1. /
  2. Недели, воскресенья Великого поста
  3. /
  4. 5-я неделя (седмица) Великого...

5-я неделя (седмица) Великого поста. Поучения Святых Отцов

Оглавление:
Свт. Иннокентий Херсонский
   Чтобы сердце свое сделать духовным, надо искоренить из него идолов – страсти и дух самолюбия
   Как разрывается, Богом, рукописание грехов наших
Свт.Илия Минятий
   О покаянии
   О чем должно молиться
   О Рае
Изречения Святых Отцов


Свт. Иннокентий Херсонский

(Выдержки из беседы)

Чтобы сердце свое сделать духовным, надо искоренить из него идолов – страсти и дух самолюбия

«Господи, Пресвятого Твоего Духа в третий час апостолам Твоим ниспославший, Того, Благий, не отними от нас, но обнови нас, к Тебе молящихся».

Но не слишком ли уже много просим мы себе в этой молитве у Господа? Апостолам предстояла борьба с целым миром, с князьями и владыками, с самими миродержителями тьмы века сего; им надлежало идти против тысячи заблуждений и предрассудков, на тьму опасностей, мук и смертей: посему им нужно было облечься силой свыше; для них требовались не только огненные языки, но еще более пламенные души и сердца. А нам – что предстоит? Борьба преимущественно с собственным сердцем, сражение со своими страстями и похотями, необходимость стоять против некоторых только мнений и ложных правил света. Не довольно ли поэтому ограничиться нам собственными нашими силами, и не тревожить, так сказать, напрасно благодати Духа Святаго, тем более, что, на апостолов, по чистоте собственного их духа, легко и приятно было нисходить Духу Святому, а в нас, нечистых и плотских, как вселиться пречистой благодати Его?

Признаем, братия, со смирением собственное наше недостоинство: в сравнении с такими избранными сосудами благодати, каковы апостолы Христовы, мы все, как малые ночные светильники перед звездами, сияющими на тверди небесной. Но отречься от молитвы о благодати Духа нам невозможно уже по самой слабости нашей. Напротив, если для слабейших необходима и помощь сильнейшая, то мы не только вправе, но и обязаны просить о ней.

Впрочем, и подвиг, нам предлежащий, хотя по наружности своей мал и незначителен, в сравнении с подвигом апостолов; но в существе своем также невозможен для нас к прохождению его с успехом без помощи свыше. Правда, апостолам предстояла борьба с целым миром, а нам с одним нашим сердцем: но загляните пристальнее в это единое сердце – здесь целый мир не только со всеми его соблазнами, но и со всей злобой, со всем упорством. Чего нет в этом нашем грехолюбивом сердце? – Идолов и кумиров? – Стократ более, нежели в каком-либо капище языческом. Есть здесь и кумир гордости житейской, и кумир похоти плотской; есть здесь и истукан брани и вражды, и истукан сребролюбия. Различие разве только в том, что в капище идольском эти кумиры и истуканы стоят бездушны и неподвижны, очи имеют и не видят, руки – и не осязают, а в сердце нашем все эти истуканы исполнены силы и движения. Доколе мы падаем пред ними и курим фимиам им, они молчат, но прикоснись им, обнаружь намерение сокрушить их, даже сдвинуть только с места, и от каждого полетят громы и молнии, так что, не укрепленный благодатью, ты падешь во прах.

Как же после этого тому, кто хочет сражаться со своим сердцем и с его кумирами, не призвать на помощь Духа Божия, того Духа, Который один может создать сердце чистое и обновить дух правый внутри нас?

Апостолы должны были, среди своей проповеди, давать ответы перед князьями и владыками. Тебя, когда ты начнешь дело покаяния и спасения твоего, может быть не спросят князья и владыки; но зато сколько придется тебе дать ответов не князьям и не владыкам! На всех, какие есть у так называемого, большого или малого, света судилища или собрания, ты должен стать – в лице или заочно, – но стать, как подсудимый и виновный. В одном собрании донесут, что ты соделался лицемером и ханжей и имеешь различные тайные виды; в другом, – что ты впал в меланхолию и близок к помешательству ума; в самом снисходительном объявят как тайну, что с тобой начинает происходить что-то странное и достойное сожаления. Так будут судить чужие. А от самых ближних и домашних ты не раз услышишь: что с тобой? Здоров ли ты? Не тревожит ли тебя что? Не оскорблен ли ты чем? И думаешь ли ты, что удовлетворишь, успокоишь всех и каждого, когда скажешь, что ты занят делом своего спасения, что у тебя печаль по Боге? Увы, этот язык не ведом хорошо никому! За эти-то самые слова еще более возникнет против тебя подозрений; и ты не раз, или, лучше сказать, всякий раз сам, не зная что сказать и как образумить на твой счет других, невольно будешь обращаться к Тому, Кто научил апостолов, да вразумит тебя, что подобает делать и говорить.

Апостолам за их проповедь повсюду предстояли опасности, угрожали гонения и мучители. Тебя, начинающий дело спасения, не будут мучить видимо: но взамен того, что мучимые страдали несколько дней, иные несколько часов, твои страдания продолжатся всю жизнь. Мир, тобой оставленный, никогда не оставит тебя в покое. Поскольку ты пойдешь не тем путем, которым идут почти все, а противным; то всякий, встречающийся на пути, почтет тебя заблудшим и будет кивать главой. Самые благие действия твои будут казаться обидой для многих, потому что будут мешать их действиям. И сколько готовится тебе отсюда огорчений, явных и тайных! Сколько клевет, больших и малых! Самое смирение и терпение твое послужат поводом для некоторых презирать и оскорблять тебя. А если ты, как человек, погрешишь в чем-либо, то и малый грех твой поставится в преступление непростительное. Все это, отдельно взятое, не так велико и важно, но в сложности своей из сего составится такой крест, что ты не раз будешь падать под ним и искать Симона Киринейского на помощь; и горе тебе, если не предстанет с помощью благодать Духа Утешителя, которая одна только может подкрепить тебя и усладить горесть твоего положения.

И все это, однако же, еще не последняя борьба и не последний крест. Сущность дела в том, чтобы изменить сердце свое, из сердца плотского сделать духовным, изгнать из него дух самолюбия, умертвить в нем похоть, возвратить ему ту чистоту, с какой оно вышло из рук Божиих, и без которой нельзя явиться нам пред лицо Божие. Но кто может сделать это? Мы сами – решительно не можем. Ибо здесь надо быть превыше самих себя, сделаться чуждым себе, быть вместе и жрецом и жертвой. Для сего необходима сила высшая, божественная, сила Пресвятого Духа, Который, как начало жизни, один может проникнуть во все глубины нашего духа, во все изгибы сердца, чтобы все очистить, исправить и освятить.

Воззовем же, возлюбленный, воззовем вместе с Церковью: «Господи, Пресвятого Твоего Духа в третий час апостолам Твоим ниспославший, Того, Благий, не отними от нас, но обнови нас, к Тебе молящихся»! Аминь.

(Свт.Иннокентий Херсонский, «Великий пост», гл.«Слово в четверг недели 5-й Великого поста»).

Как разрывается, Богом, рукописание грехов наших

«В шестой день же и час, ко кресту пригвоздивший, в раю дерзостно совершённый Адамов грех, и согрешений наших рукописание раздери, Христе Боже, и спаси нас!»

Не в шестой ли посему день, по сотворении человека, и не в шестой ли час дня  последовало и грехопадение прародителей наших? – Не можем утвердить этого за подлинно; но не можем и не признать этого вероятным. Не утверждаем за подлинно: ибо день и час смерти Господа, хотя не вполне, определен у Евангелистов; а о дне и часе падения Адамова ничего не сказано в бытописании Моисеевом, как бы для того, чтобы это мрачное событие вместе с грехом навсегда изгладилось из свитка времен. Между тем весьма вероятно, как заметили мы, что день и час падения Адамова суть те самые, в которые последовало распятие на Кресте Господа нашего, то есть день и час шестой (12 часов дня, по нашему времени). И во-первых, что касается часа, к этой последней мысли препровождает нас, хотя не прямо самое сказание Моисеево: ибо в нем, между прочим, говорится, что для обличения прародителей наших во грехе Господь явился пополудни; следовательно, самое грехопадение последовало до полудня. В какой час? Очевидно, не в раннее утро, ибо в таком случае древо не показалось бы так привлекательным в пищу; это бывает в то время, когда, по закону естества, ощущается потребность в пище, то есть, около полудня, и следовательно, в то самое время, когда последовало распятие Господа: ибо час шестой, в который последовало оно, по нашему счислению часов, равен полудню. Можно убедиться в том же и другим путем тому, кто способен взирать на страдания Господа оком веры возвышенным, а именно из Евангелий видно, что день и час смерти Господа не были предоставлены случаю, а предопределены и избраны: посему и говорится, например, не …пришел час Его (Ин.7:30). Если же этот день и этот час избраны, то нет сомнения, что избраны между прочим в соответствие дню и часу падения Адамова. Ибо Господь, как второй Адам, пришедший загладить грех Адама первого, по тому самому и действовал, где можно, применительно к деяниям Адамовым. Так, Он прошел победоносно искушение от диавола в тех же видах обольщения, каким уловлен был Адам. Самый род смерти избран в соответствие грехопадению едемскому: от древа мы пострадали и потеряли рай; на древе, а не иначе, пострадал Господь и возвратил нам рай. Не должно ли ожидать после этого, что Искупитель мира, так расположив обстоятельства Промысла Божия, прострет на Кресте руки Свои в ту самую минуту, когда несчастная праматерь наша простерла свою руку к плоду запрещенному? Если мы не можем сказать, что такое соответствие, по времени, было необходимо в деле спасения нашего; то, с другой стороны, нельзя не признать, что оно в этом случае так прилично, так трогательно и так поучительно, что ему веришь невольно, не ища на то других доказательств.

Видите, однако ж, с какой редкой осторожностью поступает Святая Церковь! В молитве, нами рассматриваемой, она наводит на эту мысль, но не утверждает ее. Почему не утверждает? Потому, как мы заметили, что на это нет явного указания в слове Божием. Так поступает Святая Церковь и во всех других случаях: она никогда и ничего не выдает за истину, кроме того, что содержится в слове Божием. Потому мы можем быть совершенно покойны, следуя учению Церкви, ибо следуем не человеческому мнению, которое, как бы оно ни было осмотрено, всегда может подлежать ошибке, а гласу Самого Бога, Который верен и не ложен во всех словах Своих.

Но, что же молитва? Что в ней содержится и что испрашивается? Испрашивается величайшая милость, а именно, чтобы распятым на Кресте Господом разодрано было и уничтожено рукописание и наших грехов так же, как пригвождено ко кресту и уничтожено преступление в раю нашего прародителя. «В шестой день же и час, ко кресту пригвоздивший, в раю дерзостно совершённый Адамов грех, и согрешений наших рукописание раздери, Христе Боже, и спаси нас!»

Раздери рукописание согрешений наших – выражение это взято из послания апостола Павла к Колоссянам; где он, рассуждая о благодеянии, доставленном роду человеческому страданиями Господа, говорит, что Он истребил «бывшее о нас рукописание… взял его от среды и пригвоздил ко кресту» (Кол.2:14). У апостола же употреблено это выражение сравнительно, то есть, в том значении, что каждый грех наш пред Богом подобен долгу, на который есть долговая собственноручная запись должника. Пока существует такая запись, до тех пор должник, как известно, безответен по закону, и долг подлежит к непременному взысканию: а когда запись уничтожается, то и ответственность перестает. И вот, этого-то уничтожения испрашиваем мы в молитве, нами рассматриваемой! «Раздери рукописание согрешений наших, Христе Боже, и спаси нас!» То есть, говоря без сравнения, прости и оставь нам грехи наши, да будем свободны от всякого ответа на них пред судом правды Твоей!

Видите теперь, как велико прошение наше! Ибо если для нас важно, когда кто простит нам долг и денежный, особенно когда мы не можем уплатить за него; то тем более важно, чтобы отпущены были нам все грехи наши, из которых ни за один и ничем не в состоянии мы уплатить правде Божией.

И Господь премилосердный всегда готов оказать нам эту величайшую милость. Для этого самого Он и взошёл на крест, и претерпел за нас смерть, чтобы изгладить все наши грехи и избавить нас от всякого ответа за них. Почему Он еще в Ветхом Завете устами пророка не только позволил обращаться к Себе с прошением об этом; но, можно сказать, призывал к этому всех и каждого, даже требовал его настоятельно. «Придите, – говорил Он, – и рассудим», то есть сочтемся в долгах, и «если будут грехи ваши, как багряное, – как снег убелю; если будут красны, как пурпур, – как волну убелю» (Ис.1:18).

После этого нет причины сомневаться: смело приступай ко Кресту Христову; с дерзновением приноси все рукописания грехов твоих. Как бы они ни были велики и разнообразны, все будет уплачено, прощено, все заглажено и уничтожено, Ибо кровь Сына Божия, за нас умершего, имеет пред очами Божиими цену беспредельную. В ней такая сила, что она может очистить от всякого греха. Посему прочь уныние и отчаяние! Хотя бы ты грехами своими превзошел всех грешников; хотя бы сравнился нечистотой и беззакониями и с самим духом отверженным; коль скоро станешь под Крест Христов, оросишься в духе веры кровью Спасителя, то ты безопасен и помилован, и не только помилован, но и будешь награжден, как невинный и пострадавший.

Но, братия мои, такая милость преподается с Креста Христова не безусловно; иначе злоупотреблению ее не было бы конца; иначе грешник мог бы то и делать, что ежедневно грешить и ежедневно получать прощение. Таким образом само милосердие Спасителя служило бы не во спасение ему, а в пагубу, располагая его к бесчувствию в грехах и к продолжению жизни беззаконной. Посему Спаситель наш готов принять грешников, готов всякому даровать не только мир и прощение, но и новую жизнь, и освящение благодатью Святого Духа: только от всех и каждого из прощаемых Он требует исполнения некоторых условий. Какие это условия? Самые необходимые и нужные не столько для Него, а для нас же самих; потому что без исполнения их, само прощение, нам даруемое, не поможет. А именно, Он требует, чтобы, сложив у Креста Его бремя грехов наших, мы не возвращались более за ними, не впадали в те же или новые грехи, а старались проводить жизнь свою уже в чистоте и правде. Без сего нет ни прощения, ни помилования. Ибо, к чему бы послужило то и другое, если бы прощенные намерены были снова предаваться греху? К чему лечить рану, которую ты нанес себе безумно, если ты же на другой день по исцелении, намерен нанести себе ту же рану?

Теперь понятно, кто может вместе с Церковью достойно произносить молитву, нами рассматриваемую. Ее может произносить каждый грешник, ибо она сложена, очевидно, не для праведников, а для грешников; но какой грешник? Веруюший в Господа Иисуса и в силу Креста Его воистину; раскаивающийся во грехах своих – воистину; имеющий твердое намерение, получив прощение, вести себя далее не так, как жил прежде, во грехах и нечистоте, а в страхе Божием, в повиновении своей совести и закону Господню, стараясь не только не повторять прежних беззаконий и неправд, но и заглаживать их, сколько возможно, делами веры и любви христианской. Такому просителю не будет отказано: к такому Сам Господь простирает со Креста руки; ибо Он взошел на него не за праведных, а за грешных.

А кто молится и просит, не подумав хорошо, о чем молится и просит, кто не имеет расположения оставить грех и душевредные навыки свои, тот не столько молится, сколько оскорбляет своего Спасителя и подобен тем, которые, когда Он страдал на Кресте, говорили: спаси себя и нас! И эти люди, по-видимому, молились, ибо говорили: спаси нас! Но что значили эти слова? Одну злобную насмешку. – В твоей молитве, нераскаянный грешник, нет, положим, такой злобы, но есть такое же безумие. Ибо скажи сам, как спасти тебя, пока ты не отстанешь от греха? Это значило бы спасти тебя со грехом, спасти не тебя только, но и грех твой, то есть, само беззаконие твое признать за добродетель. Возможно ли это?

Есть и еще одно частное условие, без исполнения которого также нельзя просить у Господа уничтожения рукописания грехов наших. Это прощение с нашей стороны наших ближних. Ибо, не напрасно сказано: «если… принесешь дар твой к жертвеннику и там вспомнишь, что брат твой имеет что-нибудь против тебя, оставь там дар твой… и пойди прежде примирись с братом твоим» (Мф.5:23-24). Если перед жертвенником и с даром Господь не принимает тех, которые ведут распри и неправедные тяжбы с ближними своими: то тем более не примет нас, когда мы явимся в виде грешников – не с дарами, а с мольбою о прощении нам долгов наших!

Что же мне делать? – Скажешь: если я прощу всем должникам моим, то сам останусь ни с чем и сделаюсь нищим. Этого не требуют от тебя (хотя бы и этого можно потребовать: и лучше нищему войти в рай, нежели, оставаясь богатым, попасть потом в одно место с богачом Евангельским), по крайней мере, не будь жесток и притеснителен; не требуй лишнего; отпусти, сколько можешь и из следующего тебе; дай время управиться с обстоятельствами, помоги выйти из затруднения; вообще, пожалей о должнике, как о собрате, и вместе смотри на долг твой, как на средство к собственному твоему спасению, к тому, чтобы и тебе получить милость от Господа. Когда будешь так смотреть, то есть представлять, что ты сам величайший должник пред Богом, то ты не сделаешь ничего с отягощением судьбы ближнего, а скорее окажешь ему всякое снисхождение, дабы и самому заслужить милость. А в этом именно и состоит цель условия и заповеди.

После этого к вам особенно надобно обратиться, богачи века сего! Верно, у вас лежит не одно рукописание на ближних ваших; и, верно, между должниками вашими есть, которые не имеют чем воздать вам. Смотрите же, не упускайте драгоценного случая к прощению грехов ваших. Возьмите и повергните эти рукописания у подножия Креста Христова: Господь воздаст вам сторицею! Аминь.

(Свт.Иннокентий Херсонский, «Великий пост», гл.«Слово в пятницу недели 5-й Великого поста»).

 

Свт.Илия Минятий

О покаянии

«Вот, мы восходим в Иерусалим, и Сын Человеческий предан будет первосвященникам и книжникам, и осудят Его на смерть» (Мк.10:33).

Чего только не делает, не измышляет боголюбивая ревность добродетельной души! Благочестивый и ученый монах Мефодий был послан Богом и Церковью для наставления в православной Христовой вере Болгарского царя. Сей царь тогда только что перешел от язычества к богопознанию, крестился и со всей своей областью перешел в подданство Римской империи и подчинился Константинопольскому престолу. Добрый раб и верный слуга Божий начал новопросвещенного наставлять силой своего учения, а больше того – примером своей жизни, указывая ему, каким должен быть истинный христианин в отношении к догматам веры и заповедям Евангелия. Однако этим он не удовольствовался и с большим искусством нарисовал две картины: на одной – второе пришествие Христово, а на другой – ад. На первой он представил Сына Божия, «сидящего на престоле высоком и превознесенном» (Ис.6:1), с силой и славой великой; тысячи тысяч ангелов Ему предстояли; бесчисленное множество приведенных на суд ждало решения страшного Судии; перед Его седалищем возвышалось знамение Креста; из-под огненного престола текла огненная же река – в подробностях все обстоятельства будущего Суда. Вторая картина изображала всепожирающий ненасытный ад с его огнем неугасаемым; там – кромешная тьма, червь неусыпающий, там – различные муки для осужденных грешников и различные образы мучающих демонов. Разумный учитель ежедневно ставил эти две страшные картины перед глазами царственного ученика, чтобы внушить ему, что такой суд и такая мука ждет нечестивца и грешника. Таким путем он старался утвердить его в правой вере и побудить к богоугодной жизни.

Я похвалил ревность и искусство доброго Мефодия и поэтому захотел последовать ему. В двух прошлых поучениях я представил вам картину будущего суда и вечных мук. Это я сделал с той целью, чтобы привлечь вас к покаянию – единственному пути, которым можете избегнуть гнева будущего суда и терзаний вечных мук. О нем-то я и буду сегодня с вами беседовать, сегодня, когда восходим в Иерусалим; сегодня, когда Сын Божий идет, чтобы быть преданным в руки архиереев и книжников, пострадать, пролить Свою драгоценную кровь, умереть, отдать жизнь Свою смерти, чтобы искупить нас от греха, – «и отдать душу Свою для искупления многих» (Мф.20:28). Для спасения мы не можем желать времени более удобного, чем эти святые дни, когда Сын Божий совершает дело нашего спасения. Но увы! Вы еще медлите? Еще не раскаиваетесь? Еще упорствуете в своем образе мыслей, в своих страстях и грехах? Жестокосердыне, нераскаянные грешники, послушайте, что я хочу сегодня сказать вам. Я буду беседовать о покаянии и буду доказывать, что для того, кто не покается теперь, пока возможно, настанет время, когда при всем желании покаяние будет уже невозможно.

1. С древних времен и поныне между православными и еретиками идет спор, чем оправдывается и спасается человек: только ли благодатью Божией или волей человеческой вместе с благодатью? Ересь пелагиан состояла в том, что для оправдания и спасения человека достаточно только воли человеческой без благодати Божией; ересь лютеро-кальвинистов – что это совершается одной благодатью Божией помимо воли человеческой. Первые говорили, что рядом с волей не нужна благодать; вторые утверждали, что рядом с благодатью воля несвободна. Истинно православное же учение состоит в том, что ни воля человеческая отдельно, ни благодать Божия отдельно, а воля и благодать вместе оправдывают и спасают человека, что благодать всегда необходима, а воля всегда свободна. Святая наша Церковь в Священном Писании, согласно с учителями Церкви и учеными богословами, учит, что свобода человеческой воли и помощь Божественной благодати – вот два крыла, которые поднимают нас на небо в рай. «Если кто хочет идти за Мною, отвергнись себя» (Мф.16:24), говорит Христос; – вот свободная воля человека. «Без Меня не можете делать ничего», говорит опять Христос (Ин.15:5); – вот необходимая благодать Божия. Хотя Бог и создал человека без человека, однако же Он не может спасти человека без человека, т. е. без воли человека, говорит глубокомысленный Августин. «Спасение должно исходить от нас и от Бога», – говорит Григорий Богослов. А божественный Златоуст объясняет, что «благодать, хотя она и благодать, но спасет только желающих». Итак, споспешествуют друг другу воля человеческая и благодать Божественная в деле нашего спасения. Благодать Божия предшествует, а воля человеческая должна ей следовать. Благодать приглашает, а воля должна ей повиноваться. Это значит: Бог всех людей призывает к покаянию, «ибо хочет, чтобы все люди спаслись» (1Тим.2:4), но и человек должен желать покаяться и спастись. В противном же случае какие бедствия происходят! Если человек долгое время без покаяния упорствует в грехе, эти два крыла – воля и благодать – с течением времени слабеют и перестают действовать. Ослабевает воля от долгого терпения. Человек не хочет покаяться в грехах, так как уже не может отстать от привычки. Бог не хочет простить грехи, так как не может их больше терпеть. Со стороны человека является нераскаянность, со стороны Божией – оставление. Таким образом, если человек не хочет каяться, пока это возможно, настанет, вероятно, время, когда он захочет покаяться, но не сможет по двум причинам: его оставит, во-первых, воля, а во-вторых – благодать. Начнем с первой.

Человеческая воля по природе склонна больше к злу, чем к добру. Она трудно возвышается от добра и легко впадает в зло, а впав однажды, остается там навсегда, как бы неподвижная. Когда пятиградие горело от огня, спадшего с неба, чтобы уничтожить его гнусный грех, Бог восхотел спасти от этой великой погибели праведного Лота с его семейством. Видишь ли ту гору? – говорит ему ангел. – Беги к ней, чтобы спастись; ступай скорее и берегись озираться назад! Не оборачивайся, ибо есть опасность, как бы зло не уловило тебя видением очей твоих и ты не погиб. «Спасай душу свою; не оглядывайся назад… спасайся на гору, чтобы тебе не погибнуть» (Быт.19:17). Укрывайся, поскорее, не теряй времени, а более всего не оборачивайся назад. Жена Лота не последовала Божию указанию – остановилась, обернулась назад, может быть, чтобы бросить хоть один прощальный взгляд на горящее отечество. И как только повернулась, так и осталась, окаменела, превратилась в соляной столб – «Жена же Лотова оглянулась позади его, и стала соляным столпом» (Быт.19:26). Это событие, слушатели мои, имеет свой смысл. И Христос в Святом Евангелии заповедует нам хранить в своей памяти этот пример: «Вспоминайте жену Лотову» (Лк.17:32). Иносказательный его смысл таков. Вся земля объята и горит от греха. Его пламя охватывает землю со всех сторон; извне оно опаляет мир, но проникло и внутрь Церкви Христовой во всякий возраст и чин; зло господствует среди мирян и клириков, мужей, жен, старцев, юношей и детей. Вся вселенная стала пятиградием, огонь превратился в пожар, гибель достигла крайней степени. Бог хочет спасти тебя, христианин, от этого бедствия и как бы говорит тебе: «Спасай душу свою; не оглядывайся назад… спасайся на гору, чтобы тебе не погибнуть». Беги скорее от мирского растления, взлети как можно выше от земных страстей; беги спасаться на гору христианской добродетели и евангельского совершенства. И сердцем, и очами устремись вперед по пути, не оборачивайся назад взглянуть на земную суету, которая, как коварная сеть, привлекает к себе глаза людей. Не оборачивайся, потому что встретишь препятствие на пути спасения, будешь уловлен злом и погрузишься в погибель. «Спасай душу» (Быт.19:17) и «поспешай, спасайся» (Быт.19:22). Укрывайся, но как можно скорее, не теряй времени и не оборачивайся назад.

Так говорит Божия благодать. Но воля человеческая не слушается, не идет прямо по пути божественных заповедей, пребывает в нерадении и озирается к злу. И как только воля обратится к нему, зло уловляет ее, и она остается в нем. Обернулась посмотреть на то лицо – в ней уже возгорелась похоть плоти; взглянуть на прибыль – ее уже объяло сребролюбие; обернулась увидеть суетную славу – ее уловило тщеславие; обратилась к злу, взглянула на зло – и уже охвачена им. Как жена Лота, она стала соляным столбом, твердой и неподвижной в зле. Воля превратилась в привычку, которая в делах гражданских стала вторым законом, а в нравственных – второй природой, и природой и законом для воли. Она делается, наконец, необходимостью и с неуклонной силой руководит ходом нашей природы. Сколько раз мы делаем по привычке то, чего бы не сделали по природе? Она становится тираном, который подавляет законы нашей свободы. Сколько раз мы делаем что-нибудь не потому, что так хотим, а потому, что так привыкли?

В тесном царстве «малого мира» (как называют человека) воля со свободой, как бы самодержавный государь, обладающий господственной властью над человеческими действиями; привычка с необходимостью есть как бы насилующий деспот, который как будто берет власть на один раз, а на самом деле удерживает ее навсегда. Неразумный христианин, ты думал, пусть во мне царствует грех один день, час, хоть один только раз. Но получив от твоей свободы позволение и власть, он день превратил в целую жизнь. Ты, например, один раз протянул руки на воровство. Исчисли, сколько уже раз это повторилось до сего дня. Твои владения уже распространились по владениям соседей, твои дома наполнились чужими вещами; ты утучнел от крови бедных; рост на рост, обида за обидой образовали длинную цепь, крепко связывающую твою совесть. Тебя не трогают слезы сирот, стоны бедных, стыд перед людьми и страх перед Богом. Те не думаешь о душе, не вспоминаешь о смерти, не хочешь и упомянуть о суде, не боишься мук. Ты жаждешь крови бедных, и чем больше пьешь ее, тем больше возгорается пламя твоего сребролюбия. Это сегодня, то же будет и завтра; что началось однажды, продлится навсегда. Вот теперь ты хочешь покаяться, а твоя воля утвердилась в зле, ее охватила царящая привычка. Ты хочешь, но только одной мыслью, шаткой и нетвердой; хочешь, но с намерением не оставлять прежнего греха. Хочешь исповедаться, но не хочешь исправиться, а в таком случае безразлично, хочешь ты или нет. Это знак, что держащие тебя узы немного ослабляются, но не рвутся. Сейчас, пока ты слушаешь поучение, несколько смягчается твое сердце, изливается в слезах. Но как только ты вышел из церкви, сердце тотчас ожесточается в зле. До Святой Пасхи ты раскаиваешься в том, что согрешил, а после Пасхи – в том, что раскаялся. Еще со Святыми Тайнами в устах ты опять обращаешься к прежней своей грязи. Что тебя влечет туда? Привычка. А что же воля? Она идет за привычкой. Итак, когда же ты изменишь свой характер? Никогда. – Послушай, что сказал Святой Дух устами пророка Иеремии: «Может ли Ефиоплянин переменить кожу свою и барс – пятна свои? так и вы можете ли делать доброе, привыкнув делать злое?» (Иер.13:23). О, раз научившись злу, сильно ли хочет человек отвыкнуть от него? Привычка с одного раза начинает господствовать над волей, и однодневное делается постоянным, один день превращается в целую жизнь, один раз повторяется всегда. Вот уже одно крыло не подымается, т. е. твоя воля недугует и не может привести тебя к покаянию. Что же делает другое крыло – благодать Божия? Благодать Божия, Павла, гонителя Церкви, превратившая в учителя Церкви, Матфея мытаря – в евангелиста, повешенного на кресте разбойника – в богослова, благодать, мгновенно возведшая стольких грешников в святость, – это особенный дар, который не всегда и не всем дается. Не надейся на такую Божественную благодать, которую Бог дает редко и немногим, какими Сам знает судьбами. Имей в виду ту благодать, которую Бог тебе даровал и которая достаточна для спасения, всегда удерживает тебя от погибели, влечет к покаянию. И вот эта благодать, говорю, столько раз попираемая, когда-нибудь оставит тебя. Я, говорит Бог через Исаию, тебя, о человек, насадил, как виноград, не в пустынной земле, безводной и непроходной, не на сухом и каменистом месте без надежды на плодоношение; Я не породил тебя ни в синагоге иудейской, ни в соборище агарянском. Я насадил тебя «на вершине утучненной горы» (Ис.5:1) – на тучной и плодоносной почве; Я породил тебя в объятиях истинной Церкви, воспитал тебя через благочестивых родителей молоком истинной веры. Чтобы предохранить тебя от всяких случайностей, от лжи происходящих мирских утех, Я укрепил тебя со всех сторон, как рвом; обложил тебя дарованиями Святого Духа, которые излил на тебя еще в купели, чтобы ты не боялся нападений разбойников и искушений демонов; создал столп посреди тебя, столп силы – Мою Божественную благодать. А чтобы ты принес плод для небесной житницы, Я часто возделывал тебя учением Моего Евангелия; чтобы напоить тебя, один раз излил на кресте и ежедневно изливаю в Моих Тайнах кровь Мою. Что больше Я мог сделать для тебя и не сделал? «Что еще надлежало бы сделать для виноградника Моего, чего Я не сделал ему?» (Ис.5:4). Но труд погиб, тщетны заботы! Я ждал год и другой, чтобы Мой сад принес урожай, плод добродетели; ждал увидеть покаяние, исправление Моего христианина. Но нет! Мой виноград бесплоден, одичал, полон терний. Он ожесточился во зле, объят грехами: «Ожидал, что он принесет добрые гроздья, он принес дикие ягоды» (Ис.5:4). Скажите ж, учителя, богословы, отцы духовные, рассудите между Мной и виноградником Моим! Обсудите мое долготерпение и его неблагодарность, и это за такую любовь и терпение! Решите, что Мне делать? Я сниму забор – пусть воры грабят его; разрушу сторожевую башню – пусть прохожие топчут его; запрещу облакам небесным изливать дождь – пусть он погибнет. «Отниму у него ограду, и будет он опустошаем; разрушу стены его, и будет попираем… и повелю облакам не проливать на него дождя» (Ис.5:5-6). Разве это не страшные слова, которыми Бог ясно говорит тебе, что в конце концов Он тяготится тобой и оставляет тебя, что Его долготерпение превращается в негодование, терпение – в ярость? Как, говорит блаженный Павел, Бог с такой добротой зовет и ждет тебя, а ты этим пренебрегаешь? «Или пренебрегаешь богатство благости, кротости… не разумея, что благость Божия ведет тебя к покаянию?» (Рим.2:4). Вот та веревка, которою, как я тебе ранее говорил, Бог влечет тебя к покаянию. Но если ты упорно будешь противиться, веревка порвется, и ты впадешь в крайнюю погибель. Бог предлагает тебе все сокровища Божественной благодати, но ты меняешь их на сокровища гнева. «По упорству твоему», продолжает апостол, «и нераскаянному сердцу, ты сам себе собираешь гнев» (Рим.2:5). Так, справедливо, чтобы ты испытал заслуженное. Ты забыл Бога? Будь забыт Им! Он звал тебя, а ты не хотел; теперь ты умоляй, а Он не захочет тебя. «Праведный суд Божий, – говорит Григорий Нисский, – действует сообразно нашему расположению: что мы сами делаем, то же и Он присуждает нам от себя».

Много подобных примеров в Священном Писании. Но самый выдающийся из них – плачевный пример Иерусалимского царя Седекии. Ему было около 20 лет, когда он вступил на престол. Молодость часто увлекала его в разгул, какой только позволяла ему царская власть. Поправ все Божеские и человеческие законы, он, как необузданный конь, шел на всякое нечестие и зло и своим примером увлекал в погибель священников, князей и весь народ. Желая исправления нечестивого царя, Бог часто посылал к нему Иеремию и других пророков, чтобы вразумить его к обращению. И с большой настойчивостью Бог днем и ночью, явно и тайно то привлекал его, то обличал, то устрашал. Но, как говорит Святой Дух, «когда нечестивый погрузится во глубину зол, то нерадит» (Притч.18:3). Сильно ожесточилось сердце Седекии; утвердившись во зле, он перестал бояться Бога, не стыдился Иеремии, насмехался над другими пророками – «не устыдился лица Иеремии» (2Пар.36:12)… а начальники Седекиины «издевались… и пренебрегали словами Его, и ругались над пророками Его» (2Пар.36:15-16), и «ожесточил сердце свое (Седекия) до того, что не обратился к Господу Богу» (2Пар.36:13). И долго это продолжалось? Пока не возгорелся с силой гнев Божий и врачевание стало невозможно – «доколе не сошел гнев Господа, так что не было ему спасения» (см. 2Пар.3:16).

Бог воздвиг сильнейшего на земле владыку, Навуходоносора, царя Вавилонского, который пришел с многочисленным войском и окружил Иерусалим. Тогда только Седекия вспомнил о Боге и пророках. Он послал за Иеремией и просил помолиться об избавлении его от грозящей опасности – «Царь Седекия послал… к Иеремии… сказать: помолись о нас Господу Богу нашему» (Иер.37:3).

Что же случилось? Иеремия не стал молиться, и Бог не помог. Неприятель с торжеством вошел в святой град, осквернил храм, разграбил его сосуды, поразил мечом всех от малого до великого, схватил самого царя, перед его глазами велел перерезать всех его детей, самого ослепил и в оковах увел с другими в плен в Вавилон. Странное дело! Бог не принимает покаяния Седекии? Нет. Седекия так долго презирал Бога, и Бог наконец оставил Седекию. Итак, и Бог иногда оставляет? Да. Когда же? «Доколе не сошел гнев Господа», возгорится до высшей степени ярость Божия. Тогда уже никакого исцеления, никакого! «Нет исцеления». Но в данном случае Седекия, кажется, покаялся? Тем не менее «не было исцеления». Ведь он послал за Иеремией, прося его молитв Богу? Хорошо, но «не было исцеления». Почему же? Потому, что «сошел гнев Господа». Когда долготерпение Божие истощается, «нет исцеления». Таким образом, как Седекия не хотел, когда мог, покаяться, так пришло время, когда он захотел, но уже не мог. И как однажды он потерял волю, так же наконец его оставила благодать. Конечно. Так праведный суд Божий действует сообразно нашему расположению: что мы сами делаем, то же присуждает нам от себя. О, страшный пример! Я не в силах применить его к нам, лучше умолкну, а вы сами вникните в него. Лучше умолкну, ибо то, что я должен сказать по этому поводу, потрясает душу внимающего.

Но что это за голос я слышу? Горе мне! Это глас Бога, Который устами пророка Иезекииля говорит мне: «Сын человеческий! Я поставил тебя стражем дому Израилеву, и ты будешь слушать слово из уст Моих, и будешь вразумлять их от Меня» (Иез.3:17). Я, говорит Он, послал тебя проповедником Евангелия к жителям этого города, передай им, что ты слышишь от Меня. Что же велишь мне сказать им, Боже мой? «Когда Я скажу беззаконнику: «смертью умрешь!», а ты не будешь вразумлять его и говорить, чтобы остеречь беззаконника от беззаконного пути его, чтобы он жив был, то беззаконник тот умрет в беззаконии своем, и Я взыщу кровь его от рук твоих» (Иез.3:18). Так говорит мне Бог, и могу ли я после этого молчать? Я должен говорить и говорить, не взирая ни на кого, без страха и стеснения. Невоспитанные юноши – кони необузданные, слепцы, без вождя, овцы, заблудившиеся в погибель! Старцы неисправимые, состарившиеся более в грехах, чем в годах! Неблагоговейные священники, в соблазне превосходящие мирян! Непокорные миряне, потерявшие страх Божий! Жены тщеславные, верующие только на словах, но ни одного дела веры не имеющие! Бог послал вам священников, которые ежедневно читают вам Евангелие, учителей, которые с амвона наставляют вас, отцов духовных, которые вразумляют вас на исповеди. Все они единодушно призывают вас к покаянию, обличают вас во грехе, устрашают вас судом и муками, но вы ни во что не ставите их слова, смеетесь над их словами, как Седекия над пророками. И вот я от лица Божия говорю вам: вы во грехе прожили, во грехе и умрете (если не покаетесь) – «и умрете во грехе вашем» (Ин.8:21). Так определил в Евангелии Сын Божий. «Сошел гнев Господа». Гнев Божий возгорелся до высшей степени и не может долее выносить вас. «Нет исцеления» – вы умрете, умрете!

Настанет время, когда против ожидания вас восхитит внезапная смерть, – это может быть завтра, сегодня, сейчас, – и застигнет вас в постыдных объятиях. Или, может быть, придет естественная смерть, и тогда на одре, отягченные болезнью, вы будете думать больше о прошедшей, чем о будущей жизни, больше будете болеть от разлучения с миром, чем от сокрушения о грехах, думать больше об исправлении своих дел, чем души. Но если бы, увидев у изголовья жену, плачущих у одра детей, горюющих друзей и сродников, врача, приходящего в отчаяние от вашего недуга, писца, записывающего ваше завещание, духовника, ожидающего вашей исповеди, близко приступившую смерть, если бы, посмотрев на это, вы захотели раскаяться, какое покаяние вы принесли бы, когда ум ваш так сильно взволнован? Какую исповедь – языком, коснеющим от болезни? Какое сокрушение вы обнаружили бы сердцем, пораженным столькими скорбями? Разве у вас тогда хватит силы порвать цепи столь долгой привычки? Тогда в один час – и какой час! – вы захотите исправить зло всей вашей жизни?

Но, хорошо, у вас тогда будет здравый ум и рассудок, чтобы принести покаяние, и для этого вы будете рассылать деньги на милостыни, молитвы, заступничества, чтобы умилостивить Бога. Но разве Бог примет тогда такое раскаяние? Кто вас в этом уверил? Наоборот, так долго презираемый, Он, может быть, отступил от вас, как и от Седекии, и многих других. Немного таких, которые жили позорно и умерли славно; но живших и умерших позорно бесчисленное множество. И если пример немногих вам внушает надежду, почему же пример многих вас не устрашает? Даруя благодать, Бог взирает на вашу волю, но ваша воля опутана долговременными привычками. Может быть, и благодать Его уже тяготится долгим терпением. Бог так долго искал вас и не находил. Может быть, и вы будете искать Его и не находить. «Будете искать Меня, и не найдете», говорит Он Сам (Ин.7:34). Вы жили в грехе, вероятно, и умрете в грехе.

 О, какая страшная мысль! Раз вас оставила воля, покинет когда-нибудь и благодать. И если теперь, пока можно, вы не хотите раскаяться, может быть, настанет время, когда захотите, но уже будет невозможно. Это я хотел вам доказать и доказал. Поэтому умолкаю.

2. Думаю, что нынешнее слово вам кажется очень жестоким. Оно, как острая стрела, поражает ваши сердца. Но что же делать? Когда язва гноится, нужны не легкие смягчающие средства, а огонь и железо. И нам теперь нужны слова не льстивые и сладкие, а горькие и страшные. Это вполне правильно. Мы не раскаиваемся потому, что все надеемся, будто еще есть время на это, но заблуждаемся. Для истинного покаяния у нас нет воли, которая уже не может оставить привычки, нет и благодати Божией, которая уже не может терпеть греха. Такой способ изыскал дьявол – увлекать людей в погибель надеждой на покаяние. Ад полон душ, надеявшихся достигнуть рая! О, ложная надежда наша на спасение, – вот истинная причина наших мучений! Христианин, ты хочешь на самом деле покаяться и спастись? Вот время, вот и средства. Время теперь, когда восходим в Иерусалим, теперь, когда настали святые дни, теперь, когда приблизились святые страсти, время благоприятное, время покаяния. Средства – те, которые Бог указал Лоту: «Спасай душу свою; не оглядывайся назад…  и поспешай, спасайся» (Быт.19:17 и 22). В этих божественных словах заключается указание на три обстоятельства. Во-первых, спасая спасай твою душу, т. е. старайся покаянием спасти свою душу от пламени греха, ибо если ты потеряешь душу, все потеряешь; а если приобретешь ее, все приобретешь; и если ты приобретешь или потеряешь ее один раз, это уже будет навсегда. Во-вторых, не озирайся вспять, т. е. не озирайся более на прежний свой грех, оставив его однажды. «Поспешай, спасайся» – вот третье и самое главное указание; старайся, делай это скорее, не откладывай до завтра, потому что не знаешь, что принесет завтрашний день: «потому что не знаешь, что родит тот день» (Притч.27:1). Завтра, послезавтра, а веревки делаются со дня на день все толще, узы – все теснее.

Из всех пут греховных, связывающих совесть, три суть самые главные: путы злопамятности, сребролюбия и плоти. Хочешь ли, чтобы я показал тебе, как порвать их? Послушай. Александр Великий во время завоевательных походов по Азии прибыл в храм Зевса и там увидел известный узел, называемый Гордиевым, по имени царя Гордия, который завязал его с замечательным искусством. Жрец храма сказал Александру, что, по древнему предсказанию, кто развяжет этот узел, получит царскую власть над всей Азией. Развязать какой-то узел – какой малый труд! Приобрести царство – какая великая прибыль! Тотчас возгорелся страстью славолюбивый царь: берет узел, осматривает его со всех сторон, но не видит ни начала, ни конца. Концы были спрятаны, тесно связаны, перепутаны между собой так, что казались цепью. Он вертит его, перевертывает, силится руками, старается, но не может его развязать. И, увидев, что нет никаких к тому способов, извлекает свой меч. Ведь все равно, говорит он, развяжу ли я его или разрублю. Он разрубил узел и, как говорит один латинский историк, или осмеял, или исполнил предсказание.

Еще запутаннее греховные узы, христианин, и есть неложное слово Божие, что кто развяжет их, наследует Царство Небесное. Какой малый труд, и какая великая награда! Если ты не можешь развязать их размышлением, разруби их мечом твердого решения – и ты исполнишь закон. Ты берешь узел злопамятности и находишь его крепко затянутым. Досада! Простить, ты говоришь, врагу, который позавидовал моему благополучию, покушался на мою жизнь, коснулся моей чести, самому драгоценному, что только имеет человек… Что скажет мир? Но я должен же когда-нибудь покаяться! Здесь, с одной стороны – Царство Небесное, с другой – борьба страсти с раскаянием, мира с Евангелием, человеческого закона с законом Божиим. А ты, осаждаемый с обеих сторон, недоумеваешь и не знаешь, что тебе делать. О, христианин, ты никак не развяжешь узел, пока будешь думать обо всем этом. Меч, меч! Здесь нужна твердая решимость. Нужно сказать: я хочу простить врагу моему, потому что так повелевает мне в заповеди Бог. Он Сам говорит: «Любите врагов ваших» (Мф.5:44; Лк.6:27,35). Это же Он указывает мне Своим примером. Вися на кресте, Он простил распявших Его: «Отче, прости им» (Лк.23:34). Я хочу простить, потому что иначе нет и мне прощения. Так разрубаются узы. Перейдем к другим – узам сребролюбия. Сколько здесь узлов! Сладка кровь бедных, очень привлекательна чужая вещь. Ты отведал ее, похитил и теперь говоришь: как обездолить мне свой дом и детей? Как возвратить похищенное? Уменьшить мои доходы? Лишиться богатства? Но ведь нужно же мне когда-нибудь покаяться. Дело идет о Царстве Небесном. А сребролюбие сильно стесняет тебя. Ты хочешь протянуть руку, оно удерживает тебя. Ты хочешь возвратить обиженному то, что ты отнял, а сребролюбие в тебе вычисляет, сколько еще у него остается. О, христианин, пока ты будешь думать обо всем этом, ты никогда не развяжешь уз. Меч нужен, меч! Здесь требуется твердая решимость; скажи: я хочу возвратить чужую вещь, иначе нет мне спасения. «Неправедное не благословляется». Лучше я обеднею, чем буду наказан. Я люблю детей моих, но люблю и душу свою. «Если ты хочешь оставить детям большое богатство, оставь им Божие промышление», – говорит Златоуст. Так разрубаются узы. Обратимся к третьим узам – плоти. О, какие это крепкие узы! Здесь в самом деле не видно ни начала, ни конца! Оставить блудницу или чужую жену, которую имеешь! Долговременная привычка к ней – уже не узы, а железная цепь. Что мне сказать? Ее красота или искусство, или неведомо что прельстило тебя, поработило тебя, отняло у тебя чувство, ум и свободу. Но слава Богу, ты хочешь, хоть раз, покаяться! Дело идет о Царстве Небесном. Но опять ее слезы, ее слова, ласки не пускают тебя, какие-то обязательства тебя удерживают. Я смотрю и сожалею о тебе. Ты одной ногой вышел, а другой остаешься в ее доме; ты уходишь и опять возвращаешься, покидаешь и опять ее любишь. Твое сердце рассечено на две части. Одной обладает она, другой – отец духовный. Среди такого волнения борющихся мыслей ты сам не знаешь, что и делать. Я подскажу тебе. Но сначала хочу узнать, с кем говорю. Близкий к смерти больной еще имеет надежду на жизнь, если обнаруживает какое-нибудь чувство, когда его жмут или колют, – и врач делает все возможное, чтобы только его спасти. А если больной ничего не чувствует, он уже безнадежен, не нужны тогда и врач, и его лекарства. Так и грешник: он безнадежен, если ничего не чувствует, когда его терзает совесть или подавляет страх Божий или стыд перед людьми. Бог оставил его. С таким я говорить не стану, потому что всякие слова напрасны. Я обращаюсь к тому, кто смущается в совести, Бога боится и людей стыдится, хочет раскаяться, но не знает, как распутать связывающие его узы плоти. Итак, послушай, и я надеюсь, что мы перерубим их мечом духовным, «который есть Слово Божие» (Еф.6:17).

Ты – христианин, которому закон разрешает только одну жену, данную Церковью и Богом. Ты – христианин, который должен избегать не только осуждения от мира, но и вечных мучений; христианин, надеющийся на Небесное Царство, должен сохранять не только имя, но и душу. Вот из-за блудницы или чужой жены, которую ты имеешь, горюют твои родители, плачет жена твоя, порицают родные, тайно обличает духовник, явно – учителя. Тебя осуждает весь мир. Ты стал посмешищем города; весь он оплакивает твой срам, смеется над твоим неразумием. Но этого мало. Тебя гнушается Церковь, отлучившая от Святых Тайн, тебя покинул твой ангел-хранитель, который, как чистейший дух, сквернится твоей нечистотой. Бог тяготится тобой и не может больше терпеть тебя. При тебе всегда дьявол, чтобы исхитить твою душу. С отверстыми устами ждет тебя ад, чтобы поглотить тебя в погибель. И ты все еще ожидаешь? Недоумеваешь? Ты не знаешь, что делать, как разойтись с ней? О, христианин, пока ты будешь думать и соображать о том и другом, ты никогда не распутаешь уз. Сегодня мешает одно, завтра – другое, а дьявол затягивает узел все крепче. Меч нужен, меч! Брат, здесь нужна твердая решимость. Скажи: я должен покаяться, расстаться с блудницей и спасти душу. Должен это сделать, ибо, пока я блудник, я не христианин. Вдали от исповеди, от Святых Тайн, от матери Церкви, от отца моего Бога я – сын, лишенный наследства, я живой мученик. Нужно, нужно немедленно и непременно. Так порываются узы. О, если бы просветил тебя Бог порвать их как можно скорее, если возможно, сегодня, не жди завтрашнего дня, последнего часа. Ведь ты слышал: кто может теперь раскаяться, но не хочет, для того настанет время, когда он захочет, но не сможет.

 (Свт.Илия Минятий, «Проповеди», Период 1, «Слово в 5 неделю поста. О покаянии»).

О чем должно молиться

«Не знаете, чего просите» (Мк.10:38).

 Когда тщеславие и честолюбие волнуют, колеблют, перепутывают все дела у вельмож и великих людей, в чертогах царей и властителей, в этом нет ничего удивительного, ибо мы знаем, что страсть властолюбия свойственна людям мира. «Вы знаете, говорит Христос, что почитающиеся князьями народов господствуют над ними, и вельможи их властвуют ими»  (Мк.10:42). Но чтобы это слышалось среди апостолов, лиц священных, раз навсегда отрекшихся от мира, в училище Христовом – училище бедности и смиренномудрия, это такое явление, которого не смогли вынести и сами апостолы, начавшие «негодовать»  (Мк.10:41). И на кого? На Иакова и Иоанна, своих соучеников! Иаков и Иоанн, два сына Зеведея, скромного, неродовитого и бедного человека из Иерусалима, рыбаки по ремеслу, очень бедные по состоянию, стали мечтать о царстве. Услышав слова Христовы: «вот, мы восходим в Иерусалим» (Мф.20:18; Мк.10:33; Лк.18:31), они подумали, что Он идет туда воцариться. Сперва послали с ходатайством свою мать, а потом явились и сами. «Учитель», сказали они, «мы желаем, чтобы Ты сделал нам, о чем попросим» (Мк.10:35). «Мы желаем!» Разве так ученики просят учителя? Рабы – владыку? «О чем попросим!». И это скромность апостольского звания! «Что хотите, спросил их Христос, чтобы Я сделал вам?» (Мк.10:36).  «Дай нам, они ответили Ему, сесть у Тебя, одному по правую сторону, а другому по левую в славе Твоей» (Мк.10:37). Но Я вам говорил, что Сын Человеческий восходит в Иерусалим, чтобы умереть, а не воцариться, быть распятым на кресте, а не воссесть на престоле, чтобы увенчаться тернием, а не царским венцом: там не слава и честь, а страдания и уничижения. «Вот, мы восходим в Иерусалим, и Сын Человеческий предан будет первосвященникам и книжникам, и осудят Его на смерть, и предадут Его язычникам, и поругаются над Ним, и будут бить Его, и оплюют Его»  (Мк.10:33-34). Нет, они свое: «Дай нам, сесть у Тебя, одному по правую сторону, а другому по левую в славе Твоей». Ошибаетесь, ответил им Христос, вы сами не знаете, чего хотите – «не знаете, чего просите».

 Слушатели, какой вам кажется просьба этих учеников? Апостолы Христа, и хотят стать царями! Те, которые не так давно сказали: «Вот, мы оставили все и последовали за Тобою»  (Мф.19:27), – теперь ищут почестей и чинов! «Не знаете, чего просите». Вы просите того, чего не следует, и просите от Иисуса Христа, Которого народ безуспешно хотел сделать своим царем, Который открыто учит, что пришел служить, а не принимать услуги, ибо «Царство Мое не от мира сего» (Ин.18:36). Вы просите земного царства? Сами не знаете, чего хотите! Вы просите у Того, у Кого об этом не следует просить. В просьбе сынов Зеведеевых можно усматривать две ошибки: они простят того, чего не следует; и просят у Того, у Кого не следует. Христиане, если вы хотите достигать желаемого, просите чего следует и у кого следует. В противном случае – «не знаете, чего просите».

1. Две причины побуждают нас во всех наших нуждах прибегать к Богу. Во-первых, мы имеем неустранимый долг подчинения Богу, как твари – Творцу, как рабов – своему Владыке, как детей – Отцу, Управителю, Подателю всяческих. Во-вторых, только Бог, по природе всесильный, может сделать все для нас необходимое. «Велик Господь наш и велика крепость Его»  (Пс.146:5). Как всемудрый, Он знает, что нам нужно, – «ибо знает Отец ваш, в чем вы имеете нужду» (Мф.6:8). И как всеблагий, Он хочет сделать для нас все необходимое. «Щедр и милостив Господь, долготерпелив и многомилостив» (Пс.102:8). Человеку недостает того или другого; даже будучи в силах сделать это, можно не знать, зная, можно не желать, а желая, не быть в силах исполнить. Поэтому Бог повелевает нам: «Не надейтесь на князей, на сынов человеческих, в них же нет спасения» (Пс.145:3). И вообще, во всякой нужде своей, о человек, «предай Господу путь твой и уповай на Него, и Он совершит» (Пс.36:5). Предай свой путь Богу; Он всемудр и наставит тебя. Возложи надежду свою на Бога; Он всеблаг и помилует тебя; Он всемогущ, Сам все исполнит и совершит. «Покорись Господу и надейся на Него» (Пс.36:7). И тем не менее в своих нуждах мы обращаемся ко всем путям, только не к тому, который ведет нас к Богу. Заболел однажды царь Охозия; болезнь сильна, страх больного царя велик. В таком страхе и опасности он размышляет, куда обратиться, где искать исцеления, и решил послать своих слуг в Финикию… к идолу Ваала (здесь дьявол ложными предсказаниями обманывал своих поклонников) вопросить предсказания, исцелеет ли царь от этой болезни или умрет. «Пойдите, спросите у Веельзевула… выздоровею ли я от сей болезни?» (4Цар.1:2). Двинулись в путь посланники царя, но Бог сильно разгневался на него и через ангела велел Илии Фесвитянину выйти поскорее навстречу им, принудить их возвратиться назад и сказать им: «Как, разве нет Бога в Иерусалиме, что царь посылает вас к идолу?». «Ангел Господень сказал Илии Фесвитянину: встань, пойди навстречу посланным от царя Самарийского и скажи им: разве нет Бога в Израиле, что вы идете вопрошать Веельзевула, божество Аккаронское?» (4Цар.1:3). Пророк Илия поспешил к ним, остановил и убедил их вернуться назад. Со свойственной ему пылкой ревностью он велел им сказать царю, зачем это он послал вопросить неодушевленного идола? Послал к демону, отцу лжи, как будто нет истинного Бога в Иерусалиме? Он болен, а прибегает не к Богу, Который имеет власть жизни и смерти, а к Ваалу, который не может, не умеет и не хочет никому сделать добра? Вернитесь назад и скажите своему господину, что он послал вас напрасно, что волхования никакой пользы ему не принесут, что Ваал не может ему помочь. «Так говорит Господь: с постели, на которую ты лег, не сойдешь с нее, но умрешь» (4Цар.1:4). Все так и случилось. Посланные возвратились, возвестили царю все: что он не сойдет со своей постели и умрет от этой болезни. «И умер он по слову Господню, которое изрек Илия» (4Цар.1:17). О, если бы Бог дал мне сейчас ревность и дерзновение Илии Фесвитянина, чтобы обличить великое, крайнее суеверие, если не сказать языческое идолопоклонство многих христиан (особенно женщин), которые еще доселе сохраняют дьявольские суеверия древних греков и в постигающих их недугах, вместо того, чтобы с христианской верой прибегнуть к Богу, с волшебствами прибегают к дьяволу! «Разве нет Бога в Израиле, что вы идете вопрошать Веельзевула»? Скажу и я вам. О, христиане, достойны ли вы иметь веру Христову, заблудшие слепцы! Если заболеет ваш сын, ваш муж, разве нет Бога в Церкви, Бога, Который по Своему всемогуществу и больных исцеляет, и мертвых воскрешает? Разве нет Пресвятой Богородицы, Матери Божией, нет ангелов, друзей Божиих, нет священников, служителей Божиих, нет врачей, тоже рабов Божиих, чтобы обратиться к пути, указанному Богом? Но куда вы обращаетесь? К знахарке, которая и сама заблуждается, и других вводит в заблуждение своим волшебством? К старухе сказочнице за тем, чтобы она связала узелочек? К бесстыдной ворожее, чтобы она поворожила? Все к изобретениям дьявола? Почему вы не посылаете в Церковь, чтобы совершить молитву и молебен, а рассылаете то туда, то сюда, ища зелий, повязок, причитаний дьявольских? Это ни что иное, как явное идолопоклонство перед лицом Божиим, отступление от Бога и переход к дьяволу! Это значит верить в сердце, что дьявол могущественнее Бога. Но за это «так говорит Господь» (вот проклятье, которым грозит Бог): «с постели, на которую ты лег, не сойдешь с нее, но умрешь». Ты, кто бы это ни был, мужчина или женщина, прибегаешь к идолу Ваала, как будто нет Бога в Иерусалиме; твои ворожбы, волшебство, узелки, ничуть тебе не помогут; ты не встанешь с этой постели, на которой лежишь, ты умрешь. «Злые же люди и обманщики будут преуспевать во зле, вводя в заблуждение и заблуждаясь»  (2Тим.3:13). – Занемог и другой царь, Езекия, и был действительно близок к смерти, как говорит Священное Писание. К больному царю был послан от Бога пророк Исаия сказать: «Царь, настал твой последний час, тебе уже не помогут больше ни лекарства, ни врачи. Напиши завещание, устрой свои домашние дела, ибо ты скоро умрешь» (см. 4Цар.20:1). Что же сделал Езекия, услышав эти слова? Он поступил, как богобоязненный муж. Он прибегнул только к Богу: «и отворотился Езекия лицом своим к стене и молился Господу… И заплакал… сильно»  (4Цар.20:2-3). И этим умилостивил Бога. Он внял ему, смилостивился, исцелил его и даровал ему еще пятнадцать лет жизни. «Так говорит Господь»  (сообщил ему Исаия от лица Божия): «Я услышал молитву твою, увидел слезы твои. Вот, Я исцелю тебя… и прибавлю ко дням твоим пятнадцать лет» (4Цар.20:5-6). Обрати внимание, христианин, вот два больных царя – Охозия и Езекия. Недуг Охозии не смертельный, а Езекии – смертельный. Езекия заболел к смерти, Сам Бог определил его к ней. «Так говорит Господь: …умрешь… ты и не выздоровеешь» (4Цар.20:1). И тем не менее Охозия от своей болезни умер, а Езекия исцелился. Почему же? Не лицеприятие ли это со стороны Бога? Нет. Охозия умер, потому что прибегнул не к Богу, а к демону; Езекия исцелился, потому что тотчас прибегнул к Богу. На одного Бог разгневался за то, что он обратился к волшебству и кудесничеству; другого помиловал, ибо он сотворил молитву, излил слезы благоговения и сокрушения. Поучайся этим примером, христианин, – и, если заболеешь, ты исцелишься; обнищаешь, найдешь пропитание; если впадешь в искушение, муки, несчастья, освободишься; только не вступай на путь дьявола волшебством, неправдой, злыми умыслами; вступи на путь Божий с молитвой, надеждой и верой. «Предай Господу путь твой», с надеждой – «уповай на Него», с верой – веруй, что «Он совершит» (Пс.36:5) тебе. Он всемогущ, всемудр и всеблаг. Итак, повинись Господу и как человек, и как христианин. Хорошо. Но, обратившись к Богу, о чем Его умолять? На это отвечает тебе Златоуст: «Проси о том, что для тебя, просящего, полезно, и для Него, подающего, приличествует», проси вещи, полезной для христианина и приличествующей для Бога. Но трудность заключается в том, что мы не знаем, как говорит Павел, что нам полезно и о чем нужно просить Бога, – «ибо мы не знаем, о чем молиться, как должно» (Рим.8:26). Это апостол говорит, по объяснению Златоуста, внушая нам не считать полезным все то, что кажется таковым человеческому размышлению. Поэтому в древние времена Церкви Бог посылал на одного из христиан особенный дар Святого Духа, который назывался «духом молитвы». Просвещаемый им, он молился о том, что действительно было полезно и приличествовало, и во всех своих молитвах был услышан. Это и есть дарование Того Духа, о Котором тот же апостол говорит: «Сам Дух ходатайствует за нас воздыханиями неизреченными» (Рим.8:26). Образ его есть диакон, который в церковных последованиях приносит Богу молитвы о народе. Так буквально это объясняет златословесный учитель: «Ввиду того что мы, не зная о многом, что нам полезно, просим совершенно бесполезного, на одного из присутствовавших нисходил дар молитвы, и он, поднявшись, молился за всех. Образом его служит теперь диакон, воссылающий молитвы о народе». Таким образом, мы не знаем того, что полезно и что приличествует. Причина этому заключается в том, что человеческая воля по природе неустойчива и легко преклонна: сейчас хочет одного, потом – другого и никогда ничем не удовлетворяется. Она развращена и слепа: на худое смотрит, как на хорошее, не отличат полезного от вредного, должного от недолжного. Конечно, вне всякого сомнения, самое благородное из всех творений Божиих, – человек, созданный по образу и подобию Божию. Однако человек создан позже всех творений. Почему же? Если Бог все сотворил ради человека, то не нужно ли было и человеку следить, все ли делается по его желанию? Бог знал природу человека: что он по уму любознателен, в желании своем неудовлетворим, в мнении неустойчив; что это – дух, который и сам не знает, чего именно хочет. И если Бог сотворил бы человека сначала, может быть, тот осмелился бы вступить в пререкания с премудростью Божией и сказать ей: «Я хотел бы, чтоб свет был другого цвета, небо – другого устройства, это мне не нравится, то я хотел бы в другом виде».

 Из всех ваятелей Греции самым славным, способным и дивным в своем искусстве был Поликлит. Но еще большее искусство нужно было, чтобы удовлетворить мнение толпы. И Поликлит ухитрился удовлетворить и вместе обличить желание народа. Он приготовил два изваяния – одно тайно от всех, по всем правилам искусства, а другое – открыто, по желанию всех. Пока он обтесывал камень, проходившие мимо останавливались, смотрели, и каждый выражал свое мнение: сделай так голову, так руки, грудь, весь образ. И Поликлит повиновался желанию каждого. Окончив труд, он выставил оба изваяния, чтобы их видел весь народ. «Какое же из этих двух, – спросил он их, – кажется вам красивее?» Все единогласно указали на то изваяние, которое было изготовлено по правилам искусства. А другое, сделанное по желанию их, было какое-то неправильное, несоразмерное, несовершенное творение. «То, что вы хвалите, – продолжал он, – я сделал по требованиям искусства, и поэтому оно совершенно; а другое сделали вы, ибо я творил его по вашему желанию, и поэтому оно ничего не стоит». Этот факт указывает, что желания и вкусы людей очень различны и странны. Предположим, что Бог во всем, о чем просят Его люди, поступит по их желанию. Один хочет одного, другой хочет другого – совершенно отличного и даже противного. Солдат хочет войны, купец – мира; мореплаватели хотят морского ветра, но один западного, а другой – восточного. Земледелец просит тихой погоды на земле, но один хочет ее с дождем, а другой – с засухой. Короче говоря, сколько голов, столько умов, и каждый хочет по-своему. Если Бог пожелает исполнить желание каждого, во что превратится наш мир, жизнь, общество? В смешение, бездну, хаос. Пусть Бог делает, как знает, по искусству беспредельной Своей мудрости, а не по мнению нашей головы! Вот поэтому-то, может быть, Бог и восхотел создать человека позже всех, чтобы человек, застав все уже созданным, удовлетворился, успокоился тем, что Бог сотворил все «хорошо весьма» (Быт.1:31), и не требовал одного в таком виде, другого – в другом, сам не зная, о чем говорит и чего хочет. Обратите внимание и на то: Бог создал человека – мужчину – Адама, но еще не создал женщину – Еву – помощницу, подобную ему. Пожелав создать ее, Он усыпил Адама, взял одно из его ребер и сотворил жену Еву; затем он пробудил Адама и сказал ему: «вот тебе жена». Разве не следовало бы Адаму не спать и видеть, как Бог создает жену, с которой ему предстоит прожить целую жизнь? Нет, говорит Бог. Если бы человек не спал и видел, как Я творю жену, он стал бы говорить, объяснять, выражать свое желание. Я хочу, сказал бы он, глаза такими, рот – иным, мне не нравится это лицо, дай ему другой вид. Пусть лучше спит человек и не видит, а Я буду делать как знаю. Человек не знает, чего хочет, не понимает, о чем просит. И по большей-то части он хочет худшего, просит вредного. Рахиль, жена Иакова, была неплодна и не имела детей. Она вдвойне скорбела, ибо видела, что у нее нет детей, а у сестры ее – очень много. Какая ужасная страсть – ревность, особенно в женских сердцах! Рахиль позавидовала своей сестре и от ревности захотела умереть. «Увидела Рахиль, что она не рожает детей Иакову, и позавидовала… сестре своей» (Быт.30:1). Как она воевала с мужем своим! «Дай мне детей», говорила ему, «если не так, я умираю» (Быт.30:1). Одно из двух – или рожу, или умру; хочу видеть или детей, или смерть. Только на сестру снизошло все благословение Божие, а я буду нести проклятие и позор бездетности? Я не вынесу этого. «Дай мне детей, а если не так, я умираю». Рахиль так сильно хочет иметь детей! Но знает ли она, чего хочет? Пусть будет, пусть исполнится ее желание! Бог услышал ее молитву и исполнил ее желание. «Вспомнил Бог о Рахили, и услышал ее Бог, и отверз утробу ее»  (Быт.30:22). Радуюсь и я с тобой, прекрасная Рахиль. Наконец ты нашла утешение. «Вспомнил Бог о Рахили». Ты уже не неплодна, ты начала рождать, видишь плод чрева своего. Но каковы будут твои роды? Что хорошего ты получишь от своих детей, которых так сильно желаешь? Увы, что я слышу! Пришел час родить Рахили и «роды ее были трудны» (Быт.35:16) – трудные роды, великие боли! Дала сыну жизнь, но сама умерла от болей. Сын желаний стал сыном скорби! О, как бы она сильно раскаивалась в том, чего так сильно желала! Родила Рахиль, но в родах и умерла. «Когда выходила из нее душа, ибо она умирала, то нарекла ему имя: сын болезни моей»  (Быт.35:18). Итак, Рахиль не знала, чего хотела. Она желала видеть сына и тогда же умоляла о смерти. Сказанное Златоустово слово более чем справедливо: «Не зная много из полезного нам, мы просим бесполезного». И Павел говорит: «Ибо мы не знаем, о чем молиться, как должно» (Рим.8:26). Христианин, ты просишь от Бога детей. Но, может быть, они доставят тебе больше слез, чем радости? Ты просишь здоровья, но, может быть, с течением времени умножатся и грехи твои? Ты просишь богатства, но, может быть, оно послужит причиной твоей погибели? Ты просишь чести, но, может быть, чем больше возвысишься, тем ниже падешь? Ты просишь мирских и временных благ, но, может быть, в них-то и найдешь смерть своей жизни, муку для своей души? Ты не знаешь, о чем просишь!

 Итак, если желание человеческое так ошибочно и только воля Божия неуклонна, что же остается делать, как не подчинить свою волю воле Божией? Желать того только, что хочет Бог, и говорить в своих молитвах: «Отче Мой… не как Я хочу, но как Ты… да будет воля Твоя» (Мф.26:39-42). – Александр Великий, когда в Азии воевал с Дарием Персидским за обладание всем восточным царством, сошел выкупаться в струях реки Кидна. Но как только он погрузился в воду, мгновенно охватил всего его страшный холод, захватил его дыхание, так что он едва не умер. Жизнь Александра Великого подверглась великой опасности – в одно мгновение мог увянуть этот цвет юности, славы и мужества. Филипп, его верный друг и врач, взялся лечить царя и тотчас начал его лечение. Различными благовониями и припарками он помог ему, укрепил, оживил и собирался на третий день дать ему выпить лекарство, которым надеялся совершенно вернуть ему здоровье. В это время от Пармениона, самого верного из военачальников Александровых, было получено письмо, в котором он предупреждал Александра беречься врача Филиппа, не вверяться в его руки и не принимать его лекарств, ибо Филипп вошел в соглашение с Дарием, персидским царем, отравить Александра и в награду за это предательство получить несколько тысяч талантов и жениться на сестре Дария. Александр прочел письмо и, не сообщив об этом никому, положил его под подушку. Настал третий день. Врач Филипп, ничего не знавший ни о предательстве, ни о письме, входит в палатку царя, держа в руках чашу с лекарством, и подает ее царю. Тот одной рукой берет от врача чашу, а другой подает ему письмо, и, пока Филипп читал его, Александр без всякого колебания и смятения выпил всю чашу. Остановись, Александр, что ты делаешь? Ты совершенно ни во что не ставишь свою жизнь? Почему ты сначала не расследуешь, чтобы узнать правду, виноват врач или невиновен? Дай ему сперва прочесть письмо и, смотря по тому, что прочтешь ты на его лице, возьми или отврати чашу. Но ты пьешь сначала, и затем уже он читает. И ты так доверяешься человеку? «Да, – так говорил сам себе Александр, – Филипп и друг, и врач. Я полагаюсь на его искренность столько же, сколько и на его искусство». Александр не без основания доверился, ибо его выздоровление, наступившее после этого лекарства, рассеяло напрасное и ложное подозрение. Александр Великий, царь, победитель и герой, верит Филиппу и вручает ему свою жизнь; верит (хоть и существовало подозрение, будто тот хочет отравить), ибо он подумал и сказал себе: «Филипп врач, значит умеет лечить; Филипп мой друг, значит, хочет меня вылечить». А ты, христианин, предавая себя в руки Божии в своих болезнях, нуждах и скорбях, как думаешь, в чьи руки отдаешься? Он – Бог, Он – Отец. Поэтому скажи и ты самому себе: Он – Бог и, как всемудрый, знает, что мне нужно; Он – Отец и, как всеблагий, хочет подать мне необходимое. Я верю в Его мудрость, верю в Его любовь. Я хочу только того, чего для меня хочет мой Бог, мой Отец. Я не прошу у Него ничего, ибо я не знаю, чего просить, не знаю, что мне полезно. Пусть это знает Он, всемудрый Бог. Пусть это подаст мне Он, всеблагий Отец. Отче мой, быть мне в этом мире больным или здоровым, богатым или бедным, мудрым или неученым; возвыситься до великих почестей или оставаться в моем скромном положении, иметь детей или быть бездетным, быть любимым людьми или ненавидимым, просить еще долгой жизни или умереть сегодня или завтра… Я не знаю, что для меня полезно. Это знаешь Ты, и делай как знаешь. «Не как Я хочу, но как Ты… да будет воля Твоя». Христиане, я хочу высказать это в двух словах: во всех своих нуждах обращайтесь только к Богу; просите, чтобы было только то, что угодно Богу. В противном случае вы не знаете, чего просите – «не знаете, чего просите».

2. Прибегать во всех своих нуждах к Богу? Хорошо. Но, повторяю, с каким лицом? Молиться о том только, чтобы совершалось угодное Богу, – хорошо. Но, повторяю, из каких уст? С каким лицом являться перед Богом, какими устами умолять Его должны мы, враги Божии, доколе находимся в грехах? Послушаем, что говорит Бог устами Исаии: «Когда вы простираете руки ваши, Я закрываю от вас очи Мои; и когда вы умножаете моления ваши, Я не слышу» (Ис.1:15). Т. е. когда явитесь передо Мной и подымите ко Мне руки с мольбой, Я отвращу Свое лицо от вас и не стану на вас смотреть; и если даже удвоите и утроите ваши молитвы, Я останусь к ним глух и не стану внимать. Почему? «Ваши руки полны крови» (Ис.1:15). Что же это за кровь на наших руках? Настоящая кровь от убийства? Но я надеюсь, что в нашем городе, где я беседую, нет этого зла. Но, может быть, кровь бедных от несправедливости, от непосильных трудов, от грабительств? Вот этого я боюсь. Кровь нечистот, плотских грехов? А этого слова боюсь еще больше. Но с такими нечистыми руками Бог не хочет ни видеть нас, ни слышать нас. «Когда вы простираете руки ваши, Я закрываю от вас очи Мои; и когда вы умножаете моления ваши, Я не слышу: ваши руки полны крови». Но что же нам остается делать? Это говорит нам Сам Бог: «Омойтесь, и очиститесь» (Ис.1:16). Умойтесь, очиститесь. Был болен проказой Нееман, великий и сильный сирийский вельможа, и пришел к пророку Елисею очиститься. Рассудив, что это дело трудное и дорогостоящее, он взял с собой десять талантов серебра, шесть талантов золота, десять наилучших одежд, чтобы все это раздарить, истратить, чтобы получить выздоровление. Когда Елисей услышал, что Нееман приблизился, велел ему сообщить, чтобы он остановился. Около него Иордан, пусть он пойдет, семь раз погрузится в воду, и без всякого труда очиститься – «пойди, омойся семь раз в Иордане, и обновится тело твое у тебя, и будешь чист» (4Цар.5:10). Тот пошел, омылся и очистился. А из денег, которые взял с собой, Нееман ничего не потратил, из одежд ничего не подарил. Он так дешево, так легко очистился? Пошел, омылся и очистился. О, какая приятная для нас весть! И мы хотим очиститься? Пойдем к духовнику, как Нееман к Елисею. Вы думаете, что он пошлет нас в Иерусалим на поклонение святым местам или в пустыню на подвиги, или велит нам раздать бедным все наше имущество? Ничего подобного, ничего! Что же он велит нам сделать? Сказать одно только слово «согрешил», пролить только две слезы, и этим мы омыты, очищены, прощены. Это есть член веры. Но послушайте, как нас уверяет в этом Златоуст, утешитель грешных: «О, великое человеколюбие, о, безмерная благость! Бог совершенно оправдывает грешника после того, как он исповедует свои грехи и дает обещание на будущее время». Только не следует терять времени, особенно теперь, когда мы восходим в Иерусалим, теперь, когда приближаются святые дни святых страданий Христовых; если возможно – сегодня, не ожидая завтрашнего дня. О, это «завтра» есть величайшее препятствие нашего с спасения, главная причина нашего осуждения! Итак, по возможности скорее омоемся, очистимся в святой исповеди. Когда мы так очистимся и омоемся, Бог примет нас с распростертыми объятиями, будет смотреть на нас светлым взором, будет слушать, внимать нам, дарует нам здесь прощение грехов, а там – Небесное Царство.

(Свт.Илия Минятий, «Проповеди», Период 2, «Слово в 5 неделю поста. О чем должно молиться»).

О Рае

«А дать сесть у Меня по правую сторону и по левую – не от Меня зависит, но кому уготовано» (Мк.10:40).

Люди не всегда держатся правды: они часто оказывают почести тем, к кому влечет их дружба или родство. Бог же, по существу Своему всеправедный, награждает честью тех, в ком находит нужные достоинства. У людей в почтении находятся приятели и сродники, а у Бога бывают в почете только достойные. Вот в чем единственное утешение для людей добродетельных, когда их люди уничижают и презирают: они ожидают себе награды за добрую жизнь от Бога. Об этом нам явно Иисус Христос говорит в сегодняшнем святом Евангелии Своем. Восходит Он в Иерусалим на распятие, а Иаков и Иоанн, дети Заведеевы, думают, что Он идет туда, чтобы воцариться. И вот они, побежденные честолюбием, засылают сначала к Нему свою мать с просьбой, а потом и сами приступают к Нему, и говорят: хотим мы, чтобы в то время, когда Ты будешь царем Израильским, сесть нам одному возле Тебя по правую руку, а другому – по левую, дабы и мы могли быть участниками Твоего Царствия, – «дай нам, сесть у Тебя, одному по правую сторону, а другому по левую в славе Твоей» (Мк.10:37). А кто таковы Иаков и Иоанн? Они друзья Христовы, они сродники Христовы. И что же Христос им ответствует? «Не знаете, чего просите» (Мк.10:38). Я, праведный Судия, не воздаю почестей по Моему случайному мнению: не награждаю честью друзей или сродников, но только достойных. В Царствии Моем тот будет награжден, кто потрудится; кто пострадает, тот примет венец; тот прославится, кто окажется достойным. «А дать сесть у Меня по правую сторону и по левую — не от Меня зависит, но кому уготовано» (Мк.10:40). Да и кто не захочет трудиться, кто не захочет подвизаться для стяжания Царствия Христова, которому цены нет, потому что оно бесценно, которому конца нет, потому что оно вечно? Сколько трудов, сколько беспокойств мы тратим, чтобы приобрести малейшее счастье сего мира, которое достать трудно, а потерять легко! И какая беспечность, какое нерадение о Царстве Христовом, для приобретения коего достаточно одно только желание! И при том, если мы однажды приобретем его, то никогда более не потеряем. Царство Иисуса Христа не есть царство мира сего, но Царство Небесное, блаженство Божие, слава бесконечная, жизнь бессмертная, одним словом – «рай!» Как только я назову его, то сейчас же радуется дух мой. Как только помыслю о нем, веселится душа моя. Рай! Благословенное отечество прародителей моих, любезное пристанище упования моего, единственная цель моей надежды, единственный предмет любви моей, последняя награда веры моей! О рае сегодня и будет мое слово, благословенные христиане. Я не могу не признать, что этот предмет превосходит всякий предмет и всякий ум, ибо ни человек, ни ангел не мог никогда рассказать о рае, каков он в действительности. И потому я не обещаю вам выяснить, что такое рай. Довольно, если скажу хоть что-нибудь о нем. Не имея возможности нарисовать совершенную картину рая, я сделаю только легкое начертание его. Но при этом я повторю слова одного святого учителя: «О, раю! Мы можем тебя приобрести, но не в силах тебя умом постигнуть».

1. Можете ли вы мне дать ответ, почему плачет младенец при своем рождении, когда он выходит из чрева матери? Один объясняет это так, другой иначе. Но самое естественное объяснение этого состоит в том, что он исходит из чрева матери: там, во чреве, ему кажется, что это – его мир, это – его жизнь, это – его покой. И если бы младенец имел совершенный разум, то на вопрос, желает ли он выйти из чрева матери, он ответил бы, что он желает всегда оставаться там и никогда не выходить оттуда. А отчего? Оттого, что мы по природе только того хотим и то любим, что видим и что сейчас у себя имеем. Когда же младенец выходит из чрева матери, то ему кажется, что он покидает свой покой, что он теряет свою жизнь, что он лишается своего мира; вот потому-то он проливает свои слезы, и рыдает, и болезнует. По этой же самой причине мы, умирая, болезнуем: нам кажется, что нет другого мира, кроме здешнего; нет другой жизни, кроме настоящей; нет иного упокоения, кроме как здесь. И если бы было это в нашей власти, то мы желали бы всегда здесь оставаться и отсюда никогда не выходить. А почему? Потому что мы желаем того что видим. А когда мы умираем, нам кажется, что мы все теряем и потому болезнуем, плачем и проливаем слезы. Но мы при этом поступаем не как разумные и рассудительные люди, но как глупые и несмышленые младенцы. Какая разница между чревом матери и здешним миром, тем мраком и этим светом, той тесной темницей и этим широким простором! И вот какая разница между той жизнью, какой мы в течение девяти месяцев живем во чреве, и здешней жизнью, которой мы живем много лет, столько же разницы, даже несравненно больше, между здешним миром и загробным, между мраком дольнего Египта и светом горнего Иерусалима, между здешней скорбной темницей злоключений и тем светлейшим чертогом славы, – одним словом, между этой несчастнейшей жизнью, которую мы проводим здесь, на этом свете, постоянно страдая пятьдесят или шестьдесят лет и даже меньше, и той другой преблаженной жизнью, какую мы будем иметь в раю, блаженствуя там во веки веков. Из этого понятно ли хоть немного, что такое рай? Нет, не понятно. «О, раю! Мы можем тебя приобрести, но не в силах тебя умом постигнуть».

У кого же нам спросить, кто бы нам поведал, что такое рай? Спросим мы двух людей, которые видели его своими очами, а именно: Иоанна Богослова и апостола Павла. Иоанн, возведенный ангелом на гору высокую, видел святой град, небесный Иерусалим. Град этот четвероугольный, великий и высокий; двенадцать у него оснований, и каждое основание есть камень драгоценный; двенадцать врат, каждые врата – целая жемчужина. Там нет храма созданного, ибо там храм несозданный. Там Сам Бог Вседержитель, Которому поклоняются небеса и земля. Там нет ни солнца, ни луны, ибо там невечерний свет Божественной славы, днем и ночью светящий и никогда не заходящий. «И вознес меня в духе на великую и высокую гору, и показал мне великий город, святой Иерусалим, который нисходил с неба от Бога» (Откр.21:10). Но сей град есть только образ рая; если бы мы взглянули на него, то уверились бы очи наши, но не постиг бы ум наш. Павел восхищен был до третьего неба, внутрь рая, видел нечто, слышал что-то. Что же именно? Я видел, говорит он, такие вещи, каких не видели еще очи наши; слышал то, чего не слышали наши уши, чего не пожелало еще сердце наше. «Не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что приготовил Бог любящим Его» (1Кор.2:9). Я слышал такие вещи, коих истолковать человек не может, – «которых человеку нельзя пересказать» (2Кор.12:4). Два человека воочию видели рай: евангелист Иоанн, орел Богословия, и Павел, сосуд избрания. И, однако, говорят они очень темно и сокровенно. Из слов их можно ли уразуметь, что такое рай? Нет. «О, Раю! Мы можем тебя приобрести, но не в силах умом тебя постигнуть».

Вопросим Самого Иисуса Христа. Во Святом Евангелии Он говорит, что рай есть семя доброе, что он есть зерно горчичное, что он подобен квасу, неводу, бисеру, что он – сокровище сокровенное, недро Авраамово. Но из этих сравнений можно ли понять, что такое рай? Нет. «О, Раю! Мы можем тебя приобрести, но не в силах умом тебя постигнуть».

Иисусе Христе, воплотившаяся Божия Премудрость! Скажи нам яснее, что такое рай? Две вещи вам объявляю, – говорит Он, – что он есть жизнь бессмертная и что он есть радость бесконечная: «Возрадуется сердце ваше, и радости вашей никто не отнимет у вас» (Ин.16:22).

Жизнь бессмертная. Вообрази, христианин, счастье здешнего мира, большое или малое, полное или отчасти. Например, был бы ты царем, монархом всего света; властвовал бы ты над всеми в мире областями, не имея никакого врага; жил бы без болезни, радовался бы, не испытывая никакой печали; был бы ты прекрасен, богат и славен. Все это и есть самое великое возможное счастье на земле. Но все это не есть счастье, ибо сколько бы лет не прожил ты, все-таки ты должен когда-нибудь умереть и должен каждый час бояться смерти, а такой страх сделает тебя несчастным. Да и в самом счастье у тебя не будет всех благ мира сего – небольшой избыток чего-либо или только достаток. Но вообрази, что ты никогда не умрешь; и если даже страх смерти более не печалит сердца твоего, то это небольшое счастье не успокоит твоих желаний: тебе чего-нибудь не достает, а ты к нему стремишься; ты счастлив, но ты желал бы быть еще счастливее. И это лишнее делает тебя несчастным даже в том случае, когда ты будешь бессмертным. Со всем великим счастьем на земле ты несчастлив, если ты смертен; с малым счастьем ты так же несчастлив, если ты и бессмертен. Если же иметь все счастье, какого бы пожелало твое сердце, и совсем не иметь страха смертного, который лишал бы тебя своего счастья, что это была бы за жизнь! Всегда обладать счастьем без страха потерять его, обладать богатством без страха обеднеть, здоровьем – без страха заболеть! Не тревожит тебя зависть, не удручает тебя страсть; не похитит тебя и смерть. Всегда быть блаженным, вечно жить, т. е. иметь у себя все блага мира и при том – бессмертие, что это была бы за жизнь! Таковая и райская жизнь. Радость – бесконечная. Это есть радость беспредельная, совершенная, нескончаемая, «вся вместе», как говорят о вечности богословы: сколь радость велика по необъятности и силе во всей вечности, такова же она вся вместе в каждое мгновение без всякого изменения. Наслаждаешься ты всем блаженством во всю вечность, и тем же блаженством ты наслаждаешься в каждое мгновение вечности. Как блажен во всей той вечной жизни, так блажен и во всякой минуте той вечной жизни. Какого же рода эта радость? Море солоно. Вообрази, что с неба падает одна капля воды и его услаждает, – ты можешь понять, как сладка эта капля. Горек ад, но ежели бы упала в него капля от радости райской, она усладила бы всю эту горечь, она погасила бы весь пламень, осушила бы все слезы, и ад стал бы раем. Ты можешь понять, какова эта радость райская! Римляне вели войну и победили неприятеля. Воины-победители возвращались в свой город; к городским воротам сбежались их сродники, отцы, матери, «братья, чтобы увидеть, кто из воинов остался в живых и кто убит. Среди них была и некая вдова, имевшая единственного сына, и она стояла и ждала возвращения с прочими своего сына; то она спрашивала у входящих в город, не видали ли ее сына, то всматривалась вперед, чтобы самой издали разглядеть его. «Сын мой, – говорила она, – где ты находишься? Почему не входишь в город? Отчего тебя не видно? Где ты замешкался?» И когда она начала тужить, что не увидит своего сына, ибо от других людей услыхала, что сын ее убит на войне, когда она стала громко и неутешно рыдать, ударяя себя в грудь, вдруг она видит своего сына, возвращающегося живым; она к нему бежит, обнимает, целует его; она так ему обрадовалась, что от избытка радости внезапно умерла. Там, где недавно мать плакала по сыну, теперь сын оплакивает мать. Можно ли представить себе, какова была радость той матери? И если бы эта радость ее могла продолжаться день, год, всю ее жизнь, то какова была бы радость ее? Сравнительно с той радостью, какую испытала на одну минуту мать, увидевшая своего сына живым, неизмеримо большая радость райская; которая длится не день, не год, а всю вечность бесконечную, – вся совершенная, «вся вместе». Можно ли представить, какова эта радость? А еще более – радость, которую отнять ничто не может у тебя: ни зависть врагов, потому что там мир безмятежный; ни злополучие, потому что там вокруг блаженство непрестанное; ни болезнь, потому что там везде здоровье неизменное; ни смерть, потому что там жизнь вечная. «Возрадуется сердце ваше, и радости вашей никто не отнимет у вас» (Ин.16:22).

Рай есть жизнь бессмертная: там жить ты будешь жизнью божественной. Будешь пребывать в единении с Богом; будешь причастник Божественного бытия, будешь жить вечно, как и Бог. Рай есть радость бесконечная, ибо там ты будешь радоваться радостью Божией, будешь царствовать Царствием Божиим, прославляться самой славой Божией. Одним словом, созерцая Бога, ты сам сделаешься как бы Богом; Он – Бог по естеству, а ты – бог по благодати. И как в раскаленном железе ни огонь от железа, ни железо от огня не отделяются, но оба являются как единое, так и в раю почти то же: ни Бог от блаженного, ни блаженный от Бога не разлучаются. Оба составляют единое во блаженстве; оба имеют жизнь вечную; обоих радость бесконечная: «Будем подобны Ему, потому что увидим Его, как Он есть» (1Ин.3:2). Здесь мы не видим Его, как Он есть; но только веруем в Него; и в этой вере все блаженство Церкви – не видеть и веровать: «Блаженны невидевшие и уверовавшие» (Ин.20:29). Там увидим Его, как Он есть, и уже вере не будет места; вот в этом и есть блаженство райское: не веровать, но видеть. «Будем подобны Ему, потому что увидим Его, как Он есть». Там нет уже веры, говорит апостол, потому что там видение: разрешилась сень, сияет свет. Там нет надежды, потому что уже есть наслаждение: перестало будущее, видится настоящее; там одна только любовь, потому что любим мы высшее благо, видимое нами, а ум наш насыщается видением, сердце наше – наслаждением: «Обогащусь Тобою, когда явится мне слава Твоя» (Пс.16:15).

Поняли ли вы из всего сказанного, что такое рай? Нет. Я этому верю. Ибо сколько ни будет говорить человек об этом предмете, всего что следует не скажет. И Григорий Нисский подтверждает это: «Все, что может кто-либо сказать, не будет сказано по достоинству». «О, Раю! Мы можем тебя приобрести, но не в силах умом тебя постигнуть».

Пронеслась по всей вселенной слава о Соломоне. Царица Эфиопская слышала о сем царе вещи чудесные; слышала она много, чему с трудом верила. Пожелала она сама в этом убедиться; и в сопровождении большой почетной стражи она двинулась и прибыла в Иудею. Но когда она достигла Иерусалима и увидала все это великолепие; когда вступила в царские чертоги и осмотрела столько сокровищ; когда предстала перед царем Соломоном, и увидела его великую славу, и услышала его великую мудрость, она сказала ему. О царь! Я слышала о величестве твоем удивительные вещи, но не верила тем, кто мне рассказывал, пока не приехала сама и собственными глазами не увидела всего, – «я не верила словам, доколе не пришла, и не увидели глаза мои» (ЗЦар.10:7). Теперь это вижу, верю, дивлюсь и недоумеваю; однако я тебе объявляю, что я не слышала столько, сколько сама вижу; вижу я вещи бесчисленные, о которых не слышала и половины во всем том, что мне говорили о тебе: «и вот, мне и в половину не сказано» (ЗЦар.10:7).

Христиане! Много говорили нам о рае. Говорили много пророки, апостолы, учителя и Сам Христос: все величественно, все возвышенно, все предивно. «Славное возвещается о тебе, град Божий!» (Пс.86:3). Мы не то чтобы этому не верим; но не все понимаем: ум наш весьма тесен, в себя этого вместить не может; он весьма тяжел и вверх возлететь не имеет сил. Когда же мы удостоимся воочию увидеть несозданную красоту горнего Иерусалима; когда увидим невечерний свет, озаряющий нескончаемый день вечного блаженства; когда узрим чины ангелов, лики святых, мучеников, преподобных, праведных, кои суть блаженные жители небесных селений; когда увидим Владычицу Богородицу Марию, Царицу ангелов, одесную Бога восседающую, и наконец Само Трисиятельное Божество, Самого Бога лицом к лицу; приникнем в свойства Его естества, не имеющего ни начала, ни конца, будем созерцать три Ипостаси Его, Отца, Сына и Святого Духа, Кои суть три, хоть Бог един, тогда уразумеем Его всемогущество, премудрость, благость Его, славу Его, величие Его, – тогда-то мы уразумеем, что такое рай! Боже мой! скажем мы тогда Ему, много я слышал о рае, но слышанное не составляет и половины, – «вот, мне и в половину не сказано», из того, что я вижу. Слышал я много, но не понимал, теперь же, все видя, я понимаю – «Я слышал о Тебе слухом уха; теперь же мои глаза видят Тебя» (Иов.42:5). Вижу – и весь радости исполняюсь, весь блаженствую, весь прославляюсь. Такова-то слава райская; а я так любил славу мирскую? Не глуп ли я был, что тысячи миров я не презрел для того, чтобы стяжать один только рай? Такова-то жизнь вечная? А я так сильно любил какую-то временную жизнь! Не глуп ли я был, что не отдал тысячи тех жизней, чтобы наследовать эту жизнь? Не глуп ли я был, что столько лет подвергал себя опасности потерять такой рай и такую жизнь только для того, чтобы мне повеселиться со скверной блудницей, чтобы насытить мое жадное сребролюбие, чтобы презренную свою мерзкую склонность удовлетворить. Но премного благодарю милосердие Твое, Боже мой, что спасен я от стольких бед и нахожусь ныне в раю, где живу жизнью бессмертной, радуюсь радостью бесконечной. Так-то мы можем сказать там, где будем понимать, потому что увидим. А здесь, где мы не видим, а потому не понимаем, можем сказать только: «О, Раю! Мы можем тебя приобрести, но не в силах умом тебя постигнуть».

А возможно ли это? Да. Я вам и раньше сказал, что спасение наше в руках наших; и теперь скажу вам еще раз, а вы послушайте. Сотворил Бог рай для праведных, а ад – для грешных; заключил он рай, заключил и ад, однако ключи адские удержал Он у Себя, как об этом говорится в Апокалипсисе Иоанна: «И имею ключи ада» (Откр.1:18), а райские отдал апостолам Своим в лице Петра: «И дам тебе ключи ключи Царства Небеснаго» (Мф.16:19). Итак, ключи от ада находятся в руках Божиих, а от рая – в руках человеческих.

О, человеколюбнейшее домостроительство Господа нашего! Человек захотел бы мучиться в аду, но ключи от ада не в его руках находятся; захотел бы человек спастись в раю, но ключи от рая находятся у него в руках, – значит, Сам Бог хочет, чтобы для людей трудно было подвергнуться муке вечной, и поэтому не дает им ключей от ада. Он хочет, чтобы люди легко могли спастись, и для того поручил им ключи райские – «И дам тебе ключи Царства Небеснаго» (Мф.16:19).

«О, раю! Мы можем тебя приобрести, но не в силах умом тебя постигнуть».

Обратите внимание, Он говорит: «И дам тебе ключи» (Мф.16:19). А разве не мог бы Он сказать: «И дам тебе ключ». Разве одним ключом рай не отверзается? Ключи, которыми мы отпираем двери, могут быть разные: ключ может быть обыкновенный железный, но может быть и золотой, может быть и деревянный. Таковы же и ключи от рая. Поэтому-то и говорит Он «ключи», а не «ключ». Бывает ключ железный, бывает золотой, бывает деревянный. Деревянный ключ – ключ нищего: он своим убожеством может отпереть рай и этим спастись. Золотой ключ есть ключ богатого: богатый может богатством своим отпереть рай и спастись. Железный ключ – это ключ среднего человека, который не нищ и не богат, и тот также может отпереть рай и спастись. И таким образом, и нищий, и богатый, и всякий человек спастись может. «О, раю! Мы можем тебя приобрести, но не в силах умом тебя постигнуть».

2. В рай, о котором я говорил с вами доселе, есть два пути. Один тесный и прискорбный, о котором говорит Христос: «Тесны врата и узок путь, ведущие в жизнь» (Мф.7:14). Путь тесный. Многие пустынники, которые по нему ходили, оставили позади себя мир и все мирское и прошли нагими; многие святые мученики оросили не потом, а кровью этот путь. А для тех, кто ходит с высоко поднятой головой, если только не склонит ее, здесь нет места, ибо путь тесен. Кто пресытился и утучнел, тот здесь не вместится, если не изнурит себя, ибо путь тесен. Кто имеет много одежд и влечет много других препятствий, здесь не пройдет, если не облегчит себя, ибо путь тесен. А женщинам – о, как много надо будет оставить, если они захотят пройти этим тесным путем! Тесен этот путь и прискорбен, полон терний и волчцов. Надобно пот пролить, надо подвизаться, надо быть очень настойчивым, надо много претерпеть бед, чтобы пройти путь и войти в рай. «Многими скорбями надлежит нам войти в Царствие Божие» (Деян.14:22). Это путь тесный и прискорбный. Кто хочет достигнуть рая? Все хотят. Но пусть же все и знают, что путь к нему тесный и прискорбный.

Есть еще и другой путь, широкий и просторный, которым может пройти и колесница. Этим путем, мне кажется, восшел только пророк Илия один: «Колесница огненная, и кони огненные» (4Цар.2:11). Однако он сбросил с себя милоть свою. И только тогда восшел. Хочешь ли и ты, христианин, достигнуть рая широким путем как Илия? Употреби колесницу огненную, т. е. горячую к Богу и ближнему любовь. «На сих двух заповедях утверждается весь закон и пророки» (Мф.22:40). Она (любовь) есть основа всех добродетелей, и через нее мы все спасаемся. Илия, чтобы войти на небо, сбросил с себя одежду. Это значит, что в рай мы не можем взойти даже в собственной одежде; а в чужой – уже ли возможно? Но во что был одет Илия? В милоть, т. е. в овчину. И вот ее-то Илия и сбросил. Это значит, что ты, всячески обдирая овец, в чужих кожах в рай не войдешь. Из головы это выбрось: в чужих одеждах, в чужих кожах входа в рай тебе нет. О рай! Можем ли мы, как люди, как христиане, согласиться за такую ничтожную вещь потерять такое великое благо? Рай – за утеху одного часа? «О, раю! Мы можем тебя приобрести, но не в силах умом тебя постигнуть».

(Свт.Илия Минятий, «Проповеди», Период 3, «Слово в 5 неделю поста. О Рае»).

 

Изречения Святых Отцов

«Чего нет в этом нашем грехолюбивом сердце? – Идолов и кумиров? – Стократ более, нежели в каком-либо капище языческом. Есть здесь и кумир гордости житейской, и кумир похоти плотской; есть здесь и истукан брани и вражды, и истукан сребролюбия. Различие разве только в том, что в капище идольском эти кумиры и истуканы стоят бездушны и неподвижны, очи имеют и не видят, руки – и не осязают, а в сердце нашем все эти истуканы исполнены силы и движения. Доколе мы падаем пред ними и курим фимиам им, они молчат, но прикоснись им, обнаружь намерение сокрушить их, даже сдвинуть только с места, и от каждого полетят громы и молнии, так что, не укрепленный благодатью, ты падешь во прах… Сущность дела в том, чтобы изменить сердце свое, из сердца плотского сделать духовным, изгнать из него дух самолюбия, умертвить в нем похоть, возвратить ему ту чистоту, с какой оно вышло из рук Божиих, и без которой нельзя явиться нам пред лицо Божие.» (свт.Иннокентий Херсонский, «Великий пост», гл.«Слово в четверг недели 5-й Великого поста»).

«Скажи сам, как спасти тебя, пока ты не отстанешь от греха? Это значило бы спасти тебя со грехом, спасти не тебя только, но и грех твой, то есть, само беззаконие твое признать за добродетель. Возможно ли это?» (свт.Иннокентий Херсонский, «Великий пост», гл.«Слово в пятницу недели 5-й Великого поста»).

«Есть и еще одно частное условие, без исполнения которого также нельзя просить у Господа уничтожения рукописания грехов наших. Это прощение с нашей стороны наших ближних. Ибо, не напрасно сказано: «если… принесешь дар твой к жертвеннику и там вспомнишь, что брат твой имеет что-нибудь против тебя, оставь там дар твой… и пойди прежде примирись с братом твоим» (Мф.5:23-24). Если перед жертвенником и с даром Господь не принимает тех, которые ведут распри и неправедные тяжбы с ближними своими: то тем более не примет нас, когда мы явимся в виде грешников – не с дарами, а с мольбою о прощении нам долгов наших! 
Что же мне делать? – Скажешь: если я прощу всем должникам моим, то сам останусь ни с чем и сделаюсь нищим. Этого не требуют от тебя (хотя бы и этого можно потребовать: и лучше нищему войти в рай, нежели, оставаясь богатым, попасть потом в одно место с богачом Евангельским), по крайней мере, не будь жесток и притеснителен; не требуй лишнего; отпусти, сколько можешь и из следующего тебе; дай время управиться с обстоятельствами, помоги выйти из затруднения; вообще, пожалей о должнике, как о собрате, и вместе смотри на долг твой, как на средство к собственному твоему спасению, к тому, чтобы и тебе получить милость от Господа. Когда будешь так смотреть, то есть представлять, что ты сам величайший должник пред Богом, то ты не сделаешь ничего с отягощением судьбы ближнего, а скорее окажешь ему всякое снисхождение, дабы и самому заслужить милость. А в этом именно и состоит цель условия и заповеди. 
После этого к вам особенно надобно обратиться, богачи века сего! Верно, у вас лежит не одно рукописание на ближних ваших; и, верно, между должниками вашими есть, которые не имеют чем воздать вам. Смотрите же, не упускайте драгоценного случая к прощению грехов ваших. Возьмите и повергните эти рукописания у подножия Креста Христова: Господь воздаст вам сторицею!» (свт.Иннокентий Херсонский, «Великий пост», гл.«Слово в пятницу недели 5-й Великого поста»).

«С древних времен и поныне между православными и еретиками идет спор, чем оправдывается и спасается человек: только ли благодатью Божией или волей человеческой вместе с благодатью? Ересь пелагиан состояла в том, что для оправдания и спасения человека достаточно только воли человеческой без благодати Божией; ересь лютеро-кальвинистов – что это совершается одной благодатью Божией помимо воли человеческой. Первые говорили, что рядом с волей не нужна благодать; вторые утверждали, что рядом с благодатью воля несвободна. Истинно православное же учение состоит в том, что ни воля человеческая отдельно, ни благодать Божия отдельно, а воля и благодать вместе оправдывают и спасают человека, что благодать всегда необходима, а воля всегда свободна. Святая наша Церковь в Священном Писании, согласно с учителями Церкви и учеными богословами, учит, что свобода человеческой воли и помощь Божественной благодати – вот два крыла, которые поднимают нас на небо в рай. «Если кто хочет идти за Мною, отвергнись себя» (Мф.16:24), говорит Христос; – вот свободная воля человека. «Без Меня не можете делать ничего», говорит опять Христос (Ин.15:5); – вот необходимая благодать Божия. Хотя Бог и создал человека без человека, однако же Он не может спасти человека без человека, т. е. без воли человека, говорит глубокомысленный Августин. «Спасение должно исходить от нас и от Бога», – говорит Григорий Богослов. А божественный Златоуст объясняет, что «благодать, хотя она и благодать, но спасет только желающих». Итак, споспешествуют друг другу воля человеческая и благодать Божественная в деле нашего спасения. Благодать Божия предшествует, а воля человеческая должна ей следовать. Благодать приглашает, а воля должна ей повиноваться. Это значит: Бог всех людей призывает к покаянию, «ибо хочет, чтобы все люди спаслись» (1Тим.2:4), но и человек должен желать покаяться и спастись.» (свт.Илия Минятий, «Проповеди», Период 1, «Слово в 5 неделю поста. О покаянии»).

«Праведный суд Божий, – говорит Григорий Нисский, – действует сообразно нашему расположению: что мы сами делаем, то же и Он присуждает нам от себя» (свт.Илия Минятий, «Проповеди», Период 1, «Слово в 5 неделю поста. О покаянии»).

«Во всех своих нуждах обращайтесь только к Богу; просите, чтобы было только то, что угодно Богу. В противном случае вы не знаете, чего просите – «не знаете, чего просите» (Мк.10:38)» (свт.Илия Минятий, «Проповеди», Период 2, «Слово в 5 неделю поста. О чем должно молиться»).


Составил и адаптировал: о.Серафим Медведев.

Оставьте комментарий