1. /
  2. Церковь и Истина
  3. /
  4. Об исповеди, покаянии, о...

Об исповеди, покаянии, о грехах немощи и грехах смертных

Аноним:  Здравствуйте, у меня есть несколько вопросов, касающихся исповеди. В христианстве я относительно давно, и отношусь и относился к заповедям весьма серьезно, поэтому все грехи, которые мог исправить и оставить, уже давно оставил. Но заповеди Евангелия вещь весьма трудная, и некоторое мне просто не под силу — и каяться в этом как бы кривить душой. То есть исповедь зашла в тупик. Насколько я знаю, она в современном виде изначально не практиковалась — покаяние было однажды — при крещении. А возникла эта практика под влиянием монашеского открытия помыслов. Вот я и думаю — что куда эффективнее было бы просто говорить о страстях, как с ними бороться — для меня проблемой являются уныние, гордость. Вот это бы дало духовный рост. Проблема ещё в том, что к причастию не допускают без исповеди.

О.Серафим:  Пока человек не встал на путь внутренней духовной жизни, правильно-проходимой борьбы со своими страстями, он находится в смертном грехе, в одержимости духом самости и гордыни. И если он будет приступать к Причастию, то Таинства он не получит. Ибо Таинство от Бога получают только те, кто не находится в смертном грехе, хотя и имеют при этом грехи немощи.

К смертным грехам относятся явные тяжкие грехи и то, когда кто-либо одержим какою-то страстью и не находится в состоянии борьбы с нею.

Если кто одержим страстью самомнения и высокоумия, или гордыни, или сидит на ощущении своей правильности и праведности, и не находится в состоянии борьбы с теми из этих страстей, которыми он одержим, то он пребывает в смертном грехе. И пока он не встанет на путь борьбы с ними, то Таинств от Бога получить он не может.

Ибо в Таинстве крещения или покаяния Господь преподает дар Своей Божественной спасительной благодати посредством которой связывается первородный грех, страсти. Но Господь подает этот дар не безусловно, а под условием. Этим условием и является истинное покаяние, которое и состоит в том, что человек раскаиваясь в своих согрешениях, встает на путь правильной борьбы со своими страстями и воспитания истинных добродетелей. Этому и должны его учить духовные наставники, направляя его по этому пути. Соответственно, чтобы наставники наставляли на этот путь, они сами должны правильно проходить свою борьбу со страстями. Иначе, «если слепой ведет слепого, то оба упадут в яму» (Матф.15:14). Если же это условие не соблюдается, то Господь не подает дар Своей Божественной спасительной благодати, так как условий для его сохранения нет, – Таинство Богом не совершается.

«Крещение же что придает? – закрепляет Благодатью это решение воли и дает силу устоять в этом решении… Коль же скоро кто начинает допускать симпатию к чему-либо грешному, то в какой мере он допускает это, в такой оживает в нём грех, или он греху. Подавление таких симпатий есть пребывание в умертвии греху…
Но надо при этом иметь в мысли, что в этом умертвии греху, через крещение, ничего не бывает механически, а всё совершается с участием нравственно свободных решимостей самого человека… Благодать Божия, нисшедши внутрь, закрепляет эти расположения и решения воли и дает им силу живую и действенную… Крещение не освобождает нас от самосохранения от греха, напротив обязывает к нему…
Это возлюбление правды и святости и есть новая жизнь. – Совершается это обновление жизни в том же св. крещении, в котором умирает и грех. Совершается же не механически, а по внутренним произвольным изменениям и решениям: совершается так в крещении потому, что наперед крещаемый возлюбляет так жить.
Почему перед погружением в купель мы, отрекшись от сатаны и дел его, сочетаваемся Христу Господу, чтобы Ему посвящать всю жизнь. Это расположение в купели благодатью Божией запечатлевается и силу принимает быть действенным» (свт. Феофан Затворник, «Толкование посланий ап. Павла», Рим. 6: 2-4).

То же самое происходит, при тех же самых условиях, и в Таинстве покаяния, когда Бог прощает грехи человеку, — действие спасительной благодати возобновляется. Так как, страсти не дают спасительной благодати возможности действовать внутри человека. То есть она как родник, который засыпается страстями, а через истинное покаяние, вставание на путь правильно-проходимой борьбы со страстями, этот родник разгребается и вновь начинает струиться.

***

О грехах смертных и не смертных, грехах немощи, ап.Иоанн Богослов говорит так: «Если кто видит брата своего согрешающего грехом не к смерти, то пусть молится, и Бог даст ему жизнь, то есть согрешающему грехом не к смерти. Есть грех к смерти: не о том говорю, чтобы он молился» (1Иоан.5:16).

«Знаменуя смерть души, святой Иоанн Богослов сказал: есть грех к смерти, и есть грех не к смерти (1Ин. 5:16, 17). Он назвал смертным грехом грех, убивающий душу, тот грех, который совершенно отлучает человека от Божественной благодати и соделывает его жертвою ада, если не уврачуется покаянием действительным и сильным, способным восстановить нарушенное соединение человека с Богом. Таким покаянием святой апостол Петр уврачевал свой смертный грех — отречение от Христа, а святой пророк Давид — свои два смертных греха: прелюбодеяние и убийство. Покаяние в смертном грехе тогда признается действительным, когда человек, раскаявшись в грехе и исповедав его, оставит грех свой. Таким покаянием блудники, прелюбодеи, мытари, разбойники восхитили Царство Небесное; к такому покаянию — к воскресению из смерти душевной призывает апостол Павел: “встань, спящий, и воскресни из мертвых, и осветит тебя Христос” (Еф. 5:14» (свт.Игнатий Брянчанинов, т.3, «Слово о смерти»). — Здесь свт.Игнатий как раз ведет речь о явных тяжких смертных грехах. Что когда человек совершит такой  грех, то он должен раскаяться и исповедать свой грех пред Богом. И оставив этот явный грех, он должен встать на путь спасения, то есть начать правильно проходить борьбу со своими страстями, направленную на воспитание истинных добродетелей. Чему в дальнейшем и должны его учить духовные наставники. Так как именно для этого они в Церкви и существуют.

Грех смертный – это есть состояние нераскаянности. И если человек оставил свои явные смертные грехи, но не встал на путь правильной борьбы со своими страстями, которые и являются причиною наших грехов, то его душа осталась в смертном грехе, в состоянии нераскаянности. Так как он не стал менять настрой своего духа, через искоренение в себе причин его грехов, страстей. Он не стал через делание своего покаяния в борьбе со страстями возгревать в себе добродетельные душевные чувства, дух сокрушенный и смиренный перед Богом. И если в древности те, кто оставляли свои явные смертные грехи, в дальнейшем возгревали и воспитывали в себе добродетельные душевные чувства, дух сокрушенный и смиренный. И потому продолжали находиться в Церкви, Теле Христовом. То в наше время такого делания нет. – Если и оставляют свои явные смертные грехи, но в дальнейшем добродетельных душевных чувств, духа сокрушенного и смиренного перед Богом не воспитывают. А проходят свою дальнейшую духовную жизнь на основании духа самости и гордыни. Почему и заходят в состояние духовной прелести и самообольщения.

«К тем же, которые не хотят понести труда восстания, пребывать в молитве и потерпеть утеснения (скорби) ради благочестия, для будущего Царствия, пророк говорит: «в погибели твоей, Израиль, кто поможет тебе?» (Ос.13: 9), «Ни струп, ни язва, ни рана гноящаяся» (Ис.1: 6). Это не что-либо из невольно приключающихся зол, нет, это произвольная рана и грех к смерти, который не исцеляется и молитвами других. Ибо сказано: «врачевали мы Вавилон, но не исцелился» (Иер.51:9), потому что это произвольный недуг, и «нет пластыря приложить, ни елеа, ни обвязания» (Ис.1:6), то есть вспомоществований от других» (преп.Марк Подвижник, «Спор схоластика с аввою Марком»).

«Всякий грех, оставленный без покаяния, есть грех к смерти, о котором если и святой помолится за другого, не будет услышан» (преп.Марк Подвижник, «О тех, которые думают оправдаться делами», п.41). То есть, не будет услышан по той причине, что Бог не может заставить человека не грешить и спасаться, помимо его воли. Поэтому, молитва останется как бы без плода, – тот человек как грешил, так и будет продолжать грешить, сколько бы мы за него не молились, и сколько бы Бог не призывал его к покаянию, но пока он сам не захочет принести покаяние, ничего не будет. Это его желание не в нашей власти и не во власти Бога, а только в его личной власти. Молясь за таковых мы возгреваем чувство сострадательной любви, по отношению к ним, и выражаем только лишь свое желание Богу, чего бы мы хотели; но оно не исполнится, пока тот за кого мы молимся, сам этого не захочет. Принесение покаяния, – только в личной власти каждого человека.

«Смертный грех есть тот, который отнимает у человека нравственно-христианскую жизнь его. Если нам известно, в чем нравственная жизнь, то определение смертного греха не трудно. Жизнь христианская есть ревность и сила пребывать в общении с Богом исполнением Его святого закона. Потому всякий грех, который погашает ревность, отнимает силу и расслабляет, отдаляет от Бога и лишает Его благодати, так что человек после него не может воззреть на Бога, а чувствует себя отреваемым от Него; всякий такой грех есть грех смертный. Об этом грехе говорится, когда говорится: “есть грех к смерти” (1Ин. 5:16). И еще: “сластолюбивая, заживо умерла” (1Тим. 5:6). Или “не любящий брата пребывает в смерти” (1Ин. 3:14). Такой грех лишает человека благодати, полученной в крещении, отнимает Царство Небесное и отдает суду. И это все утверждается в час греха, хотя не совершается видимо. Такого рода грехи изменяют все направление деятельности человека и самое его состояние и сердце, образуют как бы новое исходище в нравственной жизни; почему иные определяют, что смертный грех есть тот, который изменяет центр деятельности человеческой» (свт.Феофан Затворник, «Начертание христианского нравоучения», ч.2, гл. «Грех как дело»).

Кто же становится свободным от грехов смертных? Об этом ап.Иоанн Богослов говорит так: «Всякий, рожденный от Бога, не делает греха» смертного, «потому что семя Его», Божественная спасительная благодать, «пребывает в нем; и он не может грешить» грехом смертным, «потому что рожден от Бога» (1Иоан.3:9). То есть тот, кто оставил явные тяжкие грехи и находится в состоянии правильно-проходимой борьбы со своими страстями, — имеет дар Божественной спасительной благодати, которая избавляет его от власти над ним страстей. И таким образом, он становится свободным от грехов смертных.

Но он не имеет свободы от грехов немощи, не смертных, о которых ап.Иоанн Богослов говорит так: «Если говорим, что не имеем греха, – обманываем самих себя, и истины нет в нас» (1Иоан.1:8); «Если говорим, что мы не согрешили, то представляем Его лживым, и слова Его нет в нас» (1Иоан.1:10). «По истине, невозможно и самым Святым не впасть в те малые прегрешения, которые бывают в слове, в мысли, в желании, по неведению, по забвению, по какой-либо крайности, по нечаянному случаю, – которые, хотя различны от греха, называемого грехом к смерти, однако не могут не иметь некоей виновности и укоризны» (преп.Кассиан Римлянин, «Добротлюбие», т.2, гл. «О степенях совершенства духовной жизни, по побуждениям к ней»).

«Грех несмертный, иначе простительный, по противоположности со смертным, есть тот, который не погашает духовной жизни, не отдаляет человека от Бога, не изменяет центра его деятельности, при котором можно без смущения обращаться к Богу и беседовать с Ним в молитве искренно. Такого рода грехов бесчисленное множество, и от них никто не свободен, кроме Господа Иисуса Христа и Пречистой Богородицы. Посему сказано: “Если говорим, что не имеем греха, – обманываем самих себя, и истины нет в нас” (1Иоан.1:8), или “все мы много согрешаем” (Иак. 3:2), еще: “семь раз упадет праведник” (Притч. 24:16);нет человека праведного на земле, который делал бы добро и не грешил бы” (Еккл. 7:20).
Трудно, однако ж, определить, какие именно эти грехи, тем больше, что несмертность греха зависит и от внутреннего расположения духа, а не от одной маловажности предмета его. Решительно только можно, сказать, что все грехи невинного неведения, неосмотрительности ненамеренной, иногда неприличия и неблагоразумия легкого суть грехи несмертные, извинительные, потому особенно, что в них не участвовало намерение и желание сделать что недоброе. Кто, увидев их в себе, осудит отвращением, тому простятся они. Вообще, все легко худое, без сознания худости совершенное, есть грех простительный. Худость таких дел и близость к смертному греху возрастает по мере сознания их худости при совершении их. Это особенно должно сказать о вещах безразличных, когда они совершаются не с худою целью, но и не с доброю, а в естественном их порядке. В последнем случае они могут заимствовать худость от того действия, какое производят на душу человека, например, прогулка может оставлять рассеянность в мыслях и возбуждать движение похоти. Кто заметил, что она имеет худое на него влияние и сознал вместе, что по сему самому он обязан прекратить ее, а между тем не прекращает, тот, очевидно, хотя легко, но оскорбляет совесть, нарушает ее покой и чистоту. Очевидно, что такого рода грех уже выступил из несмертного и очень приблизился к смертному, а учащение действительно превратит его в такой. Ибо больше всего и замирает жизнь духа от развлечений» (свт.Феофан Затворник, «Начертание христианского нравоучения», ч.2, гл. «Грех как дело»).

Грехи немощи не меняют расположения души, не выводят ее из состояния постоянной борьбы со своими страстями. Они подобны тени набежавшей и ушедшей. Так как человек тут же в них приносит раскаяние перед Богом, оставаясь в прежнем состоянии законной борьбы со страстями. По этой причине Божественная спасительная благодать не покидает его, продолжая действовать и струиться в нем. И чем менее он будет замедлять в этих грехах и приносить раскаяние перед Богом, тем быстрее он будет входить в состояние законно подвизающегося в борьбе со своими страстями.

Когда же человек находится в состоянии греха смертного, то он не находится в состоянии правильной борьбы со своими страстями, — расположение души его, настрой духа, меняется. Поэтому, благодать Божия покидает его. Но она продолжает действовать на него, как бы из вне, призывая его вернуться на путь спасения, к истинному покаянию.

Собственно, правильно-проходимая борьба со своими страстями – это и есть ежедневное делание покаяния, в личной жизни человека. Соответственно, если этого нет, то и покаяния нет. В таком случае остается только фикция, иллюзия покаяния, безблагодатное состояние души. Так как реально, в своей личной жизни, покаяния человек не приносит. — Как была одержимость страстями, духом самости и гордыни, в настрое духа (в душевных чувствах и ощущениях), так и остается.

Смысл покаяния в явном тяжком смертном грехе состоит не в том, что человек покаялся в нем, оставил его, и сел на ощущение своей правильности и праведности. А в том, что человек, раскаявшись и оставивиши его, начинает в дальнейшем возгревать в себе добродетельные душевные чувства, дух сокрушенный и смиренный перед Богом, – стремится менять расположение в настрое своей души, окраску своих чувств, приобретать плоды духа, истинные добродетели. Так как причиною явных грехов является первородный грех и страсти, по причине которых расположение души, ее настрой, и являются погибельными. Вот почему и нужна правильно-проходимая борьба со своими страстями. – Чтобы изменить расположение, настрой души, окраску своих чувств, с греховных, страстных — на добродетельные и спасительные. Чтобы принести истинное покаяние перед Богом, и по настрою своей души войти в общение с Богом, по благодати. Отсюда, – и спасение.

***

В древности, когда люди правильно проходили свою внутреннюю духовную жизнь, тогда у них и не было такого рода исповеди, перед Причастием, как это делается сейчас, в наше время. То есть, если человек не был в смертном грехе, то он без всякой исповеди мог свободно подходить к Причастию. А если человек оказывался в смертном грехе, – не было у него достаточной решимости на прохождение борьбы со своими страстями, – то ему назначалась епитимия, на тот или иной период времени, отлучение от церкви. Чтобы он за это время довел себя до нужной решимости и встал на путь правильной борьбы со своими страстями. И когда он этого достигал, тогда он выходил из состояния смертного греха и входил в состояние грехов немощи. То есть, он начинал пребывать в состоянии правильной борьбы, на верном духовном основании, с той или иной своей главенствующей страстью. А падения в процессе этой борьбы, тут же врачевал покаянием, состоящим в возгревании добродетельных душевных чувств пред Богом, и с помощью Божией. Это условие и являлось разрешением его от епитимии, которое совершалось в виде чтения священником или епископом молитвы о присоединении к церкви, которая есть в чине Таинства исповеди. Вторая же молитва, в чине исповеди, где говорится «властью мне данной, прощаю и разрешаю…» была внесена в чин исповеди в 17-м веке, митр.Петром Могилой, будучи заимствованной от католиков.

Но по причине исчезновения правильно-проходимой борьбы со страстями, Таинство покаяния, исповедь постепенно стала восприниматься чисто механически, магически, как некое внешнее действие, которое давало право на причащение. Но вышел ли человек из состояния одержимости смертным грехом, и встал ли на путь правильной борьбы со своими страстями и воспитания добродетельных душевных чувств, — до этого постепенно никому и дела не стало. Кроме тех духовных наставников, которые сами стремились правильно проходить свою борьбу со страстями, и потому видели своими духовными очами состояние душ человеческих, приходящих к ним на исповедь, и содействовали им к прихождению в верный душевный настрой и вставанию на путь правильной борьбы со страстями. Но таких становилось все меньше и меньше.

В современном чине исповеди прослеживается древняя практика, присоединения к церкви кающегося в явных смертных грехах, чтобы он в дальнейшем имел возможность приступать к Причастию. Впоследствии, эта практика переросла в исповедь непосредственно перед каждым Причастием.

И если духовник, принимающий исповедь, сам правильно проходит борьбу со своими страстями и воспитывает истинные добродетели, то он должен иметь от Бога дар врачевания от страстей; и тогда он может помочь исповедающемуся, своими верными наставлениями и поучениями, направляя его на путь правильной борьбы со своими страстями. Но если он не проходит правильно борьбы со своими страстями, то он не имеет от Бога дара врачевания от страстей. В таком случае, он просто принимает исповеди, обходясь общими фразами, и ничему духовному научить не может. А его прощения и разрешения от грехов — будут являться иллюзией, фикцией, обманом приступающих к исповеди. Этот обман происходит по той причине, что он сам находится в духовной прелести и самообольщении, — сам идет по пути погибели, и других туда же ведет.

Оставьте комментарий