Аноним: Что значит, жить в Церкви?
О.Серафим: Церковь – Тело Христово, Божественная спасительная благодать, сошедшая в день святой Пятидесятницы на Апостолов, соединяющая души всех тех, кто ей покоряется в своей жизни. Жить в Церкви – значит жить во Христе, жить в Духе Божием. Цель жизни христианской – стяжание благодати Святого Духа. Чтобы поиметь спасительную благодать, человек должен воспитать в себе те же самые чувствования, добродетельные чувства, что и во Христе Иисусе (Флп.1:5). Значит, получается, чтобы жить в Церкви, нужно стать Ее членом, т. е. стать членом Тела Христова. А членом Тела Христова не станешь, пока не положишь начало тем же самым добродетельным душевным чувствам, что и во Христе. Нужно покорить свои мысли, волю и чувства — единомыслию, единоволию и единочувствию Церкви, т.е. Божественной воле во Христе Иисусе.
Христос сказал: «научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем» (Мф.11,29). Кротость и смирение – вот Христовы добродетельные душевные чувства. В Евангелии нас Господь учит и подает пример, как поступать в тех или иных случаях, какие иметь при этом душевные чувства. Само воплощение Его говорит о глубоком смирении и любви к людям. И находясь на земле, не раз Он проявлял чувства незлобия и сострадательной любви. Где скажет слово, а где промолчит. Где надо – обличит, и даже дважды брал бич, проявлял чувство гнева, — проявляя силу ревности по дому Божию, разгонял торгующих в храме. Везде Он искал не Своей пользы, а пользы людей – для спасения их душ.
Единомыслие, единоволие, единочувствие во Христе – вот внутренние признаки Церкви; а значит – и членов Ее.
Есть и внешняя одежда Церкви: богослужение, внешние добрые дела, творимые ближним и другим людям, по воле Божией. Как же нам поиметь те же самые мысли, чувства и волю, что и во Христе? А нужно начать понуждать себя на это, — напрягать свою волю, возгревать в себе эти добродетельные душевные чувства. И мы увидим, как восстанет против этого наше падшее естество. Потребуется усиленная борьба, — борьба за чистоту сердца и ума, — борьба за жизнь в Церкви. По мере очищения от страстных чувств и воспитания добродетельных душевных чувств, человек всё более входит в жизнь Церкви, – и это главное в деле спасения души.
Попробуй каждый день жить в Церкви! Для этого понадобятся чувства кротости и смирения, милосердия и сострадательной любви, незлобия и простоты, любви, терпения и добродушия, любви к правде и истине…
Чтобы жить в Церкви, должно научиться проявлять свои чувства к месту, к времени и давать им меру. В зависимости от этого одно чувство нужно ограничивать другим, и одни чувства дополнять другими.
Всякая страсть и одержимость ею – отлучает душу от Церкви. Но если душа находится в состоянии правильно-проходимой борьбы со страстями, стремясь к воспитанию в себе добродетельных душевных чувств, таких же как и во Христе, – то она живет в Церкви.
Грехи смертные, смертное состояние души – отлучает человека от Церкви, внутренне, невидимо. Смертное состояние – это одержимость страстями, духом самости и гордыни. Одержим человек этим духом, — значит отдается ему, живет по нему, не борется вообще с ним; или борется, – но неправильно, т.е. находится в состоянии духовной прелести и самообольщения.
Грехи немощи, от которых не свободны были и святые, не отлучают человека от Церкви. Это такое состояние души, когда человек хотя и падает, но встает; и всегда находится в состоянии борьбы со своими страстями, какие бы в нем не восставали, в тот или иной момент времени; и притом обязательно в состоянии борьбы правильно-проходимой.
Суть православия, христианства, – в стяжании Божественной спасительной благодати, через правильно-проходимую борьбу со своими страстями, в стремлении к удовлетворению совести и приобретению добродетельных душевных чувств, по дару благодати.
Жить в Церкви – значит вести борьбу со своими страстями, разрывая сочувствие к духу самости и гордыни, и вместо них воспитывая добродетельные душевные чувства. Где этого нет, – там жизни в Церкви нет. Где есть борьба со страстями, но она проходится неправильно, то значит ее нет, — жизни в Церкви нет.
Степень вхождения в жизнь Церкви, зависит от степени понуждения себя на борьбу со страстями. От степени напряжения внутренней борьбы образуется и определенная степень скорбности. Несение скорбности в борьбе за чистоту чувств, и в понуждении себя к добродетельным душевным чувствам, – есть сущность аскетизма. Без этого – нет земной Церкви, нет христианства, православия. Аскетизм, его сущность, заключается не в строгости поста, ношении вериг, суровом внешнем образе жизни, — в основном это внутреннее явление.
Аскетизм – это состояние духа человеческого находящегося в противлении падшему естеству, проявлениям духа самости и гордыни, первородному греху; – это несение скорби в борьбе со своими страстями, когда понуждаешь себя к добродетельным душевным чувствам, не идя на поводу страстных желаний и чувств, разрывая привязанность к ним.
Бог меряет и судит не по внешним подвигам, а по внутреннему напряжению брани в борьбе со страстями. Иной ест кусок хлеба с водой и ему это дается легко. Перед людьми (даже перед собой), он аскет, подвижник, а перед Богом – никто; да еще есть и повод к самоцену и гордости.
Другой одевается в мягкие одежды, ест скоромное в пост, вообще не постится. Но одеваясь хорошо, он всё-таки – страдает, мерзнет; находясь в болезненном состоянии не соблюдает пост, но сил у него едва хватает и тело находится в напряжении и скорбном состоянии, — он всё делает с большим трудом, со скорбью. Перед людьми он вовсе не подвижник, но Господь ценит его внутреннее напряжение, скорбь и страдание, если он конечно несет все это в духе смирения перед Богом, понуждая себя к добродетельным душевным чувствам.
Значит, как мы выяснили: Господь судит не по внешним подвигам, а по степени внутреннего напряжения, по степени скорбности. И если при этом человек, неся скорби, не ропщет, принимает всё благодушно, смиряет свой дух и благодарит Бога, проявляет самоотвержение, отвергаясь в себе духа самости, самомнения и самоцена, и познавая свою немощь, обращается к Богу за помощью. В таком случае, он гораздо более аскет, — чем тот, кто несет внешние подвиги, которые ему даются легко, без особого напряжения. А так как все заражены самомнением, духом самости и гордыни, то непременно всему этому внешнему подвижничеству и воздержанию дается самоцен и вменение себе, в мысли и чувстве. У Бога же весы другие, и притом точные. Он смотрит – на состояние духа, на сердце. Человеки же смотрят – на лицо, на внешнее.
Аскетизм появился потому, что в нас живет падшее естество, — страсти, которые являются проявлениями первородного греха, духа самости и гордыни. Захочешь поступить по заповеди, и тут же вылезет какая-нибудь страсть, — в мыслях, желании или в чувстве, проявление духа самости и гордыни. Тебе же необходимо этому сопротивляться, с этим бороться, – вот и образуется аскетизм, без которого нет земной Церкви. Конечно, речь идет об истинном аскетизме. Ведь и дьявол не спит, не пьет, не ест. Но это не значит, что он аскет, так как внутри он одержим духом самости и гордыни, одержим страстями.
Так и человек, если постится, молится и прочие внешние подвиги творит, но при этом питает самомнение и самоцен, подогревает дух самости и гордыни, воспитывает дух самоуверенности и самонадеянности, вменяет свое делание себе, то это не ради Христа, а ради духа самости и гордыни. Это бесовский аскетизм. И тогда если степень напряжения и скорбности есть, но она не законная, на основании духа самости и гордыни. Это ложный аскетизм, — состояние самообольщения и духовной прелести.
В таком ложном аскетизме находятся индусские йоги, буддийские монахи, подвижники церковных организаций, отступивших от чистоты истины, а также все подвижники, находящиеся в духовной прелести. Истинный аскетизм основывается на духе смирения перед Богом; чувства решимости и ревности соединены с ощущением своей немощи, и чувством упования и надежды на милость Божию. В истинном аскетизме все делание борьбы со страстями и воспитание добродетельных душевных чувств проходится на основании истинного смирения перед Богом. Без этого основания аскетизм будет ложный, и приводить он будет к соединению не с Богом, а с демонами.
Истинность аскетизма определяется по плодам духа, которые через него воспитываются. Плоды духа истинного аскетизма – это чувства сокрушения и смирения перед Богом, чувства кротости и незлобия, милосердия и любви, душевного мира и доброжелательности, долготерпения и воздержания, благости (благодушия) и душевной простоты, чувство любви к правде и истине… — Эти чувства являются плодами истинного аскетизма; они образуют богоугодный и спасительный настрой духа. Если нет этих плодов духа, то нет истинного аскетизма, нет законной и правильной борьбы со страстями. Для того и предпринимался подвижниками аскетизм, чтобы воспитать в себе вот такие плоды духа, такой душевный настрой, со всеми добродетельными душевными чувствами, которые являются оттенками и свойствами истинной любви. — Это и было всегда целью истинного аскетизма. И если аскетизм не приводит к таким плодам духа и душевному настрою, то это бесовский аскетизм.
Поэтому в истории Церкви немало было подвижников аскетов, которые незаконно, неправильно подвизались, попали в духовную прелесть и погибли. Но много было и таких, которые внешне не были похожи на подвижников, но стали святыми, – как, например, преп. Пимен Многоболезненный, Киево-Печерский, старец Гавриил (Зырянов), преп. Амвросий, старец Оптинский. Старцу Амвросию Оптинскому, его келейники постоянно поддерживали температуру воздуха в келии не выше и не ниже 18 градусов, несколько раз в день переодевали, 4 раза в день кормили. Перед людьми – он совсем не похож на аскета. А у Господа, – мученический и преподобнический венец заработал; потому что была большая степень внутренней скорби, напряжения в борьбе со страстями и понуждения себя к добродетельным душевным чувствам. Так и среди древних отцов, подобное было.
Один из подвижников пустыни скит, находясь в болезненном состоянии не проходил сурового внешнего образа жительства, спал на мягкой постели с мягкой подушкой. Другой брат, увидя это, соблазнился и выразил свое смущение опытному старцу. Старец вразумил брата, сказавши, что тот до прихода в монастырь был вельможей и спал на царских постелях, и потому теперешнее ложе для него является подвигом. А этот брат до прихода в монастырь спал и жил почти в таких же условиях как и сейчас, и потому это не доставляло ему скорби и напряжения. А Бог судит по степени внутреннего напряжения, внутренней скорби; и если это совершается в духе истинного смирения перед Богом.
А в наше время, об аскетизме преобладает понятие чисто внешнее; что это мол внешний пост, продолжительное стояние на молитве, вериги и другие внешние суровые условия жизни. Поэтому и охватывает уныние и боязнь подвизаться, в борьбе со своими страстями. Но это неверное, ложное понятие.
Раньше так подвижники подвизались потому, что тогда люди были очень крепкие телом и физическим здоровьем. Поэтому, чтобы привести себя в скорбное состояние по телу и по душе, и требовались все эти суровые внешние подвиги и посты. Таким образом они приводили свое тело и душу в скорбное состояние, чтобы тело стало более немощным. А когда тело слабеет, тогда и телесные желания становятся более слабыми; но тогда наружу вылазят душевные страсти, с которыми они вступали в борьбу, искореняя их и понуждая себя к добродетельным душевным чувствам, и через это устремлялись к духовному совершенству. Ибо через добродетельное перенесение скорбей по телу, – искоренялись телесные страсти; через добродетельное перенесение скорбей по душе – искоренялись душевные страсти. Через это делание они приходили к опытному ощущению и познанию своей немощи, сокрушали и смиряли свой дух, возгревая чувство упования и надежды на милость Божию. Так они сокрушали и смиряли в себе дух самоуверенности и самонадеянности, стремясь к разрыванию сочувствия к своим страстям, к духу самости и гордыни. Так они воспитывали добродетельные душевные чувства, — истинные плоды духа.
В наше время, внешняя сторона древнего аскетизма заменяется, в основном, скорбями телесными от болезней и скорбями душевными через искушения от людей. О такой внешней стороне аскетизма, на наши времена, и говорили святые подвижники, времен прошедших: «Скорби, по преимуществу, удел наш, удел современного христианства, удел, назначенный нам Самим Богом. Да будет это сведение источником утешения для нас! Да ободряет и укрепляет оно нас при всех постигающих нас разнообразных скорбях и искушениях» (свт. Игнатий Брянчанинов, т.5, гл.30).
«Никакой произвольный подвиг, никакое произвольное лишение и злострадание не могут принести той пользы душе, какую приносят ей посылаемые Богом невольные скорби. Всякий произвольный подвиг не чужд самомнения и тщеславия, более или менее явных, но подвиг, в который возводится душа скорбию, посылаемой Богом, свободен от упомянутых тонких и гибельных страстей. Этим подвигом приносится душе обильное смиренномудрие, доставляется ей истинное покаяние» (свт. Игнатий Брянчанинов, т.4, гл.»О спасении»).
Цель аскетизма – не уныние и отчаяние, ибо он ведет и приводит, в конечном итоге, к удовлетворению совести, а отсюда, к свету и радости. Приводит к свету, ибо он просвещает ум, освещает чувства, открывает духовные очи человека.
Но нежелание людей нести скорбь, при разрывании сочувствия и привязанности к страстям, наводит уныние и отталкивает от аскетизма. Но если человек будет смиряться в духе со скорбью, которая происходит от действия неудовлетворенных страстей, то эта скорбь уже будет ощущаться не в той степени. А так же, благодарение Бога за эти скорби будет облегчать степень скорбности. Ибо скорбь и образуется по причине разрывания сочувствия и привязанности к духу самости и гордыни, первородному греху, который ищет себе удовлетворения через посредство страсти. А так же можно радоваться по поводу того, что разрывается привязанность к страсти, к духу самости и гордыни, и душа таким образом устремляется к спасению и обретает истинную свободу в духе. Все эти чувства и настрой души могут содействовать облегчению скорби во время разрывания привязанности к страсти. А так же необходимо, повергая свою немощь пред Богом просить у Него помощи.
Суть аскетизма – в страдании, в скорби, которые образуются от разрывания привязанности к своим страстям, а через это — к духу самости и гордыни, первородному греху. Ибо этот дух и лежит в корне и основании всякой страсти. Но если человек будет нести эту скорбь с благодушием и благодарением Богу, в чувстве смирения и упования на милость Божию, то будет разрываться привязанность к страсти и сокрушаться сочувствие сердца к духу самости и гордыни, первородному греху.
Ибо важно не просто избавиться от страсти, а чтобы это избавление совершилось на основании духа сокрушенного и смиренного перед Богом. Так как избавление от страсти без опытного познания и ощущения своей немощи, без чувства истинного смирения перед Богом, совершится на основании духа самости и гордыни. Это будет самообман, который приведет в итоге к самообольщению, к духовной прелести.
Истинный аскетизм приводит к духу сокрушенному и смиренному перед Богом, духу милостивому и незлобивому, кроткому и добродушному, к духу душевной простоты и любви, к духу любви к правде и истине. Эти плоды духа и являются свидетельством истинного аскетизма.
А ложный аскетизм приводит к самомнению и самоцену, к духу самоуверенному и самонадеянному, к ощущению своей правильности и праведности, к духу самоутверждения, к духу самости и гордыни, к духу ложного смирения и душевного сладострастия. При этом, этот дух может выражаться двойственно: или надменностью, сердечным ожесточением и ревностью не по разуму; или может быть внешне прикрыт благодушием и добродушием и другими симпатическими чувствами, которые растворены душевным сладострастием, на основании духа самоутверждения. Эти плоды в духе являются свидетельством ложного, бесовского аскетизма.
Так как в нас живет первородный грех, дух самости и гордыни, а отсюда и страсти, то мы уже этим самым обречены на скорби и страдания, даже если мы и не боремся с этим духом и не противимся ему. Ибо причина страданий в том, что в человеке хранится сочувствие и привязанность к своим страстям, к духу самости и гордыни, первородному греху. Он постоянно ищет удовлетворения этого духа, любыми путями, – не в том, так в другом. А удовлетворить наш дух, помимо Бога, – невозможно. По этой причине – это сочувствие и привязанность к своим страстям, к духу самости и гордыни, приносит скорбь и страдание.
Но искать покоя, умиротворения, блаженства и радости нужно только в Боге, а это – через отказ от удовлетворения своих страстей, от духа самости и гордыни, первородного греха, от телесного и душевного сладострастия. А отказаться от этого духа – можно только путем изменения окраски духа, изменением его направленности в сторону воли Божией. Это значит, что надо научиться давать всему меру, правильно определять место и время своим действиям, словам, мыслям и чувствам.
Вся беда человека состоит в желании найти услаждение в самом себе, в себе найти рай через посредство удовлетворения своего духа самости и гордыни, своих страстей, а не в Боге. Счастье же человека заключается в исполнении заповеди Божией, которую Господь дал ему еще в раю – «возделывать и хранить» (Быт.2, 15).
Счастье человека заключается – в удовлетворении запросов духа человеческого, в согласии с его естеством. А удовлетворение их возможно только в Боге. Значит нужно войти в общение с Богом, по благодати, через изменение настроя своего духа. Человек же спешит вкусить наслаждение и найти себе удовлетворение помимо Бога. И на этом, к сожалению, строится вся его жизнь. Это и есть проявление первородного греха, духа самости и гордыни; — отсюда развиваются страсти, которые и приносят в душу человеческую ад и страдание.
Дух человека может быть блажен только в благодатном соединении с Богом, и только через это он может быть удовлетворен. – Так заложено в природу естества человеческого, при сотворении человека Богом. После падения же всё это осталось в духе, но оно извратилось. Дух по-прежнему ищет себе удовлетворения, но теперь уже не в Боге, не в удовлетворении совести; а через удовлетворение своих страстей, своего духа самости и гордыни, первородного греха. Но удовлетворения себе он не находит. Потому что природа духа может быть удовлетворена только через общение с Богом, — когда желания и чувства входят в соединение с даром Божественной спасительной благодати.
Дух же человека пытаясь найти себе удовлетворение во временном, – не удовлетворяется; и потому опять, снова и снова ищет себе удовлетворения через посредство телесных и душевных желаний и чувств, – но не находит; так как не там ищет, не в Боге, а в угождении своему духу самости и гордыни, — потому и не находит, так и оставаясь не удовлетворен. От этого развиваются страсти, которые приносят душе страдания и мучения. И так всё время человек мучает сам себя, страдает от этого, — и это вечно и бесконечно.
Грех не в том, чтобы удовлетворять естественные потребности души и тела, а в том, что через это ищется удовлетворение духу самости и гордыни, первородному греху. А так как в природе нашего духа заложено стремление к вечному блаженству в Боге, то поэтому и ищется блаженство и наслаждение, – вечно и бесконечно, – да не там.
По этой причине, мы не имеем меры в удовлетворении наших естественных потребностей. Не зная в них меры, — ища удовлетворения духу самости и гордыни через посредство наших телесно-душевных желаний, – человек еще более удаляется от Бога. Удаляется от Того, в котором Одном его вечное блаженство. Удаляясь, он ищет, жаждет Его еще сильнее, но так как воля извращена, то ищет – да не там, а в том, что еще более удаляет его от Бога. И получается, вот такая вот трагедия и утопия. В результате этого, – у него еще больше развивается сочувствие и привязанность к духу самости и гордыни, первородному греху, отчего развиваются страсти, которые и разлучают его с Богом.
От этого – муки совести, адское состояние в душе. Человек, пытаясь уйти от этих мук, душевных страданий, еще больше стремится к удовлетворению своего духа. Но опять – не там, а в том, что еще больше удаляет его от Бога. И когда он приобретает во всем этом навык и привычку, то вот это состояние и есть страсти, — адское состояние души.
Телесные и душевные желания сами по себе, по природе, не греховны, — они только орудия нашей извращенной воли. Первородный грех, дух самости и гордыни примешался ко всем нашим естественным чувствам и желаниям, и все время через посредство их ищет себе удовлетворения. Поэтому, исправлять нужно волю – направлять ее в согласии с волей Божией, в каждый конкретный момент, а не так как этого хочет дух самости и гордыни. То есть необходимо разрывать сочувствие к этому духу, в нашем свободном произволении.
Если борет, к примеру, какая-либо страсть, то нужно произволение свое направлять против нее. Это необходимо для того, чтобы в своем произволении разрывать привязанность к духу самости и гордыни, первородному греху, который через страсти ищет себе удовлетворения.
И когда человек правильно вступает в эту борьбу, то его произволение уже повернулось к Богу, но страсть по привычке всё еще действует, ощущается в сердце, потому что еще живет сочувствие, привязанность к духу самости и гордыни, первородному греху. Окончательное избавление от этого духа самости есть дар Божией благодати, который Господь изливает на человека тогда, когда он опытно познает и ощутит свою немощь, сокрушит и смирит свой дух, и приобретет истинное смирение перед Богом, в процессе борьбы со страстями. — Это становление на путь правильно-проходимой борьбы со страстями и есть становление на путь ведущий к спасению.
Значит, если ты поимел произволение искоренять страсти, то нужно разрывать сочувствие, привязанность к ним; иначе не оторвешь свою волю от желания удовлетворения страсти. А это сочувствие к ним есть сочувствие и привязанность к духу самости и гордыни, который и стоит в основании всякой страсти и ищет через нее удовлетворения себе.
Разорвать сочувствие, привязанность к духу самости и гордыни, – вот цель подвижничества, аскетизма. Разрывается же эта привязанность только через скорби, которые будешь нести в духе сокрушенном и смиренном перед Богом; разрывается действием Божественной благодати, по мере того насколько человек познаёт и ощущает свою немощь в борьбе со страстями и смиряется в духе перед Богом. – То есть, насколько его решимость, в этой борьбе, очищается от примеси духа самоуверенности и самонадеянности, от духа самости и гордыни, и соединяется с чувством сокрушенным и смиренным перед Богом, настолько Благодать содействует решимости человека и разрывает это сочувствие и привязанность к духу самости и гордыни, а отсюда и к страстям.
И чем внимательнее будешь следить за каждым страстным движением, вступать с ним в борьбу, – не будешь упускать моментов, и через это нести скорби в духе истинного смирения, – тем быстрее разорвешь привязанность к духу самости и гордыни, к духу самоуверенности и самонадеянности, к душевному и телесному сладострастию, и обретешь свободу духа. Воля твоя не будет связана духом самости и гордыни, первородным грехом. Это и называется – получить от Бога полное прощение.
Тогда восстановятся естественные желания человека: телесные желания подчинятся душевным, душевные – духовным, а дух подчинится Богу. Человек через это войдет в общение с Богом и обретет свое счастье, – избавится от насильственной власти над собою страстей, первородного греха, и обретет истинную свободу духа.
А в наше время люди заняты тем, что любыми путями пытаются уйти от скорбей и страданий; и всё в своей жизни к этому направляют. Убегают от скорбей, — но теми путями, которые наоборот ведут к ним. То есть, не желая разрывать сочувствия и привязанности к своим страстям, к духу самости и гордыни, человек хочет уйти от скорбей, но это иллюзия, самообман. Ибо причина скорбей и страдания человечества заключается как раз в нежелании разрывания сочувствия, привязанности к своим страстям, к духу самости и гордыни.
Только через устремление духа человеческого, в своей личной жизни, к тем же добродетельным душевным чувствам, что и во Христе, человек приходит к удовлетворению всех запросов своего духа, и этим обретает счастье и блаженство. Другого пути, — уйти от скорбей и страданий, – нет. «Научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем, и найдете покой душам вашим» (Матф.11:29).