я нисколько не забочусь о времени, так как и Бог не (заботится), что мы уже и показали (ибо и об этом я уже много говорил); одного только домогаюсь, чтобы нам делать все в мире и единомыслии, чтобы, когда мы постимся со всем народом, и священники совершают общественные молитвы за вселенную, в это время ты не оставался дома пьянствовать. Подумай, ведь это — дьявольское наваждение, и составляет не один, не два, не три греха, но гораздо более: отделяет тебя от стада (Христова), заставляет обвинять столь многих отцов, ввергает в упорство, увлекает к иудеям и выставляет тебя на соблазн и домашним и чужим. Ибо как станем мы упрекать их в том, что они сидят дома, когда и ты бежишь к ним? А кроме этих важных грехов может произойти больший вред, когда ты во время постов тех (с иудеями) не будешь пользоваться ни Писанием, ни собраниями, ни благословением, ни общими молитвами, но все это время проведешь с нечистой совестью, в страхе и трепете, чтобы не уличили тебя, как какого-нибудь иноплеменника и инородца, между тем как тебе надлежало бы, вместе с церковью, совершать все с дерзновением, с удовольствием, с радостью и совершенной свободой. Церковь не знала строгого наблюдения времен; но когда затем всем отцам (церкви) угодно было собраться вместе из различных стран и назначить определенный день (пасхи), то церковь, во всем почитающая согласие и любящая единомыслие, приняла их определение. А что ни вам, ни нам и никому другому (из христиан) не возможно так ограничивать наш воскресный день, это достаточно доказано выше. Не будем же сражаться с тенью, и, споря из-за случайного, не повредим себе в важнейшем. Поститься в то или другое время — не предосудительно, но разделять церковь, жить в раздорах, производить расколы и постоянно уклоняться от (церковного) собрания, это не простительно, достойно осуждения и влечет за собой тяжкое наказание. Можно бы сказать и больше этого, но для внимательных достаточно и сказанного; а для не внимательных не было бы пользы, если бы сказано было и больше. Посему, заканчивая здесь слово, все вместе попросим наших братьев возвратиться к нам, возлюбить мир, отстать от неразумного упорства, и, оставив без внимания маловажное, проникнуться возвышенными и важными мыслями, и освободиться от наблюдения дней, чтобы всем нам единодушно, едиными устами прославлять Бога и Отца Господа нашего Иисуса Христа, Которому слава и держава, ныне и всегда, и во веки веков. Аминь.

Из исторических моментов в жизни церкви видно, что обряды и традиции менялись, и святые отцы не считали это за отступление от веры».

(Выписки из творений Святых Отцов и Учителей Церкви по вопросам сектантства (по вопросам веры и благочестия, пререкаемым старообрядцами). Составил иерей Дмитрий Александров. С-Петербург, 1907г. Главы 32-33).

О правах церкви изменять недогматические предания.

Старообрядцы говорят: «двуперстное сложениe есть предание, а предание не подлежит изменению». Правда, — есть предания неизменяемые, каковы — предания веры, т.е. такие предания, которые относятся к самому существу веры; но есть предания изменяемые — обрядовые, которые не касаются существа веры. Первые из них называются догматами (от греческого слова догма, значит учение, определение), а вторые — обрядами, или обычаями (от слова рядить, украшать). Те и другие в Свящ. писании известны под одним общим названием: предание. И нужно заметить, что в Свящ. писании под именем «предания» преимущественно и разумеются догматы веры. Это-то предание и должно быть неизменно соблюдаемо по слову ап. Павла, в послании к ученику своему Тимфею: «0, Тимофее! Предание сохрани, уклоняйся скверных суесловий и прекословий лжеименнаго разума, о нем же вещи хвалящеся, о вере согрешиша (1 Тим. 6, 20). Таким образом догматами, в строгом смысле на языке церковном, называются только истины веры, в отличии от всех других истин деятельности христианской. Это видно, из примера самих Вселенских соборов, которые догматами называли исключительно одни свои вероопределения, называя все прочие постановления свои канонами, или правилами (см. в пол. Кормч.). Догматы, как истины веры, которая есть вещей обличение невидимых (Евр. 11, 1), не доступны нашим чувствам: мы их «невидимо сердцем видим и усты исповедуем!, «(Мал. катих. л. 2); наконец, как истины, заключающая в себе «крепкое и твердое разумение о Боге и вещех спасёных т.е. необходимых для нашего спасения, они не подлежат изменению ни по содержанию, ни по форме выражения, как и научает св. ап. Павел: аще мы или ангел благовестить вам паче, еже благовестихом вам, анафема да будет (Гал. 1, 8). Учение о догматах раскрыто на вселенских и поместных соборах и в творениях св. отцев церкви и вкратце выражено в символах веры, каковы Никеоцареградский (Больш. катих. л. 81 об. — 82), Афанасиевский (Кирил. кн. л. 647) и др.

Но есть, как выше сказано, предания и недогматические, которые правильнее назвать: древние обычаи, или установления церковные. Сюда относятся церковные чины и уставы, порядки церковного управления, разные предметы и действия, имеющие символическое значение. Каждое из церковных таинств имеет стороны — видимую и невидимую, т.е. догматическую и обрядовую. В крещении, напр., невидимая сторона этого таинства — благодатное возрождение крещаемого в жизнь новую, христианскую, очищение его от грехов и пр… Видимая же сторона, или сторона обрядовая — все молитвословия и соединенный с ними священнодействия. Упование же видимое, по слову ап. Павла, несть упование (Рим. 8, 24). Почему чин, например, крещение, или порядок молитвословия при крещении, имеет значительный между собою несходства, в чем каждый может убедиться, сличив старопечатные потребники), а между тем чин этот в патриарших потребниках озаглавлен так: «Устав святых апостол и святых богоносных отец, седьми вселенских соборов»

1)1-е vI вселенского собора: «Хранити неприкосновенную нововведевдениям и изменениям веру, преданную нам от самовидцев и служителей слова… и блаженных отец… Аще же кто либо из всех не содержет и неприемлетлет вышереченных догматов благочестия и не тако мыслет и проповедует, но покушается идти противу оных: тот да будет анафема, по определению постановленному преждеупомянутыми снятыми и блаженными отцами, от сословия христианского, яко чуждый, да будет нсключен и извержен. Ибо мы сообразно, что определено прежде, совершенно решили, ниже прибавляти что либо, ниже убавляти, и не могли никоим образом. (См. по полной Кормчей, или в книге правил; срав. 1-е прав. vII всел. соб.).

2) См. разноречие патриарших потребников у нас на стр. 49 и еще брошюру иером. Филарета: «Опыт сличения патриарших потребников».

Обряды являлись не сразу в своем строго определенном виде, а вырабатывались церковью постепенно, т.е. общею церковною властью, именно вселенскими, а случайно и поместными соборами. Церковь сама вводила их в употребление и, когда находила нужным, то изменяла их, а некоторые и совсем уничтожала, заменяя новыми, лучшими, при чем строго требовала подчинения своим распоряжениям. подвергая ослушников отлучению на основании повеления Самаго Господа: аще же церковь преслушает, буди тебе якоже язычник и мытарь (Me. 18, 17), ибо «имать церковь и cиe достоинство от Христа, яко не токмо простых людей наказует, но и клириков, епископов же и архиепископов больших, на соборе вселенском по винам их под запрещение влагати и отлучати, яже сама едина сущи столпом и утверждением истины; имать же и писаны святое толкование, и учителей похваляти и прославляти* (Мал. катих. 9 артикул веры; у Озерск. ч. 1, стр. 14).

Итак, изменять основные истины нашей веры, возвещенные нам Самим Иисусом Христом и Его апостолами, раскрытые и уясненные святыми отцами на вселенских соборах, церковь не может. Что же касается до законоположений в устройстве христианского общества, а также порядка и формы богослужебных чинопоследований и обрядов, то в этом отношении церковь всегда пользовалась свободою. Это ясно доказывается многими историческими примерами и свидетельствами.

а) Так, первое правило апостолов Петра и Павла говорит: «аз, Петр и Павел заповедуем людем делати пять дней в недели, в субботу же и в неделю да упражняются в церковьи (Кормч. л. 27), а между тем Лаодокийский собор совершенно упраздняет это правило, говоря: «всяк христианин не в субботу празднует, но в неделю.» Толкование: аще убо который христианин в субботу празднует и не делает, таковый с иудеями празднует и жидовствует; сего ради подобает в субботний день делати, не делати же и праздновати в неделю» (29 нр. в Кормч., л. 78).

б) Другой пример. В малоазийских церквах был обычай, получивший свое начало от ап. Иоанна Богослова, праздновать пасху в 14-й день мартовской луны, в какой бы день это число ни случилось, но первый вселенский собор отменил это правило и установил праздновать в первый воскресный день после весеннего полнолуния („Синакс. в 7 нед. по пасхи, Кормч. л. 6-й). Антиохийский собор 1- м правилом постановил извергнуть того из клира, кто покусится изменить постановление 1-го вселенского собора о пасхе, а Лаодикийский собор в 7 пр. называет четыренадесятников, т.е. празднующих пасху в 14 день мартовской луны, еретиками и предает проклятью.

в) Третий пример. Ап. Павел в 1 посл, к Тимофею (8, 2) говорит, что епископу подобает быти единой жены мужу; 6-е прав. св. апостол запрещает епископам отпускать своих жен «под видом благоверияи, а 12-е правило vI-го вселенского собора «не прощает по постановленш епископства жити епископам с своими женами“, угрожая ослушникам извержением из сана (Кормч. л. 180 об.). Таким образом, православная церковь изменяла или даже уничтожала некоторые правила апостольские, делая это «на cnaceниe и на лучшее поспешение людем промышляющее» (Толк. 12 пр. vI-ro вс. соб.). Если так она поступала с установлениями самих апостолов, не касающимися сущности веры Христовой, то тем более могла исправлять на лучшее подобный же постановления последующего времени. Доказать это не трудно. Так напр., отцы Неокесарийского собора, на котором председательствовал священномуч. Василий Амасийский, постановили 15-м правилом иметь в городах по семи диаконов, основавшись на свидетельстве книги Деяний апостольских (Деян. 1, 6-6) «аще град и великий есть» (Кормч. л. 56 об.). Но отцы vI-гo всел. Собора, 16-м правилом, упразднили эти постановления и решили напротив, что «каждая церковь да имать колико может пресвитер, или диакон, и прочих причетник» и, на том основании, что отцы Неокесарийского собора «не добре разумеша сказанное в книге Деяний апостольских о семи диаконах: там говорится не о служащих тайнам, а о служащих трапезам» (Кормч. л. 182). Специальный предмет соборных заседаний есть вера, писал папа ПолаНй (??) о Халкидонском соборе. Следовательно все, что совершается сверх веры, ничто не препятствует вновь подвергать обсуждению» (Деян. всел. соб., т. v, стр. 225 по 8 изд.). Подобно этому говорил на соборе и император Юстиниан: «А если бы кто-нибудь, по обычаю еретиков, захотел обращать внимание на противоречия этого рода, то оказалось бы, что всякий собор разрушает сам себя .Если обратимся к церковным богослужебным чинам, то и здесь увидим, что многое в них изменялось: или добавлялось, или сокращалось, или совсем уничтожалось. богослужебные песнопения и молитвословия, как известно, вводимы были в церкви Христовой в разное время. Вводились они до вселенских соборов; вводились и после них, как свидетельствует о том Кн. о вере (л. 135 об. и далее). Паисий патриарх константинопольский, писал Патриapxy Никону: «не взят церковь наша изначала образ сего последования, еже держат ныне, но по малу. Ибо, якоже глаголет святый Епифаний Кипрский, прежде читаху в церкви токмо единонадесять псалмов, тако вящши. И имяху различные степени постов и мясоястий… И прежде святых Дамаскина и Космы (Маюмского) и иных творцев, ниже тропари, ниже каноны, ниже кондаки певахом“(Служеб. печ. в 1658 г., стр. 8 и 9; Скрижаль, стр. 646 и 647). Ясное свидетельство находится у св. Прокла, Патриapxa константинопольского, о изменении литургии: «апостолы и по них последовавшие учители совершали божественную службу весьма пространно; христиане же, охладев во благочестии, не стали приходить к слушанию литургии, по причине долговременного ее продолжения; св. Василий, снисходя сей слабости человеческой, сократил оную, а по нем еще более св.Златоуст умалил (Пролог, 23 октября; Кн. о вере л. 107-й).

Poccия приняла христианскую веру двести лет спустя после седьмого вселенского собора. В ней от того времени до нынешнего прославилось много св. угодников, которым установлены празднества и составлены даже целые службы. Если бы церковь была ограничена в отношении к богослужебным чинопоследованиям, то она не имела бы ни песнопений, ни молитв, ни самых служб, которыми она украшает каждое свое богослужение.

Вообще, вместе с толкователем 11-го правила Лаодкийского собора, нужно сказать: «бяху в древних неции обычаи в церквах бываемы, от них же убо временем ови забвени быша, иние же отнюдь престаша, другие же правила отсекоша (Кормч. л. 74 об.; срав. толков, на 19-е прав, того же собора). Наконец к числу обрядовых преданий, подлежащих изменению от церковной власти…, на спасение и на лучшее поспешение людям промышляюще“, следует отнести и некоторые предметы и символичесния действия, имеющие тесную связь с догматами веры.

Св. церковь неизменно содержит от предания догмат о почитании св. икон, коим необходимо требуется и предполагается написание, или изображение св. икон. Но каким материалом изображать иконы, красками, из металла, из мозаики, или посредством шитья и проч., — это не есть догмат, и каждый может избирать для сего материал по своему усмотрению, лишь бы только он был приличен и достоин св. изображения. Но если поставить в догмат и то, чтобы только одним каким-либо материалом изображать св. иконы, это значило бы к догмату иконопочитания присоединять догмат и материалопочитания, что было бы противно не только учению церкви, — но и здравому разуму.

Также предание творить крестным знамением освящение наше, в воспоминание искупления нашего крестными страданиями Христа Спасителя, есть догмат, который неизменно должен быть соблюдаем; но крестное знамение может быть изображаемо различными орудиями и способами, и имеет свою силу от самаго изображения крестного вида, а не от орудия, которым изображается: ибо изображается иногда спицею, как напр. при совершении елеосвящения над больными, — иногда кроплением воды, иногда дуновением и пр… Все это суть орудия, служащие к исполнению предания о крестном знамении, или догмата о силе крестного знамения, а не самое предание или догмат. Если бы самую силу крестного знамения поставить в зависимость от одного какого-либо орудия, служащего к его начертанию, это значило бы к преданию, или догматическому учению о кресте Христовом, присоединить таковое же предание, или учение об орудии, которым исключительно должен изображаться крест, и которое должно быть соединено с св. крестом почитаемо, и поклоняемо, как источник освящения. Но св. церковь к догмату о изображении и почитании креста, не присоединяет указания, каким именно орудием изображать крест, да не воздается оному орудию честь, подобающая самому изображению креста, а предоставляет употреблять для того орудие, какое где и когда потребно и удобно.

И еще: есть предание, хотя не писанное и вселенскими соборами не утвержденное, чтобы каждый христианин изображал на себе образ креста рукою, т.е. перстами, слагая персты так, чтобы они были не только орудием для крестного изображения, но вместе и орудием к символическому изображению нашей веры во Святую Троицу и единаго от Троицы воплотившагося Сына Божия. Здесь, очевидно, самые персты не есть вера, или догмат веры, но только орудие к изображению креста и веры. Ежели поставить в догмат, что только известными перстами, и известным способом соединенными можно изображать крест, и выражать учение веры, а другими перстами и иначе сложенными невозможно уже ни крест изобразить, ни учение о св. Троице и воплощение выразить, тогда персты будут уже не орудием к образованию догмата веры, но сами будут догмат, и должны в таком случае почитаться совокупно с изображаемыми ими крестом и образуемым ими догматом. А это не есть ли служение и почитание твари?

Из приведенных примеров можно понять, что есть предания не изменяемые, каковы догматы веры, и есть предания изменяемые, или обычаи обрядовые, которые церковь может изменять по своему усмотрению «на спасение и на лучшее поспешение людям промышляюще». Старообрядцы, в свое время отделившиеся от православной церкви из-за обрядов, вполне уподобляются бывшим при Василии Великом неокесарийцам. Когда св. Василий Великий ввел в богослужение кесарийской церкви, свой особый чин, то неокесарийцы, состоявшие под его же паствою, готовы были из-за этого особаго чина прекратить общение с кесарийскою церковью; по сему случаю св. Василий написал к ним послание, в котором вразумлял их, что не следует из-за обычая делать разделения в церкви. «Если спрашивают их, — писал между прочим сей великий святитель, — о причинах непримиримой вражды их, они отвечают: псалмы и образ пения изменены у вас против древнего обыкновения, и другое подобное выставляют, чего надлежало бы им стыдиться (твор. св. Вас. Вел. ч. 3; см. у Озерск. 1, 266). По поводу исправления богослужебных чинов святитель Василий «имел в свое время тот же спор с неокесарийцами, какой имели православные пастыри Русской Церкви с отечественными неразумными ревнителями старины: неправильно определяя ересь как «нарушение отеческих преданий», а не как «содержание иной, чуждой веры» (I правило Василия Великого), они принимали церковные обряды за догматы веры и из-за некоторой разницы в обрядах отделялись от самой Церкви, лишая себя благодатных ее Таинств. Неокесарийцы же не хотели иметь общения со своею главною Кесарийскою Церковью только потому, что святитель Василий ввел в ней антифонное пение и сделал некоторые другие перемены в чине церковной службы. Неокесарийцы говорили, что всего этого не было у них при Григории Чудотворце, а потому и теперь им не надо нововведений. Великий учитель в особом Послании к ним доказывал, что антифонное пение и до того времени было уже в употреблении во многих Церквах, и что в Неокесарийской Церкви немало теперь такого, чего не было при святом Григории; присовокупляя увещание в том, что предмет соблазна их вовсе не таков, чтобы стоило из-за него расторгать союз братского общения. «Если спросят их, — писал святитель, — о причине этой необъяснимой и непримиримой войны, указывают на псалмы, на изменение напева и на что-нибудь подобное сему, чего надлежало бы им стыдиться… Смотрите, не оцеживайте комара, входя в тонкие рассуждения о звуке голоса в псалмопениях и при этом подчас нарушая важнейшие заповеди».

Неверное отношение к обрядности. Исчезновение истинной веры. Образование фарисейства и магическое отношение к православию. Понятие о смирении.

Святые отцы не были законниками! То есть, они смотрели на то, как разрешить им этот спорный вопрос, исходя из эпохи и тех жизненных обстоятельств, в которых они оказались. И они изменили апостольское предание, которое было в малоазийских церквях, нисколько этим не смущаясь. Так как, они понимали, что это несущественный вопрос, второстепенный. Поэтому, он и может быть изменяем, в зависимости от нужды в жизни Церкви. Ибо главное не соблюдение буквы закона, а спасение душ человеческих, которое совершается через посредство правильно-проходимой внутренней духовной жизни.

И именно такой подход к букве правил Святых Отцов на соборах, – когда они предыдущее правило меняли на новое, в том числе и даже идущие от самих Апостолов, – и является преданием Церкви, и свидетельством того, что эти правила могут быть изменяемы, в зависимости от эпохи, времен и жизненных обстоятельств. Что и делали Святые Отцы, отменяя те или иные правила, предыдущих соборов или апостольские, и заменяя их на новые, по причине нужды в жизни Церкви, которая возникает из-за новых исторических и жизненных обстоятельств.

Поэтому, всякий противящийся изменению правил, в то время когда встает в этом нужда в жизни Церкви, для более удобнейшего спасения душ человеческих, – при иных жизненных обстоятельствах и временах, по сравнению с тем периодом, в котором были приняты эти правила, – тем самым противится преданию Церкви, духу Святых Отцов и духу Св. Писания.

И таким образом попирает важнейшее в законе: это – как спасти душу человеческую , любовь к ближнему. Ибо главное и важнейшее в законе, – на все века и времена, как сказал Христос, – есть суд (духовное рассуждение), милость, вера и любовь (Мф.23:23; Мф.9:13; Лк.11:42 и т.п.). То есть, рассудить, рассмотреть внутренние намерения и жизненные обстоятельства, и, исходя из этого, содействовать спасению души и душ человеческих. Ибо только ради этого и был, в свое время, дан закон, как средство, а не цель.

Спасается человек не через исполнение внешних обрядовых законоположений, буквы закона, которые с его точки зрения он считает правильными, не через сохранение догматов веры, на уровне умовом, рассудочном. А через воспитание правого настроя духа, через воспитание духа сокрушенного и смиренного, перед Богом.

Законники, фарисеи и обрядоверы как раз и образуются через внешнюю праведность, которая ищет дух самоутверждения, через воспитание в себе ощущения своей правильности и праведности. И такие люди могут при этом друг друга не признавать, указывая на те или иные недостатки своих оппонентов, но дух они ищут один и тот же.

Все внешнее, разбор неправостей тех или иных учений, для таковых только лишь средство для возгревания своего высокоумия и самомнения, для искания духа самоутверждения, для ощущения своей правильности и праведности. Все отличие их друг от друга только лишь чисто внешнее, на уровне внешних законоположений, на уровне умовом, рассудочном, головном. Но дух самости и гордыни, лежащий в основании их правильности и праведности, прикрыт внешней праведностью, теми или иными симпатическими чувствами.

Дух самости и гордыни может прикрываться любыми правильными внешними законоположениями, рассудочно-умовыми рассуждениями, догматами (основными положениями своей веры), любыми чувствами, неочищенными от примеси этого духа, в законной борьбе со страстями.

Фарисеи (внешние праведники) и образуются по той причине, что в основание их подвизания лежит дух самости и гордыни, ощущение своей правильности и праведности. Все остальное (что угодно) они используют только лишь как средство для возгревания этого духа.

Исчезновение истинной веры

Христос сказал, что «Сын Человеческий, придя, найдет ли веру на земле?» (Лук.18:8). Свт.Игнатий Брянчанинов об этом говорит так: «Такой оборот, по употреблению его Писанием, равносилен следующему: Сын Божий, пришедши на землю, почти не найдет никого, или найдет весьма-весьма мало таких, которые имели бы истинную веру и зависящее от нее, являющее ее молитвенное преуспеяние»(т.4, Поуч. в неделю 32-ю).

Под понятием «истинная вера» здесь понимаются не просто умовые, рассудочные понятия, не буква закона, а чувство веры, свободное от примеси духа самости и гордыни, первородного греха. Ибо чувство веры, одержимое духом самости, есть уже дух само-уверенности, – неправой веры, не истинной, не чистой веры; хотя бы, при этом, и были многие правильные понятия, на уровне умовом, рассудочном, и сохранялась буква закона.

То есть, под конец времен исчезнет истинная вера на земле, как чувство веры свободное от духа самости и гордыни. А вместо нее воцарится чувство веры, соединенное с духом самости и гордыни, то есть дух само-уверенности, который люди и будут воспринимать за истинную веру, стараясь опереться на букву закона, на сохранение каких-либо догматов веры, на уровне умовом, рассудочном, на свою внешнюю праведность.

Но чувство веры, соединенное с духом сокрушенным и смиренным перед Богом, исчезнет, будет «весьма-весьма мало таких». Зато явится в изобилии, в душах человеческих, чувство веры, соединенное с духом самости и гордыни, первородным грехом. Это и означает исчезновение истинной веры на земле, о которой Христос и говорит, что «придя, найдет ли» Он «веру на земле?». То есть, «найдет ли» Он чувство веры, свободное от примеси духа самости и гордыни и соединенное с духом сокрушенным и смиренным, перед Богом? – «Почти не найдет никого, или найдет весьма-весьма мало» (т.4, Поуч. в неделю 32-ю). от этого рождается православный талмудизм. У тех, кто независимо от времен и жизненных обстоятельств старается соблюдать букву закона, – закон получается ради закона. В то же самое положение попали новозаветные иудаисты (жидовствующие), так как они до сих пор угождение Богу заключают в исполнении буквы закона, без учета эпохи, времен и жизненных обстоятельств. Но Христос сказал им, еще в свое время, когда они укоряли Его за нарушение буквы закона, что «суббота для человека, а не человек для субботы» (Мар.2:27). Этим своим ответом Христос дал верное понятие и отношение к букве закона, на все века и времена, что не человек для субботы (т.е. закона), а суббота (т.е. закон), для человека. Это и есть важнейшее в законе, что утеряли фарисеи и законники, – любовь к ближнему, как спасти душу человеческую, в зависимости от эпохи, времен и жизненных обстоятельств.

Спасение души человека совершается не через тупое соблюдение буквы закона, а через посредство воспитания правого настроя души, с учетом эпохи, времен и тех жизненных обстоятельств, в которых оказался человек.

Для законников, которые свое спасение полагают в соблюдении буквы закона, – это непостижимо. Так как, для них вся праведность и спасение образуется через посредство сохранение буквы закона. У них чисто механическо-магический подход к спасению и обретению праведности.

Закон дан не ради соблюдения его буквы, а как внешнее средство, вспомоществующее спасению души человека. То есть, спасение души – это главное. А закон – это средство, которое применяется для удобнейшего достижения этой цели. Но когда закон становится само-целью, тогда цель закона – спасение души человека, отодвигается на задний план. Тогда не учитываются: ни внутренние намерения людей, ни эпоха и времена, проще говоря, не учитываются ни какие жизненные обстоятельства. – Это свидетельство духовной слепоты, духа само-уверенности и само-надеянности, самомнения и самообольщения.

Это случается всегда, когда утрачивается правильно-проходимая внутренняя духовная жизнь. Тогда спасение поставляется в зависимость от буквы закона, т.е. человек ищет оправдание законом. А это и есть путь иудейства, в конечном итоге, приводящий к жидовству и магии буквы закона. Против вот такого вот оправдания, любым внешним законом, и воевал ап.Павел, говоря, что «делами закона не оправдается никакая плоть» (Гал.2:16).

Этот путь, оправдания законом, свидетельствует о том, что в духе ищется оправдание своей самостью, а единственное спасение, которое только лишь по милости Божией, дарованное Христом, отвергается. Это искушение справа, – жидовство в православной обертке, приводящее, в итоге, к каноническому талмудизму. Это и обнаруживает настрой духа, одержимого самостью, первородным грехом; настрой духа, отвергающий Христа, Который даровал возможность спасения всему роду человеческому, по милости Божией, а не по букве закона (канонов и правил).

Такой подход к канонам и правилам обнаруживает законнический настрой духа, который прикрывается буквою закона, как внешними благовидными предлогами, для обмана себя и других. И все те, которые ищут оправдания исполнением внешней буквы закона, и этим удовлетворяются, – то они ловятся на такие обманки, и в этом самоутверждаются, и идут по пути возгревания в себе духа самости и гордыни. – Это путь духовной прелести. И причина его – сочувствие к духу самости и отсутствие опытного познания своей немощи, духа сокрушенного и смиренного, перед Богом. Это случается по причине захождения в ложный аскетизм, основанный на духе вменения себе своего делания, соблюдения буквы закона, на духе самоуверенности и самонадеянности, на духе самости и гордыни.

Если у человека в основании его личной аскетики и внутренней жизни не стоит опытное познание своей немощи, сокрушенный и смиренный дух и чувство надежды и упования только на одну милость Божию; если его внутренняя жизнь не приводит его к такому настрою духа, то она неизбежно приведет его – к духу самоуверенности и самонадеянности, к духу само-утверждения. А из такого настроя духа, по духовному закону, и образуется фарисейство и законничество. Этот дух предал Христа на распятие, этот же дух, по предсказанию Святых Отцов, и приведет всех к антихристу.

Догмат – это сама Истина, в Ее оттенке, по отношению ко лжи.

Догматическая формулировка – это внешнее выражение догмата, т.е. Истины в Ее оттенке ко лжи.

Отрицать сами по себе догматы – это все равно, что отрицать Истину.

Отрицать какую-либо догматическую формулировку – это значит вводить иную, другую. – Это неизбежно.

К примеру, отвергаем все догматы и говорим, что главное – это любовь. Таким образом, утверждаем следующий догмат. Какой? – Вот он: главное – это любовь.

Но только надо знать, что отвергая все догматы, мы отвергаем и то:

1).что Бог – один; 2). что Он сотворил небо и землю; 3).что есть рай и ад; 4).что будет Страшный суд; 5).что идолы – это не боги; 6).что Иисус Христос – Господь и наш Спаситель; и т.п.

Я не знаю еще ни одного православного догмата, догматической формулировки, которые бы противоречили Истине.

Только не надо путать догматы, – основные положения веры, – с канонами и правилами, имеющими временное значение и характер в жизни Церкви, в зависимости от исторической эпохи и жизненных обстоятельств. Ибо каноны и правила – это не догматы.

Догматы, догматические формулировки – это одно, а каноны и правила – это другое. И каноны и правила, соответственно, в зависимости от нужды, ради удобнейшего спасения душ человеческих, конечно же могут изменяться.

Догматами обычно называют основные, внешне выраженные, в догматических формулировках, положения веры. Без каких-либо основных положений веры, даже лично своей, человек не может быть. Ибо в этом проявляется его природа.

И любой человек, отрицающий одни положения, вместо них, точно так же, имеет или вводит другие, какие-либо, основные положения своей веры. Это и будет для него его догматами, – основными положениями его веры. Поэтому, он тоже от этого не свободен. Да и как можно от этого освободиться, если в этом проявляется природа естества человеческого, и без нее никто не может быть. Поэтому, никто, никогда не может быть свободен от основных положений своей веры, т.е. от догматов.

***

Живую веру убивают не догматические положения, а страсти. О которых ап.Павел говорит, что «в последние дни наступят времена тяжкие. Ибо люди будут самолюбивы, сребролюбивы, горды, надменны, злоречивы, родителям непокорны, неблагодарны, нечестивы, недружелюбны, непримирительны, клеветники, невоздержны, жестоки, не любящие добра, предатели, наглы, напыщенны, более сластолюбивы, нежели боголюбивы, имеющие вид благочестия, силы же его отрекшиеся» (2Тим.3:1-5). – Вот они убийцы живой, истинной веры!

Ибо вместо них, мы должны приобретать иной настрой духа, – в борьбе с этими страстями, каждый день, в искушениях с нами приключающихся, – дух истинной любви, о которой ап. Павел говорит, что «Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит. Любовь никогда не перестает» (1Кор.13:4-8). – Вот он дух живой веры, ее плоды! – Любовь свободная от страстей, от духа само-утверждения и гордыни.

***

Что такое Истина? – «Истина есть ощущение по Богу» (сл.43), сказал преп. Исаак Сирин. Значит, приобретение плодов духа и жизнь в верном настрое духа, в чувствах и ощущениях, – это и есть жизнь в Истине, оттенки которой есть догматические истины. Догматические формулировки – это внешнее выражение догматических истин, являющихся различными оттенками Истины. Это значит то, что кто живет в верном настрое духа, в чувствах и ощущениях, имеет плоды духа, тот и имеет в себе Истину и ее оттенки догматы. Это и есть жизнь во Христе, который сказал о себе «Я есть Истина» (Ин.14: 6). А жизнь во Христе – это и есть жизнь в Церкви, ибо Церковь есть «тело Христово» (1Кор.12:27).

***

Истинная вера – это не просто правильные умовые, рассудочные понятия по догматическим вопросам, знание Символа веры. А это чувство веры свободное от духа самости. Вот когда чувство веры в нас освобождается от самости, по настрою духа, вот тогда-то мы и приобретаем истинную, правую веру. На таковое чувство веры, которое приобретали Святые, и снисходило Божественное откровение. – А отсюда и исходили верные понятия, по каким-либо возникавшим догматическим вопросам, в зависимости от нужды, в жизни Церкви. А эти понятия, в свою очередь, облекались в догматические формулировки. Отсюда и возникали догматы. Так возник и Символ веры. Так и будет храниться истинная вера до скончания века. Вот на таковом чувстве веры Господь и основал свою Церковь, сказавши ап.Петру: «на сем камне Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют Ее» (Мф.16:18).

Старообрядцы утратили духовную жизнь и понимают ее как исполнение обрядов,хождение на службы,тупое человекоугодническое послушание духовным наставникам,пение на крылосе, хороший голос,всем угождать, улыбаться,бороться на гордости со страстями,зайти в итоге в духовную прелесть и стать душевно больным ревнителем-вот это у них духовный человек,не глупо ли,рассудите? Ап.Павел по поводу этого говорит: «Если же кто и подвизается, не увенчивается, если незаконно будет подвизаться» (2Тим.2:5). Это говорит о том, что можно подвизаться, вести внутреннюю жизнь, но неправильно, неверно. И в результате неправильной внутренней, духовной жизни, зайти в неверные душевные состояния, которые на языке Св.Отцов называются – самообольщением или духовной прелестью, т.е. лесть, само-обман в превосходной, в высшей степени. Человек, при этом будет думать, что он стремится к Богу и служит Ему. А в реальности будет получаться, что он, по настрою своего духа, удаляется от Него, и служит не Богу, а дьяволу, в настрое своего духа.

Поэтому очень и важно, чтобы духовная, внутренняя жизнь, проходилась правильно, в согласии с волей Божией,а не в согласии больных на голову находящихся в прелести.

Молитвенные правила и богослужения – это все есть средства,(но не цель) призванные к тому, чтобы возгревать верный настрой духа в человеке, но они, сами по себе, не могут этого делать чисто механически. Ибо верный настрой духа зависит от правильно-проходимого внутреннего делания в борьбе со страстями. И если этого нет, то все эти средства будут содействовать воспитанию духа гордыни и самомнения, т.е. захождению в состояние духовной прелести.

Так ветхозаветные фарисеи, которые в своем служении Богу исполняли все молитвенные правила и совершали богослужения, хранили букву закона, воспитали в себе дух гордыни и самомнения, дух богоборный. Ибо этот дух соделал их богоубийцами. И те, которые постоянно молились, постились, служили службы, в итоге, распяли Христа, отвергли Бога. И этим самым обнаружили то, что посредством молитвенных правил, постов и богослужений, они соединились, по настрою своего духа, не с Богом, а с дьяволом. В чем причина? – В том, что у них отсутствовала правильная внутренняя жизнь, основанная на опытном познании своей немощи и смирении. А когда этого нет, то тогда их место занимает дух самоуверенности, самонадеянности, самомнения и гордыни. Но внешнее благочестие при этом сохраняется. – Это и есть дух антихристов.

Из этого духа и исходит магическое отношение к молитвенным правилам, богослужению, обрядовым законоположениям, канонам и правилам, к словам молитв, богослужебному языку. Отсюда исходят магические понятия о сильных молитвах: типа, сильная молитва Киприана, против бесов. То есть, отношение к молитвам, как к магическим заклинаниям.

То есть, когда исчезает правильно-проходимая внутренняя жизнь, основанная на опытном познании своей немощи и на смирении, тогда начинается магия, которая может прикрываться любыми христианскими и православными церковными одеждами и терминологией. – Это и есть «видимость благочестия» из которой, по пророчествам Святых, и должен выйти антихрист:
«Хотя имя христианское будет слышаться повсюду, и повсюду будут видны храмы и чины церковные; но все это только видимость, внутри же отступление истинное. На этой же почве народится антихрист и вырастет в том же духе видимости, без существа дела» (свт.Феофан Затворник, «Толк. на послания ап.Павла», 2Сол.2).

Итак, внутренняя жизнь, в духе, будет правильно проходится только тогда, когда она будет основываться на опытном познании своей немощи и истинном смирении. Если этот дух не будет заложен в основание духовной внутренней жизни, тогда на месте его будет дух самомнения, само-уверенности, самонадеянности, самоцена, вменения себе, дух само-утверждения. И тогда, при таком основании, хоть как подвизайся, хоть какие чувства воспитывай, но все это будет приводить к утверждению в самости, к духовной прелести.

Конечно, все те слова, которые я говорю, они познаются опытным путем.

««Исполнение заповедей научает человека его немощи», – сказал преподобный Симеон (Главы богословские и деятельные, гл.4, Добротолюбие, ч.1). На познании и сознании немощи зиждется все здание спасения.Странный ход дела для поверхностного взгляда! «Исполнение заповедей научает человека его немощи». Но это – слова опыта.
Только при тщательном исполнении заповедей Христовых человек может увидеть множество страстей своих; только при тщательном исполнении заповедей Христовых человек может убедиться в совершенном бессилии ветхого Адама для деятельности нового, в справедливости определения, произнесенного духовным законом, определения, что этот закон может быть исполнен единственно щедротами Христовыми (преп.Марк Подвижник, о Законе Духовном, гл. 32).

Во всемогущей деснице Промысла самый грех, живущий внутри человека, объявший все существо его, объявший все члены души и тела, содействует его преуспеянию, если этот человек — истинный христианин.

Нищета духовная, сознание своего падения, сознание необходимости в Искупителе, стремление всем существом к исповеданию искупившего нас Сына Божия и Бога, Господа нашего Иисуса Христа — плоды борьбы со страстями. Эти плоды — залог вечного блаженства.

Нищета духовная, падение человечества, живое исповедание Искупителя неизвестны сыну века сего. Он работает страстям, признает в себе обилие достоинств, видит добродетели — и или ничего не ожидает на небе, не помышляя никогда о небе, или ожидает там наград, как долга, ожидает по причине глубокого неведения.

Раб Божий, исполняя евангельские заповеди, более и более открывает в себе страсти и в то время, как благодать Святого Духа образует в нем блаженные духовные состояния, нищету духа, плач, кротость, милость, целомудрие, духовный разум, он признает себя грешником из грешников, не сделавшим никакого добра, виновным в бесчисленных согрешениях, достойным вечной муки в геенне огненной за непрестанное нарушение заповедей Божиих.

Святые отцы, видя в себе прозябающим плод духовный от борьбы со страстями, не желали прекращения этой борьбы; они желали претерпевать в ней доблественно, великодушно (прп. авва Дорофей, Поучение 13). Блаженные! они не искали другого совершенства, кроме совершенства в смирении; они не искали обрести надежду спасения в чем-либо своем, искали обрести ее во Христе.
Где нет смирения, там нет христианских добродетелей, а где истинное смирение, там все добродетели во всей полноте их; там — Христос» (свт.Игнатий Брянчанинов, т.1, гл.50).

«Кто не знает своей немощи, тому недостает смирения» (преп.Исаак Сирин, сл.61).

«Смирение и без дел многие прегрешения делает простительными. Напротив того, без смирения и дела бесполезны, даже уготовляют нам много худого» (преп.Исаак Сирин, сл.46).

«Блажен человек, познавший свою немощь: потому что праведник, не познавший своей немощи, находится на весьма опасном пути» (т. 4, письмо 14, свт. Игнатий Брянчанинов).

«Блажен человек, который познает немощь свою, потому что ведение это делается для него основанием, корнем и началом всякого доброго усовершенствования» (преп.Исаак Сирин, сл.61).

Вот оно законное основание, и без него нельзя простираться далее в духовной жизни. Почему? – Потому, как говорит свт.Игнатий, что «на познании и сознании немощи зиждется все здание спасения». Ибо всякое делание, в том числе и борьба со страстями, и свобода от страстей, и занятия молитвой, без опытного познания своей немощи и без истинного смирения приведет к духовной прелести, основанием которой является дух гордыни и самомнение, а отсюда и к погибели.

Еще основная часть староверов критерием духовного и безстрастного человека ставят помимо вышеперечисленного еще и то как он внешне ведет себя к остальным людям в особенности по его душевной спокойности ,смиренному виду и смиреннословию.Если взглянуть на современных староверов, то они большая часть находится в духовной прелести, потому что путь их организации ложный в основании стоят страсти , и еще преимущественно духовная слепота,душевное сладострастие и ревность не по разуму,фарисейство. Все дела и заповеди,по их мнению все равно (как то ?) делаются правильно,как такое может быть я не понимаю,как можно перепрыгнуть невозможное? Произвольное, собственного сочинения смиренномудрие состоит из бесчисленных разнообразных ухищрений, которыми человеческая гордость старается уловить славу смиренномудрия от слепотствующего мира, от мира, любящего свое, от мира, превозносящего порок, когда порок облечен в личину добродетели, от мира, ненавидящего добродетель, когда добродетель предстоит взорам его в святой простоте своей, в святой и твердой покорности Евангелию.
Ничто так не враждебно смирению Христову, как смиренномудрие своевольное, отвергшее иго послушания Христу, и под покровом лицемерного служения Богу святотатственно служащее сатане.
Если мы будем непрестанно смотреть на грех свой, если будем стараться о том, чтоб усмотреть его подробно: то не найдем в себе никакой добродетели, не найдем и смиренномудрия.
Истинным смирением прикрывается истинная, святая добродетель: так закрывает целомудренная дева покрывалом красоту свою; так закрывается Святая Святых завесою от взоров народа.
Истинное смиренномудрие — характер евангельский, нрав евангельский, образ мыслей евангельский.

Истинное смирение — Божественное таинство: оно недоступно для постижения человеческого. Будучи высочайшею премудростью, оно представляется безумством для плотского разума.
Божественное таинство смирения открывает Господь Иисус верному ученику Своему, непрестанно приседящему у ног Его и внимающему Его животворящим глаголам. И открытое, оно пребывает сокровенным: оно неизъяснимо словом и языком земным. Оно для плотского разума непостижимо; непостижимо постигается разумом духовным, и, постиженное, пребывает непостижимым.
Смирение — жизнь небесная на земле.

Благодатное, дивное видение величия Божия и бесчисленных благодеяний Божиих человеку, благодатное познание Искупителя, последование Ему с самоотвержением, видение погибельной бездны, в которую ниспал род человеческий, — вот невидимые признаки смирения, вот первоначальные чертоги этой духовной палаты, созданной Богочеловеком.
Смирение не видит себя смиренным. Напротив того оно видит в себе множество гордости. Оно заботится о том, чтоб отыскать все ее ветви; отыскивая их, усматривает, что и еще надо искать очень много.

Преподобный Макарий Египетский, нареченный Церковью Великим, за превосходство своих добродетелей, особливо за глубокое смирение, Отец знаменоносный и Духоносный, сказал в своих возвышенных, святых, таинственных беседах, что самый чистый и совершенный человек имеет в себе нечто гордое (Беседа 7, гл.4).

Этот угодник Божий достиг высшей степени христианского совершенства, жил во времена, обильные святыми, видел величайшего из святых иноков Антония Великого, — и сказал, что он не видел ни одного человека, который бы вполне и в точном смысле слова мог быть назван совершенным (Беседа 8, гл.5).

Ложное смирение видит себя смиренным: смешно и жалостно утешается этим обманчивым, душепагубным зрелищем.

Сатана принимает образ светлого Ангела; его апостолы принимают образ Апостолов Христовых (2Кор. 9:13-15); его учение принимает вид учения Христова; состояния, производимые его обольщениями, принимают вид состояний духовных, благодатных: гордость его и тщеславие, производимые ими самообольщение и прелесть принимают вид смирения Христова.
Ах! куда скрываются от несчастных мечтателей, от мечтателей, бедственно-довольных собою, своими состояниями самообольщения, от мечтателей, думающих наслаждаться и блаженствовать, куда скрываются от них слова Спасителя: Блаженни плачущии ныне, блаженни алчущии ныне, и горе вам, насыщении ныне, горе вам смеющимся ныне (Лук. 6:21,25).

Посмотри попристальнее, посмотри беспристрастно на душу твою, возлюбленнейший брат! Не вернее ли для нее покаяние, чем наслаждение! не вернее ли для нее плакать на земле, в этой юдоли горестей, назначенной именно для плача, нежели сочинять для себя безвременные, обольстительные, нелепые, пагубные наслаждения!

Покаяние и плач о грехах доставляют вечное блаженство: это известно; это достоверно; это возвещено Господом. Почему же тебе не погрузиться в эти святые состояния, не пребывать в них, а сочинять себе наслаждения, насыщаться ими, удовлетворяться ими, ими истреблять в себе блаженную алчбу и жажду правды Божией, блаженную и спасительную печаль о грехах твоих и о греховности.

Алчба и жажда правды Божией — свидетели нищеты духа: плач — выражение смирения, его голос. Отсутствие плача, насыщение самим собою и наслаждение своим, мнимо-духовным состоянием обличают гордость сердца.

Убойся, чтоб за пустое, обольстительное наслаждение, не наследовать вечного горя, обещанного Богом, для насыщенных ныне самовольно, в противность воле Божией.
Тщеславие и чада его — ложные наслаждения духовные, действующие в душе, не проникнутой покаянием созидают призрак смирения. Этим призраком заменяется для души истинное смирение. Призрак истины, заняв собою храмину души, заграждает для самой Истины все входы в душевную храмину.

Жестоко насмехается над нами ложь, когда обманутые ею, мы признаем ее за истину.

Благодатное смирение невидимое как невидим — податель его Бог. Оно закрыто молчанием, простотою, искренностью, непринужденностью, свободою.

Ложное смирение — всегда с сочиненною наружностью: ею оно себя публикует.

Ложное смирение любит сцены: ими оно обманывает и обманывается. Смирение Христово облечено в хитон и ризу (Иоанн. 19:24), в одежду, самую безыскусственную: покровенное этою одеждою, оно не узнается и не примечается человеками. Смирение — залог в сердце, святое, безыменное сердечное свойство, Божественный навык, рождающийся неприметным образом в душе, от исполнения евангельских заповедей» (свт.Игнатий Брянчанинов, т.1, гл.51).

***

Смирение – это не внешнее чувство, а внутреннее. Оно состоит в том, что человек ищет не свою волю исполнять, а Божию. Понимать смирение только, как внешнюю уступчивость во всем, а также тихий голос или склоненная голова и т. п., – это не совсем верно. Внешняя уступчивость, тихий голос, склоненная голова, и т. п., – это все средства для проявления смирения, при определенных жизненных обстоятельствах, но не само смирение. Всё это у человека может быть, а смирения может и не быть. Смирение – это покорность человека, в движениях его воли, перед волей Божией. К примеру: Преп.Максим Исповедник внешне проявил непокорность перед Патриархами и всем Византийским епископатом и не подчинился их требованиям. Но перед Богом, в движениях своей воли, он проявил смирение, а вся эта иерархия – гордость. Адам, в Раю, проявил смирение перед дьяволом, уступил и сотворил ему послушание, но это оказался дух самости и гордыни перед Богом – первородный грех. Поэтому смирение судится не по внешнему действию, а в согласии ли с волей Божией это внешнее действие или нет. –

Человек должен в каждом отдельном случае постигать волю Божию и Ее исполнять – это и будет смирение. Ибо смирение только тогда будет являться истинной добродетелью, когда оно будет совершаться перед Богом.

***

Смирение – естественно человеку; но если через него удовлетворяется душевное сладострастие, человек вменяет его себе, то это уже совсем не смирение, а ложное смирение, – дух самости и гордыни, – мнение смирения. Мнение смирения – это, у Святых Отцов считается, самая пагубная прелесть, так говорит об этом и свт. Игнатий Брянчанинов (т.1, гл.51) . Христос, когда говорил о смирении, то Он совсем другое имел в виду. «Смиренномудрие есть безымянная благодать души, имя которой тем только известно, которые познали ее собственным опытом; оно есть несказанное богатство; Божие именование; ибо Господь говорит: «научитесь» не от Ангела, не от человека, не от книги, но «от Меня», т.е. от Моего в вас вселения и осияния и действия, «ибо Я кроток и смирен сердцем» и помыслами, и образом мыслей, «и найдете покой душам вашим» от браней, и облегчение от искусительных помыслов (Матф. 11, 29)» (преп. Иоанн Лествичник, Степень 25, гл. 4).

Смирение – естественное чувство человека, и спасительность или погибельность его зависит от того: где, когда и сколько его применять, т. е. давать ему меру, проявлять его к месту и ко времени. Если это не соблюдается, то удовлетворяется дух самости, через посредство душевного сладострастия, и человек входит в состояние самообольщения, духовной прелести, и погибает.

Смирение – это не то значит, что всегда, везде и во всём смиряться и уступать, лишь бы было приятно, спокойно и хорошо, но, знать место, меру и время. Ибо добродетель смирения должна совершаться перед Богом. Смирение является истинным только тогда, когда оно в согласии с волей Божией, в конкретный момент времени.

Об этом свт.Василий Великий говорит так: «добродетели суть середина: так мужество находится посреди страха и наглости; смиренномудрие посреди гордости и человекоугодия» (преп. авва Дорофей, Поуч.10).

***

За главное правило необходимо взять себе то, чтобы научиться ничего себе не вменять, в чувстве и ощущении, никакого доброделания, ибо таким образом будет разрываться сочувствие к самости, к первородному греху, в настрое души.

Ибо ради Христа дело делается только тогда, когда оно совершается в духе сокрушенном и смиренном, перед Богом, в правильных душевных чувствах. Когда человек не вменяет этого дела себе, по настрою своего духа. То есть понуждает себя к добродетели, которая у Святых Отцов называется – невменение себе.

Поэтому-то, Святые Отцы и заповедали, чтобы мы, творя всеразличные добродетели, научились не вменять их себе: «Сын мой! прежде всего не вменяй себе ничего: из невменяемости рождается смирение (преп.Антоний Великий).
Невменяемость, по учению Отцов, состоит в том, чтобы не признавать себя имеющим какую-либо добродетель и какое-либо достоинство. Признание за собою добродетелей и достоинств есть пагубное самообольщение, называемое святыми Отцами мнением. Мнение отчуждает человеков, зараженных им, от Искупителя» (свт. Игнатий Брянчанинов, Отечник, «Повести из жития старцев, преимущественно египетских», п.82).

Кто-то вменяет себе свою веру, а кто-то добрые дела, свое подвизание, терпение скорбей, кто-то свою проповедь, евангелизацию, а кто-то исполнение заповедей, свои внутренние хорошие чувства, и т. д., и т. п.. Это вменение себе примешивается к любой деятельности человека, внешней и внутренней, – это есть ни что иное, как дух самости и гордыни, ощущение своей правильности и праведности или дух самодовольства. Вменение себе – это примесь первородного греха, ко всем нашим душевным движениям, в чувстве и ощущении, которая присутствует всегда, когда нет духа сокрушенного и смиренного, перед Богом, в чувстве и ощущении.

Те, которые в настрое своего духа вменяют себе свои добрые дела и веру, свою деятельность, считая, на уровне умовом, рассудочном, что они делают их ради Христа, находятся вот в таком душевном состоянии: ««Те, которые не вменили себя должниками всякой заповеди Христовой, чтут Закон Божий телесно, не разумея ни того, что говорят, ни того, на чем основываются, потому и думают исполнить его делами»(преп.Марк Подвижник, «О духовном законе», гл.34). Из слов преподобного отца явствует, что признающий за собою какое-либо доброе дело, находится в состоянии самообольщения. Это состояние самообольщения служит основанием бесовской прелести» (свт. Игнатий Брянчанинов, т.5, гл.11). Здесь, у Св.Отцов, идет речь не просто об умовом, рассудочном признании, а о настрое духа, который вменяет свое делание себе, через посредство ощущения своей правильности или духа самодовольства, через посредство своего духа самости и гордыни.

То есть, ради Христа, делаемое дело, – это тогда, когда человек творит добродетель, но при этом считает, что у него нет истинной добродетели и дел, совершаемых ради Христа. И он не просто на уровне умовом, рассудочном только так считает, но и старается так ощутить, в настрое своего духа, содержа себя в духе сокрушенном и смиренном, перед Богом. Это и называется у Святых Отцов невменение себе своего доброделания.

То есть, признаком правильного прохождения доброделания, непрелестного, является вот такой вот настрой духа: «Раб Божий, исполняя евангельские заповеди, более и более открывает в себе страсти и в то время, как благодать Святого Духа образует в нем блаженные духовные состояния, нищету духа, плач, кротость, милость, целомудрие, духовный разум, он признает себя грешником из грешников, не сделавшим никакого добра, виновным в бесчисленных согрешениях, достойным вечной муки в геенне огненной за непрестанное нарушение заповедей Божиих» (свт.Игнатий Брянчанинов, т.1, гл.50).

То есть, как видим, по святоотеческому учению, речь идет не просто об умовых, рассудочных понятиях, а о настрое духа. Правильные умовые, рассудочные понятия могут содействовать воспитанию верного настроя духа, при условии, если человек понуждает себя к этому настрою, в процессе своей жизни, в ежедневных искушениях и доброделании. А если этого нет, то правильный настрой духа не может образоваться в человеке, сам по себе, без понуждения себя к нему. Ибо как сказал Христос, что «Царство Небесное силою берется, и употребляющие усилие восхищают его» (Матф.11:12). – Это и есть благодать Духа Святого, которую необходимо стяжевать внутри себя, через посредство понуждения себя к верному душевному настрою, во искушениях с нами приключающихся, и при всяком нашем делании.

Вот почему очень важно, чтобы научиться ничего себе не вменять, в чувстве и ощущении, ибо таким образом будет разрываться сочувствие к духу самости и гордыни, к первородному греху, в настрое души. А отсюда, и будет в душу привлекаться Божественная благодать, которая будет просвещать ум и подавать духовное вИдение.

Одно есть то, когда мы сами по естеству проявляем и воспитываем мирный душевный настрой. И иное дело, когда этот наш настрой осенит дар Божией благодати. Но дар Благодати осенит этот наш душевный настрой только тогда, когда наш мирный настрой духа, будет растворен тем, о чем писалось выше, – опытным познанием своей немощи, в борьбе за чистоту чувств, отсюда смиренным и сокрушенным духом. Ибо как говорит Писание, Бог только «смиренным дает Благодать» (Иак.4:6).

«В чистое сердце нисходит мир Божий, соединяет дотоле разделенные ум, душу и тело, воссозидает человека, соделывает его потомком Нового Адама.
Мир Божий – удел святых Божиих: посредством святого мира христианин, совершив поприще покаяния, примиряется с Богом, со всеми обстоятельствами, со всеми ближними, с самим собою; он соделывается сыном Божиим по благодати (Мф. 5:9).

Мир Божий сопутствуется явственным присутствием в человеке Святого Духа; он – действие, плод Святого Духа.

Стяжавший в себя мир Божий способен к прочим окончательным блаженствам: к благодушному претерпению, к претерпению с радостью поношений, клевет, изгнаний и прочих напастей.

Стяжавший мир Божий не страшится внешних волн: на весах сердца его утешение благодатное уничтожило всю ценность земного великого и сладостного, всю тягость земного скорбного и горького…

Достойны возвышения – смиренные.

Не сочини сам себе блаженства: гордое и глупое самомнение может сочинить для человека такое блаженство, и оно в течение всей жизни будет обманывать тебя, льстить тебе, – лишит истинного блага на земли и на небе.

Ищи нищеты духовной. Искание этого блаженства позволительно и похвально. Оно – основание, податель всех прочих блаженств. Когда поколеблется основание, тогда и тот, кто стоял на высшей степени духовного преуспеяния, обрушивается вниз и часто разбивается до смерти» (свт. Игнатий Брянчанинов, т.1, гл.49).

По причине грехопадения, все чувства в человеке осквернены примесью первородного греха, и потому нуждаются в очищении. То есть, к естественному чувству, которое само по себе не греховно, примешана примесь первородного греха – самость, которая является греховною и погибельною для души. Вот от этой примеси первородного греха и надо очистить свои чувства.

Так, когда, во время искушения, проявляется какое-то страстное чувство, то необходимо вступать с ним в борьбу, понуждая себя на то, чтобы заменить его на противоположное, спасительное для души, в данный момент. И при этом делании, повергать свою немощь пред Богом, прося у Него помощи. В этом и состоит борьба за чистоту чувств. В которой, по мере приобретения смиренномудрия и истинного смирения перед Богом, Господь дарует благодатный дар – власть над чувствами и желаниями, т.е. над движениями духа.

К мирному настрою души, по естеству, точно так же примешана примесь первородного греха, самость; которая может выражаться в самоуслаждении, в самодовольстве, проще говоря, в душевном сладострастии. И когда в нас проявляется этот мирный душевный настрой, то самость тут же вменяет это себе, – в чувстве, в ощущении, грубом, тонком, или утонченном.

Так дух самости и гордыни может прикрываться душевным сладострастием, услаждаясь которым человек может принимать его за состояние душевного мира. Но это не мир Божий в душе, а душевное сладострастие, соединенное с демоническим воздействием. И по той причине, что человек не воспитал в себе духа сокрушенного и смиренного, который только и привлекает мир Божий, приходящий по дару Благодати, то он и не может различить бесовского обольщения, происходящего от действия духов обольстителей. И по причине духовной прелести и самообольщения, происходящих от одержимости духом самости и гордыни, душевным сладострастием, он воспринимает демонические воздействия, приносящие сладострастно-усладительные состояния, за действия Божией благодати, за мир Божий. То есть, пребывая в духе самодовольства, в ощущении своей правильности и праведности, услаждась душевно-сладострастными ощущениями, происходящими от этого, он думает, что это состояние и есть мир Божий, о котором говорится в Св.Писании. Но не видит того, что это просто бесовская прелесть и самообольщение.

Это и есть те духи обольстители, которые под конец времен будут обольщать всех: «В последние времена отступят некоторые от веры, внимая духам обольстителям и учениям бесовским» (1Тим.4:1).
««И за сие пошлет им Бог действие заблуждения, так что они будут верить лжи»(2Фесс.2:11). Это страшное нравственное наказание Божие! «Пошлет», – не так, что нарочно пошлет не желаемое ими, а пропустит к ним ими желаемое и искомое. Злой дух лести и лжи постоянно порывается всеми завладеть, всех омрачить и увлечь в ложь; но Бог не пускает его, когда среди не следующих истине есть еще такие, которые подают надежду обращения, еще не совсем предались ложным путям, еще думают иногда отстать от лжи и стать на стороне истины, – не пускает, чтоб не потерпели они от него насилия внутри, ибо он может колебать и твердых, а не только этих слабых. Когда же наконец они совсем опустят руки и предадутся избранному ими пагубному пути, сложатся с ним и сочетаются сердцем, а о том, чтоб отстать от него, и думать перестанут, тогда Бог примет Свою удерживающую злого Духа лести руку, и он, пропущенный, устремится на них, пройдет в сердце их и там начнет оказывать действо льсти, влечь ко лжи, – и привлечет. Они восприимут ложь всем сердцем, и затем обнаружат ее и вовне, пристанут видимо к антихристу. Но этим сделается только то, что выйдет наружу скрывшееся внутри» (Свт. Феофан Затворник. Толкование на 2Сол. 2:11).

Вот поэтому-то первое правило всех подвижников и было – это научиться себе ничего не вменять, в мысли, желании и чувстве. А этого добиться можно только тогда, когда воспитаешь дух сокрушенный и смиренный, перед Богом, в чувствах и ощущениях. Чтобы этот душевный настрой стал постоянным расположением духа. И когда мирный душевный настрой, в нас, соединится со смиренным и сокрушенным духом, вот только тогда дар Божественной благодати и будет дарован законно. Вот только тогда и явится тот мир Божий в душе, о котором говорит Св.Писание. Только тогда и будет тот мирный дух, о котором говорит преп.Серафим Саровский. А вместе с этим и спасение души».

(о.Серафим Медведев www.paraklit.org раздел «Дух и Закон»).

Ревность не по разуму (еп.Виссарион Нечаев.)

Слово 21 декабря 1884 года, в двенадцатую годовщину Братства св. Петра митрополита «Свидетельствую бо им яко ревность Божию имут но не по разуму» этими словами ап. Павел выражает сожаление о Израильтянах не уверовавших во Христа. Он говорить не о тех из них, которые не уверовали в Евангелие по злобе, как заклятые враги Христа во время земной Его жизни, фарисеи и саддукеи, — не тех, которые под личиною ревности по Боге скрывали нечистая побуждения: своекорыстие, властолюбие, или желание удержать народ под своею властью, — также сластолюбие, не мирившееся с учением Христа о самоотвержении, — но о тех, которых неверие происходило из действительной ревности по Боге. Им говорили проповедники Евангелия, что пришло время расстаться с субботами, новомесячиями и другими праздниками, с жертвами, обрядами, потому что все это имело смысл до пришествия Христова, служило приготовлением к вере во Христа и с пришествием Его подлежало отменению. Нет, отвечали ревнители закона, грешно расстаться с тем, чего требует закон Божий. О самом же законе есть указания на его временное, до Христа, употребление. Проповедники Евангелия говорили, что делами закона никто не оправдается, — разумея дела не только обрядового, но и нравственнаго закона, — потому что никто из людей не свободен от греховной скверны, хотя бы один день прожил на земле (Иов. 14, 4. 5), а закон грозит проклятием всякому, кто постоянно не исполняет всего, что написано в книге закона (Гал. 3, 16). И так как никто из получивших закон, не мог исполнить его совершенно, то, очевидно, проклятие закона падало на всех, кому дан закон. Снять эту клятву, это осуждение, тяготевшее на всех, мог только Христос Искупитель, за всех пострадавший и умерший. Он есть единственный виновник нашего оправдания пред небесным правосудием. Как усвояется это оправдание? Посредством смиренного сознания нашей духовной беспомощности и посредством веры в Христа, как нашего Искупителя. Вера сия составляет главное условие для приятия благодати искупления. Добрые же дела спасительны в этом случае только в соединении с верою. «Благодатью есте спасени чрез веру, и cиe не от вас, Божий дар, ни от дел, да никтоже похвалится ». Но ревнители закона ветхозаветного, не уразумев цели его путеводить ко Христу, не уразумев правды Божией и «свою правду ищуще поставити, правде Божией не покоришася» (ст. 3). Ревность по законной праведности и надежда на оправдание пред Богом собственными заслугами убивали в них чувство нужды в праведности Божией, т.е. в оправдании верою во Христа, который есть наша правда, освящение и избавление (1 Кор. 1, 30). Но может быть и в самом деле ревнители законной правды достигали таких великих успехов в нравственной жизни, что за эти одни успехи заслуживали оправдания от Бога? — Этого не видно, напротив из обличений Христа Спасителя фарисеям, ревнителям законной правды, видно, что вся их праведность состояла в том, чтобы не делать грубых уголовных преступлений в отношении к ближнему, не быть вором, грабителем, прелюбодеем, исполнять требования обрядового закона о праздниках, о жертвах, о десятинах, не заботясь о насаждении в сердце страха Божия, о чистоте сердечной. Нельзя было заподозрить в неискренности их ревность к наружным делам благочестия; за то они оставляли в пренебрежении более важное в закон правосудие, милосердие и верность в исполнении данного слова, или вообще нравственного долга в отношении к ближним (Мат. 23, 14). Они не хотели знать, что пренебрежение этих обязанностей отнимало достоинство у их ревности к делам благочестия и делало эту ревность неразумною. Но они ревновали не об одной правде законной, — т.е. той, которая прямо заповедана в законе писанном, а вместе о строгом соблюдении отеческих или старческих преданий. Учения, правила и обычаи, наследованные ими от предков дальних и близких, для них не меньше, если не больше были важны, как и заповеди Моисеева закона. Так по этим преданиям пятая заповедь о почтении к родителям считалась исполненною, если сумма нужная для содержания их отдавалась в церковную казну. Обычай не брать пищи неумытыми руками и подробные правила об очищении сосудов были также отеческим преданием. Все подобные предания, накоплявшиеся с каждым веком в большем количестве, собраны в последствии в книге Талмуд. Как неразумна была ревность о соблюдены этих преданий, видно не только из несогласия, даже противоречия многих из них с писанным законом Моисеевым, но вместе из противоречия их здравому смыслу. Например, на основании заповеди Божией: не сотвориши всякого дела в день субботний (Исх. 20, 10), возникло учение, что в субботу грешно даже плевать по воздуху, потому что это действие похоже на веяние неочищенной ржи. Что может быть неразумнее этого правила и следственно ревности об исполнении его? — К числу подобных ревнителей принадлежал ап. Павел до своего обращения ко Христу. Он сам о себе свидетельствует, что «преуспевал в иудействе более многих сверстников своих, будучи неумеренным ревнителем своих отеческих преданий» (Гал. 1, 14), и что по ревности гнал Церковь Божию (Филип. 3, 6). Он убежден был, что службу совершает Богу, дыша угрозами и убийством против верующих во Христа. Ревность поистине неразумная, в которой он и раскаялся, когда благодать Божия коснулась его души, и он, вразумленный Господом, сделался из гонителя Христовой Церкви ревнителем ее. Во все времена и везде были и есть в обществе христианском люди, на которых простирается горькое слово Апостола, первоначально обращенное к израильтянами «имут ревность Божию, но не по разуму». Есть например и среди нас набожные люди, которые уверены, что для угождения Богу достаточно одного механического служения Ему. «Заставь нерассудительнаго человека Богу молиться, он лоб прошибет». Это значить, что его ревность к молитве ограничивается одними учащенными земными поклонами, но без мысли и чувства молитвенного. И мало ли других примеров подобной неразумной ревности? Спасителен пост, но изнурять постом силы до невозможности приняться за полезный и спасительный труд, даже до опасности умереть голодною смертью, есть поистине дело неразумной ревности. К богоугодным делам относятся частые путешествия к святым местам для богомолья; но оставлять на время путешествия семейство свое без попечения, хозяйство без присмотра, тоже дело неразумной ревности. Похвальное дело жертвовать на построение храмов; но разумна ли ревность к сему делу, если оно соединяется с разорением ближних, если забывается заповедь Божия: «милости хощу, а не жертвы? » — Не исчисляя других подобных примеров, обратим внимание на примеры неразумной ревности в лице наших сектантов, особенно глаголемых старообрядцев. В наше время появляется немало новых сект. Изобретатели и учители этих сект убеждены, что, отвлекая от Церкви сынов ее, они изводят их из тьмы к свету, из области сатаны к Богу, стало быть совершаюсь дело богоугодное. Но ревность с которою они так поступаюсь, может ли быть названа разумною, в виду того, что Церковь есть столп и утверждение истины, следственно отторгать людей от Церкви значить отвлекать их от истины? Мудрствуя вопреки учению Церкви о том, во что и как надобно веровать, они и сами идут путем заблуждения и других вводят в заблуждение. Они думают находить опору для своего учения в самом слове Божием. Но предубеждение и вражда против Церкви так ослепила ревность их, что ссылаясь на одни свидетельства слова Божия, кажущиеся им благоприятствующими их мнениям, они не хотят знать другие, которыми ниспровергается их лжеучение. Ревность, с какою они навязывают другим свое неправое разумение слова Божия, поистине неразумна. Что сказать наконец о глаголемых старообрядцах? Не отрицаем, что они имеют ревность Божию, подобную той, какою пламенели израильтяне. Они отделились от Церкви по привязанности к обрядам, которые они почитают древнейшими общепринятых Церковью, и к старопечатным книгам, изданным до патриарха Никона, которые они почитают грехом променять на новоисправленные. В основании их привязанности к старым обрядам и книгам лежит, положим, ревность о благочестии. Не будем подвергать сомнению искренность их ревности, как и ап. Павел не заподозрил в неискренности ревность израильтян к обрядовому закону. Но как ревность израильтян была нерассудительна, так недостает рассудительности и в ревности наших старообрядцев. Ревнующие о старых книгах и обрядах рассудительно ли поступают, когда обрядам приписывают одинаковую важность с догматами веры, так что изменить обряд, по их мнению, тоже, что изменить или исказить догмат веры? Рассудительно ли поступают, когда по пристрастно к своим обрядам и книгам не только отвергают обряды общепринятые и книги новоисправленные, но еще всячески хулят их, именуют их еретическими, хотя те и другие благословлены к употреблению соборною властью Церкви? Рассудительно ли поступают, когда из-за старых обрядов и книг отделяются от Церкви, которая есть тело Христово, и следственно от самого Христа, Главы этого тела, — когда враждуют против законного церковного священноначалия и чрез то лишают себя благодати таинств, которые могут быть совершаемы только законными епископами и пресвитерами? — Рассудительно ли поступают ревнители мнимой церковной старины, когда, отвергая присутствие благодати Божией в Церкви, или живут совсем без церковного священноначалия и без таинств, или изобретают свою незаконную иерархию, члены которой, не имея законнаго священства, совершают только подобие таинств, без благодатной их силы, и как сами повинны в грехе кощунства, дерзая совершать то, на что не имеют права, так и друпих, прибегающих к их духовной помощи, вводят в заблуждение, раздавая им вместо даров благодати только книжные слова и знаки, на нее указующие? — Рассудительно ли поступают ревнители старообрядчества, отвергая общение с Церковью даже тогда, когда она готова принять их в свое лоно на условиях так называемого единоверия, пренебрегая снисходительно даруемое им разрешение пользоваться излюбленными ими обрядами и книгами, и даже всячески глумясь над этою снисходительностью? Неразумная ревность но Боге израильтян проявлялась в пристрастии их к старческим преданиям. Как много подобных преданий, несогласных с словом Божиим и учением Церкви, и у наших старообрядцев, особенно у неприемлющих священства? — Брадобритие — ересь, четыреконечный крест — печать антихриста, иметь общение в ястии и питии с не единомыслящими есть осквернение, — законный брак-грех непростительный и блуд, а распутство –простительный и т. п. все эти учения и правила уважаются и соблюдаются по ревности к старой вере! Может ли быть, что неразумнее подобной ревности? Братия, отпадшие от Церкви по ревности к вере! Ваша ревность, быть может, проистекает из чистых побуждений, но и чистые побуждения не оправдывают тех грубых заблуждений, которые вы так упорно отстаиваете в жару ревности по вере. Поймите нерассудительность вашей ревности, ложно направленной, и дайте ей другое направление. Возьмите пример с бывших ваших единомышленников, которые с не меньшею ревностью враждовали против православной церкви, а теперь сделались покорными сынами ее. Ревность по вере осталась при них, но она сделалась разумною, ибо основанием и предметом ее стала истина. Подобно ап. Павлу из врагов Церкви они сделались ея поборниками и лучшими сынами. Что мешает и вам увеличить собою число их? Нельзя не отдать вам справедливости в том, что в большинстве вы отличаетесь постничеством, усердием к протяженным молитвам, воздержанием и трезвостью. Качества похвальные, но они помрачаются враждою против Церкви и потому небогоугодны. Раскайтесь в этой вражде. Лучше в недрах св. Церкви служить Господу строгою христианскою жизнью, чем вне ее с опасностью потерять спасение. Церковь будет рада видеть в вас то, чего она требует от всех чад своих, и отсутствие чего во многих из них оплакивает. Своим добрым примером ревности по вере и христианской жизни вы быть может оживите церковную жизнь в тех из нас, в которых она ослаблена духом мира.Церковь благословить и вашу ревность по вере и вашу строгую жизнь. Господи Иисусе Христе, просветивый Савла, бывшего по ревности гонителем и врагом твоей Церкви, и соделавший его ревностным служителемь ее, коснись твоею просвещающею благодатью умных очей наших многочисленных Савлов и вражду их против Церкви претвори в любовь к ней, их ревность к разрушению ее в ревность к ее созиданию.

(Епископ Виссарион (Нечаев) — О расколе и по поводу раскола. Семнадцать проповедей епископа Виссариона. – 1901. Ревность не по разуму. С. 133)

Архимандрит Павел Левшин. Диалоги со старообрядцами на основные темы

Еще староверы отличились своим резким падением в раскол ,при этом обвиняя в то время Грекороссийскую церковь опять же за изменение обрядовой стороны богослужений и др. вообще не значительных вопросов за которые как говорит Св.Василий Великий надлежало бы им стыдится. В том то и откалывается раскольник от Церкви настроем духа своего и при этом внешне оно выражается обычно несущественными вопросами: пением, одеждами, платками, бородами, пальцами, усами, количеством просфор и др. эстетическо-обрядовыми вопросами не касающейся внутреннего и догматического строя церкви. Но так как смысл христианстk