1. /
  2. Спасение
  3. /
  4. Подвиг, добро

Подвиг, добро

Оглавление:
  Путь совершенства. Телесный подвиг, без душевного, — вреден. Познание немощи, смирение и скорби
  Душа не может быть без мыслей и чувствований; надо дать ей богоугодное занятие. Начало — истинное смирение
  Надо ли обличать неправильности, для вразумления других? О добре по естеству, внешнем добре и настрое духа
  О самости, чувстве, равнодушии и вере в конце времен


Путь совершенства. Телесный подвиг, без душевного, — вреден. Познание немощи, смирение и скорби

О.Серафим: «Брат вопросил Пимена Великого, как должен жительствовать безмолвник. Великий отвечал: «Я вижу себя подобным человеку, погрязшему в болото по шею, с бременем на шее, и вопию к Богу: помилуй меня» (Патерик Скитский). Этот святой, наученный плачем глубочайшему, непостижимому смиренномудрию, говаривал сожительствовавшим ему братиям: «Поверьте мне: куда ввергнут диавола, туда ввергнут и меня» (Патерик Скитский)» (свт.Игнатий Брянчанинов, т1, гл.24, отд.3).

Вот, правильное делание великого подвижника, преп.Пимена Великого, привело его к видению своего окаянства и недостоинства. Вот, к чему привело его духовное совершенство, – к какому понятию и возрению на себя: «куда ввергнут диавола, туда ввергнут и меня». Но это возрение на себя было растворено у него чувством упования, – только на одну милость Божию: «вопию к Богу: помилуй меня». Поэтому-то Св.Отцы и сказали, что духовное совершенство заключается в совершенстве в смирении: «Святые отцы не искали другого совершенства, кроме совершенства в смирении» (свт.Игнатий Брянчанинов, т.1,гл.50). – Всякое совершенство, которое не приводит к опытному познанию своей немощи и рождающемуся отсюда смирению, приводит к духовной прелести.

Аноним:  Ныне эти цели совершенно забываются, многие новообращённые под богоугодной жизнью мыслят какие-либо громкие дела, телесные подвиги, многообразную деятельность на пользу людям, широкую благотворительность и т.д.
Какой путь в наше время более полезен современному человеку? Ведь все подвиги надмевают, но и без «дел» — нельзя?

О.Серафим: «Телесный подвиг, не сопровождаемый душевным, более вреден, нежели полезен, он служит причиной необыкновенного усиления душевных страстей: тщеславия, лицемерия, лукавства, гордыни, ненависти, зависти, самомнения. «Если внутреннее делание по Богу, – сказал великий Варсанофий, – не поможет человеку, то напрасно он трудится во внешнем»(ответ 210)» (свт.Игнатий Брянчанинов, т.2, гл.21, п.4).

В наше время, наиболее преобладающими страстями в людях являются все страсти, начинающиеся со слов «само», а так же имеющие этот дух. Это – самомнение, самоцен, самоуверенность, самонадеянность, самолюбие, гордость, вменение себе; проще говоря, искание духа самоутверждения, через посредство всего, что предпринимается человеком в жизни.

По этой причине, людям, обращающимся к Богу и пытающимся устремляться к образу жизни христианской, внешней деятельности и подвизанию, необходимо, вначале заложить верное основание, для своей дальнейшей деятельности, ибо «телесный подвиг, не сопровождаемый душевным, более вреден, нежели полезен». А неверное основание приведет к противоположным результатам, так как явится «причиной необыкновенного усиления душевных страстей», ибо разовьет дух самости во всех его видах и проявлениях. В итоге, приведет к духовной прелести, самообольщению, – воспитает дух антихристов.

Прямой противоположностью духу самости, является дух ощущения своей личной немощи, в борьбе со своими страстями, дух сокрушенный и смиренный перед Богом. Без опытного познания немощи своего ума, – нельзя приобрести смиренномудрия и избавиться от самомнения и высокоумия. Без опытного познания и ощущения немощи своей силы решимости и ревности, – нельзя избавиться от духа самоуверенности и самонадеянности. И вообще, без опытного ощущения и познания немощи своего духа, – нельзя избавиться от духа самости.

И смирение, так же, рождается от опытного ощущения и познания своей немощи, ибо «кто не знает своей немощи, тому недостает смирения» (преп.Исаак Сирин, сл.61). Проще говоря, милость Божия, дары Божественной благодати, изливаются на того, кто ощущает свою немощь, сокрушает в себе гордый дух, дух самоуверенности и самонадеянности; а чувство упования и надежды обращает лишь только на милость Божию. И это не просто умовое, рассудочное знание, а человек должен прожить это, в настрое своего духа, в личной жизни своей, в борьбе со своими страстями. Ибо «близ Господь сокрушенных сердцем и смиренных духом спасет» (Пс.33:19).

Об этом основании всей духовной жизнедеятельности и спасения человека свт.Игнатий Брянчанинов, повторяя следом за преп.Сименом Новым Богословом, говорит, что «на познании и сознании немощи зиждется все здание спасения» (свт.Игнатий Брянчанинов, т.1, гл.50). – Это слова духовного опыта. Так как, если не будет этого основания в духовной жизни, то на его месте будет – дух самости. И тогда вся предпринимаемая духовная жизнь заведет человека, только лишь, в духовную прелесть, в самообольщение. Что сейчас и наблюдается, повсюду.На основании этого ложного подвижничества и созидается церковь антихристова, в душах человеческих, независимо от юрисдикций и названий.

Но Господь, по милости своей, ищет спасения всякой души человеческой. По этой причине, для смирения духа самости в человеках и опытного ощущения и познания своей немощи, Господь и попускает всем скорби. Скорби смиряют гордый дух, приводят к падению в дух недовольства, обиды, уныния, отчаяния, в депрессивные состояния, ввергают в малодушие и ропот. Это попускается для того, чтобы человек ощутил свою немощь, беспомощность, чтобы сокрушить его гордый и самоуверенный дух, чтобы выбить из под ног его дух самоутверждения.
Так как, «никакой произвольный подвиг, никакое произвольное лишение и злострадание не могут принести той пользы душе, какую приносят ей посылаемые Богом невольные скорби. Всякий произвольный подвиг не чужд самомнения и тщеславия, более или менее явных, но подвиг, в который возводится душа скорбию, посылаемой Богом, свободен от упомянутых тонких и гибельных страстей. Этим подвигом приносится душе обильное смиренномудрие, доставляется ей истинное покаяние» (свт. Игнатий Брянчанинов, т. 4, гл.51 «О спасении»). То есть, Господь, через посредство скорбей, смиряет и сокрушает дух самости, первородного греха, в человеке.

Итак, невольные скорби, попускаемые Промыслом Божиим, свободны по своему действию от самомнения, от духа самости. Остается только правильно их воспринимать, т.е. выносить из них верный настрой духа. – Для этого необходимо, в скорбях, познавать свою немощь, смирять свой дух, благодаря Бога за скорби, принимая их, как достойное за свои грехи. И ощущая свою немощь, припадать в духе пред Господом, прося его помощи, возгревая, таким образом, чувство упования и надежды только на милость Божию.

Цель попускаемых Богом скорбей есть та, – чтобы сокрушить дух самости, лежащий в основании нашей жизнедеятельности. Для этого необходимо, чтобы в скорбях мы приходили, в настрое нашего духа, в ощущение своей немощи, сокрушали в себе гордый дух, смирялись перед волей Божией, и чувство упования и надежды обращали только лишь на милость Божию.

Итак, по причине всеобщей одержимости современного общества духом самости, во всех его видах и проявлениях, «Скорби – особенно удел нашего времени, которому в удел не даны ни подвиг мученичества, ни подвиг монашества. Удел наш, христиан времени последнего» (свт. Игнатий Брянчанинов, т. 4, «Письма к мирянам», письмо 24).

Душа не может быть без мыслей и чувствований; надо дать ей богоугодное занятие. Начало — истинное смирение

Аноним:  Получается сейчас как бы более «безопасно» не браться ни за что в опасении, что это разовьёт гордыню, самомнение? Но многие имеют ревность послужить Церкви, ближнему, по евангелькому слову, что «вера без дел мертва», «жатвы много, а делателей мало», притча о талантах и т. д…

О.Серафим: Человек, по своей природе, не может быть без какой-либо деятельности. Он все равно что-то делать – да будет. Ведь даже просто обычные домашние или семейные дела, или по работе, он, все равно, делать – да будет. И ко всему этому неизбежно будет примешиваться дух самости, так как воля и все чувства в человеке осквернены примесью первородного греха.

«Человек не может быть без мыслей и чувствований. Мысли и чувствования служат признаком жизни человека. Если б они прекратились на какое-либо время, то это было бы вместе прекращением человеческой жизни, человеческого существования. Жизнь не прекращается ни на мгновение: и ум не перестает ни на минуту от рождения мыслей, а сердце не перестает ни на минуту от рождения чувствований. Непрестанное занятие естественно душе. Дать душе занятие богоугодное есть непременная обязанность каждого. Такое занятие святыми отцами названо душевным деланием, умным подвигом, блюдением ума, хранением сердца, трезвением, вниманием… 
Душа не может быть без непрестанного упражнения: если не дать ей богоугодного упражнения, то она будет непрестанно упражняться в тех мыслях и чувствованиях, которые родятся в ней самой, иначе, она будет развивать свое падение, развивать в себе ложь и зло, которыми она заражена» (свт. Игнатий Брянчанинов, т. 5, Введение «Душевное делание естественно человеку»).

В том-то и дело, что для спасения души не надо искать каких-то особенных дел, ибо человек спасается не от того, что он начинает искать какие-то особенные дела, а если он в тех жизненных обстоятельствах, в которых он живет и находится, научится воспитывать верные душевные чувства. – Искушения постигают всех, при любых жизненных обстоятельствах, но пройти их по христиански, и вынести из этих искушений верный и спасительный настрой духа, вот этого человек не хочет, по причине сочувствия к духу самости. По этой-то причине и бегут все от такого делания, ища какого-то, непонятно в чем заключающегося, спасения. – Проще говоря, человек не хочет искоренять из себя свои страсти, дух самости, в обыденных жизненных обстоятельствах, в которых он живет, и начинает искать спасения через внешние дела, подвиги, внешние молитвословия и богослужения. И таким образом, не искоренивши своих страстей, не разорвавши сочувствия к духу самости, первородному греху, при помощи всей этой внешней деятельности, заходит в состояние духовной прелести. Ибо «телесный подвиг, не сопровождаемый душевным», – правильно-проходимым внутренним деланием, – «более вреден, нежели полезен».

Именно по этой причине, все подвижники, вначале, воспитывали в новоначальных истинное смирение, а потом допускали их ко всякого рода подвижничеству, усиленному занятию молитвословиями и богослужением. Ибо кто не сокрушил в себе духа самости, тот не положил в основание дома добродетелей – истинное смирение. А без этого основания всякий дом добродетелей будет построен на песке самомнения и самости. И когда на него налетят ветры искушений, — он не устоит, разлетится (Матф.7:24-27), т.е. войдет в то или иное страстное состояние духа.

А в наше время, так как все заражены этим духом самости, самоуверенности и самомнения, так как отсутствует духовное рассуждение и благоразумие, то все самоуверенно сразу лезут в Небеса, в Рай, без опытного познания своей немощи, без сокрушенного и смиренного духа. В итоге, впадают в иллюзии, которые им приносит состояние самообольщения, духовной прелести. Из этого духа и рождается ревность не по разуму, отсутствует ощущение своей меры.

Вся внешняя деятельность – это средство. Кто, какой из этого выносит настрой духа, тот, так и судится. Поэтому, самое первое дело, в деле спасения, – это воспитание верного настроя души, спасительного. И если кто не обращает на это главнейшее дело внимания, оправдывая себя внешней деятельностью, то он — только лишь обманывает себя самого, на целую вечность.

Надо ли обличать неправильности, для вразумления других? О добре по естеству, внешнем добре и настрое духа

Аноним:  Встречалось ещё такое утверждение: – Нельзя осуждать таких людей, творящих внешне добрые дела, ибо мы не знаем, когда, в какой момент Бог коснётся души человека. Что дела благотворительности – сами по себе учат душу добру…

О.Серафим: Естественно, никто не знает, когда Бог может коснуться души человека и когда человек на это Божие прикосновение может откликнуться.

Благоразумный разбойник, к примеру, откликнулся на призыв Божий, вися на кресте. Но это не значит, что мы не должны раскрывать неправильности в разбойнической жизни, для назидания других.

Ап.Матфей был мытарем; Христос, проходя мимо, призвал его, и он откликнулся на призыв Божий. Но это не значит, что мы не должны говорить о неправильностях жизни мытарей, таможенников.

То есть, неверно делать такой вывод: что раз кого-то, когда-то коснется Бог благодатью Своей, то по этой причине, мол, мы не должны раскрывать неправильности греховной жизни у людей, не должны говорить о неправильностях и заблуждениях, которые неочевидны снаружи, для других. Ибо содействие сокрытию обманов и погибельных рвов для людей, будет являться человеконенавистничеством, которое прикрывается, при этом, добродушием, под лукавым предлогом неосуждения. Так зло маскируется, под всякими благовидными предлогами, ссылками на Св.Писание и Предание, применяя все это не к месту, не к времени, не в согласии с волей Божией.

То есть, зло, прикрытое маскою добра, говорит: не будем говорить людям о том, что добрые дела, совершаемые на духе самости, самомнения, самоцена и вменения себе, не содействуют спасению души человека, а заводят его в состояние духовной прелести. И люди будут надеяться на свои добрые дела, вменять их себе, и идти в погибель. А мы будем, при этом, их не осуждать и показывать себя любвеобильными. По-моему, это цинизм, лицемерие и бесовское лукавство, в высшей степени, на которое поймались, говорящие так и, по своей духовной слепоте, не видящие этого. Ибо это не осуждение, а помощь людям в том, чтобы направить их на правильное совершение добрых дел, чтобы это стало спасительным для их душ. А фарисеи, внешние праведники, не дают людям раскрыть глаза на это, под благовидным предлогом неосуждения, применяя его совершенно не к месту, не к времени.

Речь идет не о том, что не нужны внешние дела благотворительности, а о том, как их соделать спасительными для души человека. И о том, что – без правого настроя духа эти дела не спасают душу человека, а заводят в состояние самообольщения. Ибо цель – это не добрые внешние дела, а спасение души человека.

Если бы добрые дела, сами по себе, могли спасать душу человека, то не нужно было бы приходить на землю Христу. Так как, человек мог бы спасаться добрыми делами, и совершенно без Христа.

Да, дела благотворительности могут учить человека добру, по естеству человеческому. Но добро по естеству человеческому заражено примесью первородного греха и нуждается в очищении от этой примеси греха. Но если человек не будет очищать свои добрые дела от этой примеси самости, самомнения, самоцена, духа гордыни и тщеславия, тогда это будет учить его не истинному добру, а ложному, прикрытому самообманом и обманом для других.

Лев Толстой, воспринявший добро по естеству человеческому самодостаточным и спасительным для души, дошел до отрицания Христа как Богочеловека, и переделал все Евангелие. Если добро по естеству человеческому воспринимается вполне за истинное, то есть, не учитывается примесь первородного греха, примешанного к нему, тогда этот путь добра приводит к обожествлению человека, в конечном итоге к антихристу. Так Европа, вставши на путь этого добра, вошла в эпоху гуманизма и вместо Бога стала поклоняться человеку, то есть добро по естеству человеческому было признанным спасительным само по себе, без Бога. То же самое произошло и в России, когда, при Советской власти, отвергли Бога и стали строить нравственное общество, на добре по естеству человеческому, без Бога. К чему все это привело – мы есть свидетели тому.

И под конец времен, будет то же самое: «Человечество никогда не желает объявить себя последователем зла, хотя бы оно утопало во зле: оно постоянно стремится выказать себя добродетельным. Когда оно наиболее позволяет себе беззакония, тогда-то наиболее заботится оправдать себя перед глазами людей (Лк.16,15); тогда наиболее лицемерствует; тогда с бесстыдством и дерзостью начинает провозглашать о своем совершенстве и добродетели (Ин.9,28)» (свт. Игнатий Брянчанинов, т.4. «Поучение в неделю 13-ю по 50-це»).

Итак, надо учиться делать дела благотворительности и добрые дела, в правом настрое духа. Надо выносить из них верный душевный настрой, свободный от духа самости, спасительный для души.

Аноним:  Видимо гордый дух не может понести того, что удел нынешний – лишь скорби, да и во все века писатели, философы призывали людей жить с пользой, сотворить в жизни что-то достойное, познать своё предназначение в этом мире, без этого, утверждается, – человек не состоится как личность. Может это заложенно в духе человека желание деятельной активности? И ведь кто-то должен что-то созидать?

О.Серафим: Самое первое созидание – это созидание души своей. Ибо кто не созиждет своей души, а берется за всякого рода созидания и научения других, тогда получается то, о чем сказал Христос, что «если слепой ведет слепого, то оба упадут в яму» (Матф.15:14). Так в эту яму и падает все человечество, по причине неверных и ложных созиданий, в обществе человеческом. По причине того, что люди одержимые духом самости, берутся за созидание и осчастливливание всего человечества. В итоге, по причине своей духовной слепоты, они приносят всем, в том числе и будущим поколениям, горе, несчастье и страдания.

Конечно, человек не может чего-то, да не созидать. Ибо в этом его природа. Но всякое созидание без главной цели, – воспитание верного душевного настроя, спасительного, через правильно-проходимую внутреннюю духовную жизнь, – обращается, чаще всего, в очередную авантюру для своей души и для душ других людей.

Когда у человечества потеряна главная цель, – тогда неизбежны скорби. Ибо они выводят людей из состояния иллюзий и самообольщений. По этой-то причине, скорби и есть удел современного человечества, «удел нашего времени» и, соответственно, удел христиан последних времен.

О самости, чувстве, равнодушии и вере в конце времен

Аноним:  Как в таком случае разглядеть в себе равнодушие к ближнему? Как человеку, который сконцентрирован на своём внутреннем делании, увидеть в себе холодность к другим людям?
Если какая-либо страсть мучит и есть стремление с ней бороться, то равнодушие никак, видимо, себя не обнаруживает и под предлогом, что внешние дела приводят к гордыне, человек замыкается на себе, не видя, не сопереживая скорбям других.
Как возможно человеку увидеть в себе это состояние безразличия, теплохладности, равнодушия?

О.Серафим: Если человек сконцетрирован на своем внутреннем делании, то он должен искать правильного-душевного настроя, во всех приключающихся с ним жизненных обстоятельствах. Проще говоря, искать воли Божией, в данный момент времени, по отношению к тому, перед лицом чего он оказался. – Если оказался рядом с ним ближний, нуждающийся в вещественной, физической помощи, то он помогает ему (т.е. накорми, напои и т.д., по слову Христа –  Матф.25:34-40). Если оказался рядом с ним ближний нуждающийся в душевной помощи, то он оказывает ее ему.  Ибо таким образом он старается поиметь верный душевный настрой. То есть, у него цель – не просто сделать дело, а исполнить заповедь Божию, волю Божию, в данный момент времени, воспитывая, через посредство всего этого, спасительный душевный настрой.

Если человек сконцентрирован на своем внутреннем делании и не видит греховного равнодушия в себе, и там где надо не оказывает милосердия и сострадательной любви, то это значит, что его внутреннее делание неправильное, прелестное, ибо он сидит на духе самости, гордыни. Самость и самомнение не дают ему увидеть себя, как он есть в реальности.

К гордыни и самости приводят человека не сами по себе внешние дела, а дух самости и гордыни, – удовлетворение которого ищется через посредство всех этих внешних дел. Всякое дело, как говорит свт.Феофан Затворник, судится по тому, в каком оно духе делается. Так как человек имеет разумную душу, а не одну только физическую плоть, то его грешность или праведность и судится не только по внешним делам, но и по душевному настрою, который он имеет, при делании этих внешних дел. А так же и душевное его делание судится по тому, – к какому он настрою духа в итоге пришел.

Чувство равнодушия естественно человеку, по природе. Но и к нему, по причине грехопадения, примешана примесь первородного греха. То есть, оно задействуется человеком не в согласии с волей Божией, а ради удовлетворения своей самости, духа гордыни, первородного греха. По этой причине, там где надо, в согласии с волей Божией, оказать милость, снисходительность, сострадательную любовь, – внешним делом или душевным движением, проявляя душевную теплоту, участие, добродушие и сострадательную любовь и т.п., – он же вместо этого проявляет чувство равнодушия. Да еще, при этом, может все это оправдывать благовидными предлогами, ссылаясь на Св.Писание и Предание. И таким образом, закрывает для себя видение своей греховности и нераскаянности в духе самости.

Но там, где надо проявить равнодушие, в согласии с волей Божией, он наоборот: лезет, вмешивается, навязывается, вынуждает, проявляет страстность по отношению к обладанию чем-либо вещественным, ищет славу человеческую и т.п.. И точно так же, оправдывает все это благовидными предлогами, ссылаясь на Св.Писание и Предание. И таким образом, остается в духе нераскаянности.

Грех не в самом по себе чувстве, ибо оно естественно человеку, так как его вложил Бог в человека, при сотворении человека. Грех в неправильном применении этого чувства, – не к месту, не к времени, или без меры, т.е. не в согласии с волей Божией, в конкретный момент времени. Это неправильное применение чувства и приключается по причине одержимости и сочувствия к духу самости, первородного греха. По мере разрывания этого сочувствия, открываются духовные очи, Благодать просвещает их; и в зависимости от самоотвержения, — человек и проявляет в себе то или иное чувство, как это необходимо, в конкретный момент времени, в согласии с волей Божией.

Аноним:  Не о состоянии ли всеобщего равнодушия — охлаждении любви, как признаке пришествия и кончины века говорит Христос?

О.Серафим: Причина охлаждения и исчезновения любви в душах человеческих, под конец времен, есть все большая и большая одержимость духом самости и гордыни, в душах человеческих.

Причина неверия Богу есть самость, дух гордыни. Ибо неверие Богу и родилось от первородного греха, от самости, в который пал падший херувим, увлекший за собою третью часть ангелов, и Адам, от которого пошли все люди, рождаясь в первородном грехе: «и во грехе родила меня мать моя» (Пс.50:7).

Христос говорит, что «Сын Человеческий, придя, найдет ли веру на земле?» (Лук.18:8). Свт.Игнатий Брянчанинов об этом говорит так: «Такой оборот, по употреблению его Писанием, равносилен следующему: Сын Божий, пришедши на землю, почти не найдет никого, или найдет весьма-весьма мало таких, которые имели бы истинную веру и зависящее от нее, являющее ее молитвенное преуспеяние» (т. 4, Поуч. в неделю 32-ю).

Под понятием «истинная вера» здесь понимаются не просто умовые, рассудочные понятия, а чувство веры, свободное от примеси самости, духа гордыни, первородного греха. Ибо чувство веры, одержимое духом самости, есть дух самоуверенности, а не истинной, чистой веры; хотя бы, при этом, и были многие правильные понятия, на уровне умовом, рассудочном.

То есть, под конец времен исчезнет истинная вера на земле, как чувство веры свободное от самости и соединенное с ощущением своей немощи, духом сокрушенным и смиренным. Но явится в изобилии, в душах человеческих, чувство веры, соединенное с духом самости, первородным грехом, духом гордыни. Это и означает исчезновение истинной веры на земле, о чем Христос и говорит, что «придя, найдет ли» Он «веру на земле?». То есть, найдет ли Он в душах человеческих чувство веры, свободное от духа самости и гордыни, первородного греха.

Оставьте комментарий